Честь, хлеб и медяки (СИ)

Он и сам не страдал потерей памяти, просто хотел проверить Гоца.

— Кажется, Фаиза, — пожал плечами тот. — Если она не солгала. Но меня мучают сомнения, что ненастоящее ее имя. И вообще она какая-то странная.

— Почему ты так решил? — удивленно выгнул брови Руперт.

Он не заметил, чтобы парень отличался наблюдательностью.

— Это ты уходил из дома, — обиженно фыркнул тот. — А я оставался дома. И видел своими глазами… — парень понизил голос, стараясь говорить так тихо, чтобы было слышно только Руперту, ну и ворону, сидевшему у него на плече, — как она расправлялась с овощами кухонным ножом. Глядя на это, у меня волосы вставали дыбом не только на голове и во всех остальных местах.

— Тогда точно мы идем к старикам… Хотя говорят, не возвращайся туда, где был счастлив.

Руперт отчаянно взмахнул мечом, подтверждая свою решимость.

— Мне страшно, — Гоц попятился назад в пустыню.

— Если не чувствуешь страха, значит, ты уже умер, — хмыкнул Руперт, убирая меч в ножны. — И бояться нужно лишь своего страха.

— Но… — Гоц втянул голову в плечи, — там отец… И если он до меня доберется, то обязательно женит, как и обещал.

— И все равно мы пойдем туда, — упрямо повторил Руперт.

И для беседы с Фаизой ему обязательно нужен Гоц. Хотелось узнать, кто парню рассказал про цитадель в пустыне — ведь не случайно тот попал туда, причем добровольно в отличие от него с Талисом и их коня.

А если это не Фаиза, а Лейла, дочка караванщика? Но сначала надо поговорить с купленной им девушкой. А уже потом разыскивать вторую.

И что ему так не везет в жизни с женщинами? Каждая из них норовит обмануть его, причинить боль, подставить. Что он им всем сделал плохого? Что не так? Может быть, причина все же в нем самом? И с этим предстоит еще разобраться. Но пока надо обыскать Фаизу.

— Эй ты, рептилия! — крикнул Руперт, обращаясь к дракону. — Мы сейчас уйдем. Как найти тебя если понадобится?

— У тебя кольцо на пальце, — фыркнул недовольно Нарельг. — Захочешь вызвать меня, поверни камнем внутрь. А вообще, я все время в крепости. Приходи, если понадоблюсь.

— Я понял, — усмехнулся Руперт. — Надеюсь, ты помнишь, что за тобой должок.

— Я думал, он все это подстроил, — прошептал ворон.

— Нет, — фыркнул Руперт, поднимая свою котомку и решительно направляясь в сторону моря.

— Для вас самое безопасное оставаться в цитадели, — крикнул им в спину Нарельг. — Вы много не понимаете.

Руперт зло стиснул зубы, те аж заскрипели.

— Не дай гневу поглотить себя, — попросил Талис.

Наступил вечер, тени удлинились — он позволил слететь с плеча и идти рядом с Рупертом. Где-то достаточно далеко позади них плелся Гоц. Парень еле перебирал ногами.

Руперт хоть и спешил, но понимал, что все равно ночевать им придется под стенами города. Не страшно. Важно, чтобы Фаиза, оставалась у стариков. Что-то ему подсказывало, какое-то внутреннее чувство, что она не так проста, как кажется.

Рыжая девушка… С кухонным ножом обращается, как с кинжалом…

— Как звали служанку красавицы Акташи?

— Никто не помнит ее имени, — пожал плечами Талис.

— Ну а как она выглядела? — снова спросил Руперт.

— Я же говорю, — хмыкнул Талис, — это было слишком давно.

— Эй, Гоц, — крикнул Руперт, обращаясь к парню.

Он остановился, чтобы его подождать.

— Что тебя просила принести Фаиза? Ведь по ее просьбе или приказу ты отправился в крепость в пустыне и там застрял. Она ведь не сказала тебе, что пройти туда просто, а выбрать нельзя. Так?

— Баллок — волшебный кинжал с усиленным клином, — Гоц, переводя дыхание, еле смог сказать, что у него спрашивали. — Их два. Они были парными. Вот я и подумал, что те два меча, которые были у тебя, это они.

— Что за бред? — фыркнул Руперт. — Кто тебе мог внушить такое?

— Лейла, дочка караванщика, — тихо ответил Гоц. — Она у тебя их видела, поэтому меня и отпустила.

— А почему Фаиза говорила о баллоках? — спросил Талис. — Зачем оно ей? Это мужское оружие, предназначенное для пробивания рыцарских доспехов, и носят его спереди — отсюда и название.

— Не знаю, — пожал плечами Гоц. — Фаиза попросила принести их из крепости…

— Почему ты мне не сказал об этом раньше? — разозлился Руперт.

— А ты не спрашивал, — обиделся Гоц. — Одна говорит, иди туда не знаю куда, принеси то, не знаю что. Я и крепость-то эту с трудом отыскал.

— Да, — со знанием дела покачал головой Руперт. — Без некоторого количества благородного металла достичь цели, чувствую, не удастся.

— Без золота, что ли? — спросил Талис нахохлившись.

— Что вы, сударь, отнюдь нет, — хмыкнул Руперт. — Я говорю не о презренном металле в кошельке, которого у нас с тобой слишком мало, а о благородной стали, а именно о шиле в жопе.

Гоц с Талисом рассмеялись. И сразу все стало казаться не таким уж и мрачным, и ночь под стенами города больше не пугала их…

******

Руперт с удовольствием не тащил бы Гоца к старикам. Но он страшно опасался, что парень снова сбежит от него и вляпается еще в какую-нибудь неприятную историю. Просто чудо, что они обнаружили его в цитадели, а могли и не услышать его, не заметить, как он бродит по крепости. И застрял бы Гоц там на веки вечные. И еще неизвестно, что вложили в его уши девушки.

— Значит, так, — наставлял Гоца Руперт перед входом в город, — на стражей не смотреть, исключительно себе под ноги, головы не поднимать, ни с кем не заговаривать.

Не хватало, только чтобы его кто-то узнал.

Сейчас они дождутся, когда станет наплыв что пеших, что конных, что с телегами, и в суете проникнут в город. В толпе их стражники не станут рассматривать, особенно входящих. А лучше бы вообще караван подошел, но на такое счастье рассчитывать не приходилось…

Руперт кинул два медяка в ящик для сборов и протолкнул Гоца вперед — до этого тот стоял у него за спиной. На Талисе, как всегда, сэкономили. Хорошо, что с птиц не взимали плату за проход в город, как с лошадей. А вот если бы у них была корова или гуси на продажу, пришлось бы заплатить еще и торговый сбор. Так никаких денег не напасешься.

— Может, ты домой? К папе? — на всякий случай поинтересовался Руперт.

— Нет, — испуганно проговорил Гоц.

Казалось, что он побледнел и был готов вот-вот лишиться чувств.

— Тогда пойдем на окраину города в ту мазанку, где нам с тобой сказки рассказывали на ночь, — радостно сообщил парню Руперт. — Стариков хочу навестить. Да и с Фаизой не мешало бы переговорить, если она еще там.

От него не ускользнуло, как снова побледнел Гоц, на щеки которого едва-едва начали возвращаться краски.

— Не бойся, — пообещал ему Руперт, вскакивая в седло.

Он в очередной раз порадовался, что Нарельга заставил и коня вмести с ними перенести, а то пришлось бы топтать сапоги по пыльным улицам довольно долго. Почему бы не проехаться, если есть такая возможность?

Легко закинул себе за спину худенького Гоца.

— Или ты пешком желаешь прогуляться? — спросил Руперт у него.

И не получив ответа, пришпорил коня…

Остановились они за пару домов от нужной мазанки.

— Талис, ты останешься смотреть за конем, — принялся раздавать приказания Руперт. — Вдруг удирать придется. Гоц войдет в дом. Если там есть Фаиза, отдаст ей мои кинжалы, а я за дверями послушаю, что она скажет. Если что, вали все на дочку караванщика, которая сбила тебя с истинного пути.

Талис недовольно обратился человеком и взял под уздцы коня.

Гоц, обиженно вздохнув, еле волоча ноги, направился к знакомым дверям. Он всегда боялся девушку, которую купил Руперт на невольничьем рынке. И что с того, что тот поддерживал его и взглядом, и взмахами руки, чтобы он шел веселее.

Дрожащей рукой Гоц взялся за ручку и толкнул дверь.

— Мальчик, скажи, что это не сон, — донесся до Руперта удивленный голос старухи.

— Нет, не сон, — ответил Гоц не очень уверенно. — Это я, на самом деле. Вот вернулся.

— Гоц! — прокричал старик.