Поиск неожиданного

— Запеченной рыбы нету, госпожа циклопа, но вот слабовяленой — сколько угодно, — отозвался половой. — Токма она ж не недавно выловленная…

— Да я о том же тебе и говорю, — отозвалась Крепа. — Посвежее, а вяленая она там или как-то иначе приготовлена — дело другое.

Она даже порозовела немного оттого, что ей ответили так уважительно. Чтобы все было решено поскорее, Датыр, только что устроившийся на лавке, поднялся и отвел полового в сторону, будто бы для заказа требовалось соблюдать секретность… Но это подействовало, скоро на их стол стали приносить кувшины с вином и многие деревянные доски с ужином, всего набралось столько, что на столе едва уместилось.

Датыр принялся за еду с пылом, которого от него трудно было ожидать, обычно он ел лишь после того, как наедался Сухром, но сейчас было не до этикета. Да и не хотел по-настоящему рыцарь ужинать, ему нужно было другое. Он все время оглядывался по сторонам, пока не заметил трех офицеров — двух поручиков из роллов и одного капитана из племени с какой-то диковинной смесью лесных, зеленокожих эльфов и все тех же неизбежных тут фавнов. Все трое сидели над единственным, уже давненько опустевшим кувшинчиком вина и делали вид, что кружки у них по-прежнему полны.

— Датыр, — приказал рыцарь, — отнеси вон тем господам один из наших кувшинов.

Он выбрал, впрочем, не самый большой, потому что ему нужно было, чтобы и это вино у трех выпивох побыстрее закончилось. Так и вышло, офицеры приняли неожиданный подарок с энтузиазмом, подняли свои наполненные кружки в знак благодарности, а затем управились с этой выпивкой так, что Датыр и до половины не успел наесться. А вот Крепа только взяла свой обычный темп жевать местную речную рыбешку под какую-то зелень с неважнецки выпеченным хлебом, когда за ее плечом, чуть покачиваясь, появился тот капитан, которого рыцарь приказал оруженосцу угостить.

— Капитан Лев, — представился подошедший. — С кем имею честь?

— Рыцарь Бело-Черного Ордена Сухром од-Фасх Переим, — представился рыцарь. — А это мои спутники, оруженосец Датыр и Крепа по прозвищу Скала.

— Рад… Разрешишь присесть, сэр рыцарь? — И капитан вполне уверенно уселся, сразу же потянувшись за кувшином, чтобы плеснуть винца в принесенную с собой глиняную кружку. — Это, если позволишь, для продолжения разговора.

Сухром кивнул, пытаясь не слишком выдавать свою заинтересованность в капитане.

— Из странных краев ты к нам попал, рыцарь, — проговорил Лев, ополовинивая новую порцию выпивки. — Ужинаешь с подчиненными за одним столом… Знаешь ли, тут так не принято.

— В походе — случается, капитан. Давно ли служишь с генералом?

— С нашим-то командующим Плахтом? Всю жизнь, почитай, служу. А генералом Сурового еще не называют. Этот чин, как приманку, наш милорд вроде морковки у него перед носом держит. Хотя, говорят, что вот возьмем мы Колышну эту, Плахт из командующего станет бароном. И вроде бы поместье ему обещано.

— Щедро герцог обещал, — высказался Сухром, поддакивать капитану все же было необходимо.

— Обещать все мы щедры, вот получит ли Суровый обещанное?

— А что, господин, есть сомнения? — вполне уместно спросила Крепа, хотя и продолжала жевать, так что даже волосы ее, обычно затянутые в пучок на затылке, прядями упали на лоб и на ее огромный глаз. Впрочем, ела она, в отличие от многих других циклопов, по-девчоночьи аккуратно, приятно было смотреть.

Капитан покосился на нее, потом налил себе еще вина. Его прежние собутыльники следили за ним с завистью и заметным вожделением.

— С чего он начинал, не знаешь? — спросил теперь Сухром. И решил перейти на совсем дружеский тон, а вдруг капитана настолько развезло уже, что он и не заметит, насколько разговор этот выглядит неловко и фальшиво? — Ведь должен помнить, раз всю жизнь в армии.

Капитан грустно шмыгнул носом.

— Чего уж там, рыцарь, помню, даже хорошо помню… Он же из семьи довольно почтенной, зажиточной, вот и учился на денежки своего папаши. Тот, сказывают, не скаредничал, и Плахт наш пошел даже в какой-то колледж, рассказывают, где-то на Западе… Вот только никто не знает где и в какой, ну да это неважно. Здесь он появился уже в качестве военного инженера, строил мосты и прочее… — Капитан потянулся себе еще налить. Сухром сделал незаметный знак Датыру, тот спохватился, помог капитану, что тот принял благосклонно.

Затем, Лев помахал рукой, призывая своих поручиков, а когда те невнятно, с сильным простонародным местным выговором представились и тоже уселись за стол, впрочем, подальше от рыцаря, капитан принялся с пьяненькой проникновенностью продолжать так удачно, по его мнению, складывающуюся беседу:

— Видишь ли, сэр рыцарь, Плахт частенько участвовал в совещаниях разных, и со временем все больше стали к его советам прислушиваться. Оказалось, что планы и схемы действий, принятые по его подсказкам, всегда срабатывают. А когда что-то проваливалось, он умел объяснить, почему то или иное — не получалось. Тогда отец нашего нынешнего герцога это отметил и назначил Плахта сначала командиром батальона, потом сразу приказал принять бригадку.

Сухром продолжал жевать мясо в терпком соусе с хлебом и прихлебывать вино. Он задумался и не заметил, что в упор, довольно жестко, почти оценивающе разглядывает обоих поручиков. Один из роллов был явно из бедноватой семьи, пожалуй что, был он нежеланным сыном и даже не слишком обучен грамоте, что полагалось бы каждому, кто носит офицерский шарф. А вот второй был из другого теста, что-то в нем было скользкое, темные глазки его бегали, и очень уж он неаккуратно пил, порой заливая себе грудь вином. Если бы такой тип попал под его, Сухрома, командование, он бы не стал ему слишком доверять.

— И бригада Плахта, представляешь, рыцарь, трижды отлично показала себя в боях. Ты только подумай, сэр рыцарь, трижды его отмечали в приказах старого-то нашего герцога, а потом еще и наградное оружие ему досталось. Это было под… — Капитан стал перечислять давно отгремевшие кампании и места, где он, без сомнения, и сам был, может быть, еще в чине энсина или даже вовсе — каким-нибудь юнкером сопливым, которому не то что командиров, даже сержантов приходилось слушать и их распоряжения исполнять.

Вот тогда-то в разговор вмешался тот самый скользкий ролл, который Сухрому не понравился. Надо признать, что он оказался тоже рассказчиком вполне осведомленным.

— Дело-то в том, сэр рыцарь, что наш командующий Плахт появлялся именно там и тогда, когда это было необходимо. Ему даже разрешили самому формировать состав, что в нашей-то армии дело неслыханное. — Этот поручик был пожилым, полинялым каким-то, но напивался он с охотой и внутренней, утробной радостью подлинного армейца. — Обычно-то нам новобранцев присылают по разнарядкам, а вот Плахту приходилось отдавать ни много ни мало ветеранов из других батальонов, самый костяк подразделений… А потом он со своей бригадой разгромил какой-то совсем уж элитный отряд противника из соседних с герцогством земель, не помню точно…

— Под Суремой это было, — веско провозгласил капитан. — Тебя там еще не было, парень. Зато там был я… Понимаешь, рыцарь, он очень уж ловко напал на них на марше, когда суремчане скрытно передвигались где-то у черта на рогах, чтобы оказаться у нас на фланге. Как он это высчитал, сам Плахт потом так доходчиво объяснил старому герцогу, что тот… Тогда-то его и сделали сначала командиром корпуса, а потом и всю армию подчинили. Сейчас к нему ездят, чтобы просто посоветоваться.

— Да чего там — посоветоваться… — вмешался второй поручик, он выглядел пьяней своих товарищей, но был и сдержанней, чем они. — Все, что он предлагает и рекомендует, исполняют, и никак по-другому… У наших-то вражин, что в городе засели, и поговорка есть — мол, приехал Плахт, будет наступление. И сколько раз его пробовали сманить в другую армию, несколько раз даже пробовали убить… Не выходит, он всегда настороже против противника.

— Это — да, — согласился капитан, теперь он без стеснения наливал себе винцо и решительно подтянул доску с остатками сухой рыбы, оставшейся после Крепы. — Умен наш Плахт, даром что из карликов, а поди ж ты… И удачлив, и смел не по росту. Предлагаю — за его здоровье и благополучие!