Дневник, которого не было(СИ)

Как только отзвучали последние аккорды, в зале снова повисла тишина. Эльфы как бы пробовали на вкус новые ощущения от песни, пытаясь прочувствовать каждый звук, каждую интонацию.

Немного погодя Фердис нарушил это едва колышущееся послезвучие.

— Я сочинил эту песню только вчера… — певец старался не смотреть в мою сторону. Он чуть ссутулился и задумчиво облокотился на флёрт.

— Это такая чудесная и красивая песня! — от моих слов Фердис чуть улыбнулся, но так и не поднял глаз, — Но ты ведь только вчера ее придумал, как же Миеливи подпевала тебе?

Эльфы внезапно дружно рассмеялись.

— Марта! Это ведь эралвё, песня. Ты же изучаешь эльфийский. Ты поймешь однажды, — улыбнулся мне Мэльир.

— Фердис, — хихикая, промурлыкала Миеливи, — Почему ты не расскажешь нам о своей подружке? Ох, и повезло же ей!

Юный эльф передал флёрт обратно Илие и растерянно улыбнулся своей тете.

— Ну, настала моя очередь, — спас его от расспросов Танарт, — давненько мои пальцы не касались струн…

Голос Танарта удивил меня своими насыщенными интонациями и не присущей ему плавностью волн спокойного океана. В этот вечер я услышала очень много песен, эльфы все пели и пели и, наверняка могли так просидеть хоть всю ночь. А то и две. Меня заставили петь еще дважды, и оба раза их восхищению не было предела. Когда я поняла, что мои глаза начинают слипаться, я тихонько ткнула Танарта в бок. Я не хотела обидеть кого-то из поющих, заснув на середине эралвё.

Глава 26

Жрица

Мы тихонько вышли из зала, и Танарт отвел меня на маленький балкончик, усадив в одно из мягких кресел, расставленных там, тихо сказав:

— Подожди здесь немного, я пока обо всем позабочусь.

Когда он ушел, я даже начала дремать, отсюда было немного слышно их чудесную музыку, но все же проснулась, когда на балкон тихо скользнула Миеливи.

— У тебя такой чудесный голос! — пропела она.

— Твой голос намного красивее! — ответила я, поднимаясь с кресла.

Эльфийка откинула тяжелую прядь иссиня-черных волос.

— Ничего подобного. Нельзя сравнивать по красоте день и ночь, восход и закат, они совсем разные и во всем есть своя прелесть и красота.

— Посмотри на эту красоту, Миеливи, — неожиданно начала я, указывая на раскинувшийся под нами город эльфов, — Я была очарована, впервые увидев это, но милее родных пейзажей все равно нет ничего на свете!

— Я понимаю, — с легкой грустью в голосе ответила она, — Ты хотела бы вернуться?

На минуту я задумалась над этим вопросом, и сама удивилась своему ответу:

— Не знаю даже… У меня никого не осталось, а наши земли покинуты. А теперь те, кого люди считают врагами, дали мне новую жизнь, пищу и кров. А мои сородичи, которые по-хорошему должны были бы держаться вместе, чтобы противостоять всем трудностям, обернулись против меня. Танарт роднее для меня, чем все они!

Ее лицо становилось все печальнее, по мере того, как я говорила, но на последней фразе она звонко рассмеялась.

— Если ты сумела завоевать расположение Мэльира — знаешь, это дорогого стоит, для этого надо сделать что-то, что бы действительно потрясло его. Но можешь не волноваться, в ваши тайны я влезать не буду. Он ясно дал нам понять — эта не тема для обсуждения в семье. Но ты не совсем обычный человек, Марта, вот тебя и не принимают свои.

Я, признаться, устала от всех этих тайн. Я знала, что известие о моем даре к магии может создать мне много проблем здесь, но мне так хотелось сказать об этом хоть кому-то, поделиться тем, что так долго было причиной моих злоключений. Я чуть было не сказала об этом Миеливи, но потом решила промолчать.

Каково же было мое удивление, когда я услышала:

— Не волнуйся, Марта, за свою тайну, те из эльфов, которые еще не знают кто ты, уже кое о чем догадываются, но Мэльир мне сам рассказал о тебе. Не переживай, секреты мы хранить умеем. Но я сейчас совсем не об этом. Я о том, что ты очень чистая душой и потому особенная.

Я от изумления аж подскочила в кресле.

— Ты читаешь мысли?

— Ну… Немного.

— Тариэль говорил, что этот дар был утрачен…

Эльфийка немного смутилась.

— Ну да… Вообщем. У меня ведь не всегда это получается.

— Значит, ты тоже жрица и, наверное, очень сильная!

Ее красивое лицо потемнело от каких-то мыслей.

— Жрица… Ха! Может быть, я и стала бы ей. Но никто из эльфов не хочет, чтобы я лечила их раны! Да, я еще молода, но это не значит, что я ничего не умею! — эльфийка обиженно надула свои нежные губы и с силой сжала перила руками.

Я посмотрела на нее и мне вдруг пришла в голову одна интересная мысль…

— Миеливи, я ведь тоже телендир.

— Да, я знаю, — сказала она, тяжело вздыхая и вдруг подскочила на месте, воскликнув, — Но не хочешь ли ты сказать?… — эльфийка оживилась и ее глаза вдруг загорелись такой радостью, что я сразу поняла — я угодила точно в цель.

— Мне иногда сильно достается от твоего племянника в поединках, а жрецы не очень-то любят лечить людей.

— Ох, ну я… Спасибо тебе, Марта! Я обещаю, что буду очень стараться! А Фердису скажу, чтобы был полегче с тобой.

Абсолютно счастливая Миеливи упорхнула в зал и даже от радости сама налила золотистого напитка себе в бокал, обычно для этого она подзывала рабынь. На балкончик вдруг вышел Мэльир и озорно прищурился.

— Не пожалеешь?

— Ты все слышал, да?

Легкая улыбка внезапно исчезла с его губ, он облокотился на перила и посмотрел куда-то вниз.

— Ты еще не знаешь, что она была одной из самых худших Риш в храме и чуть не убила одного из данаари, когда перепутала потоки. Ее хотели изгнать из жреческой семинарии, но я вступился за свою сестру и упросил дать ей еще один шанс. Но с тех пор никто не позволял Миеливи лечить себя. Если хочешь, один из жрецов будет страховать ее, тайно, конечно. Она даже не узнает.

— Нет, Танарт. Если она так хочет быть жрицей — пусть будет ей и учится лечить меня.

Оружейник широко улыбнулся.

— Ты преподносишь мне еще один сюрприз. Но на всякий случай я предупрежу своего племянника, чтобы он был осторожнее.

Ну вот, теперь еще и Танарт.

— Я надеюсь, он не подумает, что я струсила и пожаловалась тебе на свои синяки?

Он так заливисто засмеялся, запрокинув свою голову, что аж зазвенели магические фонарики у нас над головами.

— Он знает, что ты не из тех, кто жалуется. Но, кажется, мы слишком уж долго пели и музицировали, давно пора отдыхать. Твоя комната готова. Пойдем, я сам покажу, где ты сможешь устроиться на ночь.

— Я останусь здесь? Но, Танарт мне… я…

— Я позабочусь, чтобы тебя никто не беспокоил, — ответил оружейник, сделав особое ударение на «позабочусь», — До тренировки уже не больше двух часов, пока ты доберешься до своей комнаты — надо будет идти в зал.

— А что если меня хватятся?

— Не беспокойся об этом, Марта. Его Высочество уже знал об этом еще тогда, когда я украл тебя на ужин, — улыбнулся тренер, — Ты сегодня под моей опекой.

Так я и осталась на ночь в доме Мэльира в уютной маленькой комнатке на втором этаже. И даже обрадовалась, когда Танарт запер снаружи дверь на ключ, я прекрасно видела, какие взгляды бросал на меня Фердис, когда я пела под звуки чудных эльфийских инструментов, как крутился он возле меня почти весь вечер. Оружейник заботился обо мне даже чуть в отеческом плане, и это вызывало во мне волны самых разных эмоций. Мне это нравилось с одной стороны, но боль от потери отца не исчезнет и через долгие годы, только притупится. Я поняла, что и сама начала относится к нему по-другому, он стал мне больше, чем тренер, когда я говорила Миеливи, что он роднее мне, чем все люди здесь — я не покривила душой. Наверное, поэтому я и согласилась на ужин с его семьей.

Но мне совсем не понравились взгляды Зарики и других женщин на кухне, я знала, что так просто они это не оставят и придумают что-нибудь, чтобы отомстить мне.

Размышляя, я ворочалась во всех этих подушках, что были у них вместо кроватей, не понимая, как они могут так спать, намотав на себя огромное одеяло чуть ли не в три слоя, и даже не заметила, как крепко заснула.