Агентство «Аргентина»

— Слышала? — шепнул Алине не потерявший присутствия духа Ява. — Как он Лютера расписывает?

— Как думаешь, кто она? — не слушая его, тихо спросила Алина.

— Может быть кем угодно…

— Трефалонус, — небрежно обронила Гинзога, и вампир-стряпчий понятливо кивнул.

— Еще один контракт сию минуту готов будет!

«Бриммский василиск» одарил Трефалонуса тяжелым взглядом.

— Не переводи зря бумагу, кровосос. Засунь эти контракты себе в…

Дядюшка Фю всплеснул руками.

— Какая бумага, драгоценный мой? Какая бумага?! Разве такие контракты на бумаге пишут?! Изволь взглянуть поближе, — с этими словами он выхватил у Трефалонуса один их пергаментов и сунул под нос отшатнувшемуся Лютеру. — Человеческая кожа, ненаглядный ты мой! И прекрасной выделки!

Он вернул пергамент вампиру.

Ньялсага вмешался в разговор.

— Никто из нас никогда не будет в твоей Своре, не надейся!

В глазах Гинзоги появилась усмешка.

— Поосторожней, заклинатель! Стоит мне сообщить Ордену, где находятся те, кого они разыскивают долгие годы и чародеи, те-кто-в-сумерках будут здесь так быстро, что ты и глазом моргнуть не успеешь! С ними шутки плохи, тебе ли не знать? Пока они не догадываются о существовании этого мира, у меня много тайн, которыми я ни с кем не делюсь, но… все может измениться!

— Им сюда не попасть.

Гинзога коснулась фарфорового медальона, висевшего у нее на шее.

— А если я помогу?

Ньялсга закусил губу.

Вампир-стряпчий на мгновение поднял голову от пергаментов. Дядюшка Фю смотрел на людей, приятно улыбаясь. Мунго-лис ухмылялся и почесывал в голове, а Харгал возвышался поодаль неподвижным призрачным памятником, даже его конь стоял не шелохнувшись.

— Вместе с чародеями Ордена сюда наведается и кое-кто еще, — продолжала Гинзога. — Вампиры, дракониды, виверры, призраки… это станет началом конца вашего мира. А сколько новобранцев для Своры я здесь отыщу!

Трефалониус с готовностью взмахнул пачкой пергаментов.

— Придется нам потрудиться: город, вижу, немаленький!

— Конечно, придется, — подхватил дядюшка Фю. — Ну, да ведь мы, бесценный мой друг, работы не боимся?

— Святые ежики! — с возмущением воскликнул Бахрам. — Попридержите коней, а то что-то резко вы начинаете! Потрудиться, ишь…

— Только попробуй всучить контракты ничего не подозревающим людям! — предупредил Кемен вампира. — Они ведь даже не поймут, во что ввязываются!

Дядюшка Фю добродушно улыбнулся.

— Поймут, яхонтовый мой, еще как поймут! Не сразу, конечно, а по прошествии некоторого времени! Огорчатся, расстроятся, ну, да к тому времени уж поздно будет! А потом все обиды забудутся, — он развел руками. — И как славно получится-то!

— Со мной вампир, некромант и оборотень, — сказала Гинзога. — Мы дадим новобранцам возможность самим выбрать, кем они хотят стать.

— Все по справедливости, сахарные мои, все по справедливости. Желает человек вампиром стать, так разве ж Трефалониус ему в такой малости откажет?! Желает — оборотнем, пожалуйста! Мунго-лис всегда тут! Ну, а ежели по некромантской части, — в голосе дядюшки Фю появилась рассудительность. — Это уж ко мне, милости прошу!

Гинзога усмехнулась:

— Но, может быть, я сохраню в тайне существование этого мира. Это будет зависеть от вас.

Дядюшка Фю покачал головой.

— Соглашайтесь, медовые мои, соглашайтесь! Иль вы думаете, что после этакой-то приятной встречи мы с вами вдруг расстанемся? Да ни за что!

Трефалониус, похлопывая по ладони свернутыми в трубку пергаментными листами, согласно кивнул.

— Мы станем Сворой? — пробормотал Ява. — Вот, значит, как все закончится?

Гинзога перевела взгляд на него.

— Нет, — медленно проговорила она. — С этого все начнется!

Мгновение Ява смотрел ей в глаза, потом взгляд его опустился ниже.

— Классное декольте, — тоном знатока заметил он. — И содержимое ничего так. Настоящее?

— Заткнись, — тихо бросил ему Ньялсага, но Яву уже понесло.

— Напомни-ка, как тебя зовут? У меня неважная память на женские имена.

— Как же это ты, сахарный мой, запамятовал? — поспешил на помощь дядюшка Фю. — Ну, да ничего, скоро запомнишь. Гинзога, хозяйка Своры проклятых, и в нашем мире известна всем своими выдающимися…

— Выдающимися, это точно, — согласился Ява, продолжая изучать декольте. — Значит, ты, Гинзога, раздаешь приглашения в страну чудес? Я воздержусь, пожалуй: что-то ты мало похожа на добрую фею.

Глаза Гинзоги вспыхнули.

— Не дерзи, бессмертный, — проговорила она очень тихо, голос ее звучал сухо и монотонно, как шорох змеиного брюха по песку. — Мне не по силам тягаться с волшебным ветром, я могу попытаться снова сделать тебя смертным…

— Что, правда?

— Ненадолго, — зловещим тихим голосом продолжала Гинзога. — Всего на пару минут.

Она коснулась пальцем его лба, и Ява покачнулся, будто молния прошла через все его тело и ударила прямо в сердце.

— Этого времени хватит, чтобы убить тебя и присоединить к Своре — уже мертвого.

— А что, я помогу, — сердечным голосом заверил дядюшка Фю, — Сколько я мертвых за свою жизнь поднял — не поддается исчислению! Так что, можно и убить. Вот только с магом неувязочка, — озабоченно прибавил он, кивнув на Ньялсагу. — Такая досаднейшая неувязочка, медовые мои: стоит чародею умереть, как вся его магия — фьюить! И улетела! И становится он обычным ожившим мертвецом, а это, любезные мои, совсем не то, что нам надо. Да и заклинания свои он позабудет, а это уж никуда не годится!

— Погоди, ты же только что говорила, что тебе нужны бессмертные, — заволновалась Алина. — Зачем же убивать?

— В моих руках заклинатель, который способен вызвать Соранг, а значит, бессмертных будет столько, сколько потребуется. Одним я вполне могу пожертвовать, — по-прежнему, не отрывая глаз от Явы, прошипела Гинзога. — Это будет урок вам всем… и смертным, и бессмертным. Я стану возить его с собой: в назидание другим и себе на потеху.

— Стоп, — произнес Ньялсага. — Давай-ка без угроз. Будем считать, что предварительное согласие ты получила. Мы, практически уже в твоей Своре. Но, — он вложил в голос как можно больше убедительности. — Дай нам хоть немного времени!

— Небольшая отсрочка, — поддержал его Кемен.

— Зачем же вам отсрочка, сахарные мои? — всплеснул руками дядюшка Фю. — Время только терять!

— Чтобы закончить земные дела, — глубокомысленно проговорил Бахрам, глядя на некроманта сверху вниз. — Вот для чего.

Он заметил выражение лица Алины и поспешно добавил:

— А чего? Я тоже читаю книжки! Иногда….

Гинзога отвернулась от Явы, и Ньялсага перевел дух.

— У нас с Хэрвеллом как-то возник небольшой спор. Он тоже как-то попросил отсрочку… но это его не спасло. Не спасет и вас.

Она молчала несколько долгих секунд, потом кивком подозвала вампира.

— Трефалониус! Сколько времени мы обычно даем на раздумья тем, кого не сразу обращаем?

Вампир-стряпчий выступил вперед. Пергаменты из человеческой кожи исчезли, вместо них в руках Трефалониуса оказался свиток, густо испещренный какими-то знаками.

— Согласно договору, заключенному… — внушительно произнес стряпчий первые слова, а потом забормотал такой скороговоркой, что разобрать о чем он говорил, было решительно невозможно. — С учетом сложившихся обстоятельств…. опущу обычные формальности, дабы обсудить наиболее важный вопрос… сроку дается — неделя, но, учитывая позднейшую поправку, имеем полное законное право на сокращение срока, — он поднял глаза от свитка и приятно улыбнулся. — Итого, срок — три дня, начиная с нынешней минуты.

— Три дня? — уточнил Ньялсага, глядя на Гинзогу. Она медленно наклонила голову.

— Скажи это вслух! — потребовал он.

— Три дня, — усмехнувшись, повторила она.

Ньялсага кивнул. Теперь Гинзога, кем бы она ни была, не сможет нарушить данное слово.

— Но не юли, чародей! — угрожающе добавила она. — Не пытайся обхитрить. И вы, в свою очередь, тоже должны вслух пообещать мне, что через три дня будете принадлежать мне!