Урбанизатор (СИ)

Ага. Дошло. Лучники побежали к нам. Ну, с добрым утром!

Как бежит человек на лыжах, держа перед собой лук с наложенной стрелой? Правильно — вращая задом.

«Парни, парни, не крутите задом

Это не пропеллер, вам говорят».

Ещё правильнее — неуклюже, медленно.

Снижаем прицел. Переходим от навесного к настильному. Дистанция — 140. Виноват: 120. Разом. Идиоты.

«О покойниках либо — хорошо, либо — ничего» — древняя греческая мудрость аж из 6 века до РХ. Но до сих пор актуально. Поэтому — ничего.

Эти «ничего» сбились в плотную группу.

В центре построения «беременной кляксы» проходит лыжня. Бегать по снежной целине, раскручивая задницу как пропеллер — им не понравилось, они инстинктивно, без команды, стянулись на узкий, 3–5 метров, участок возле наезженного пространства. Человек 25–30. Не сплошной много-шеренговый строй — просто толпа, но промахнуться невозможно. Ещё залп. По-прежнему — невозможно. Ещё разок.

Первый же залп уложил троих поперёк лыжни — колонна встала. Кто-то кинулся в сторону. Попробуйте съехать с лыжни, держа в руках столь неудобную вещь, как лук с наложенной стрелой, и посмотрите что получится.

Уточняю: не с натянутой тетивой — тут результат может быть травматический, а просто придерживая оперение на тетиве, а древко — на рукояти лука. Ничего страшного не случиться: вы просто потеряете скорость, вам потребуется три-четыре шага, чтобы снова войти в ритм.

За это время я делаю выстрел. Сле-е-едующий придурок.

Если бы кто-нибудь им скомандовал:

— Цепью! Разойдись!

И если бы они сумели выполнить такой приказ… Реденькая шеренга в три десятка стрелков… мы бы промахивались, они не мешали бы друг другу, двигались бы быстрее… вышли бы на дистанцию поражения… Бы…

«Кабы не кабы да не но, то был бы генералом давно» — русская народная от Даля.

Здесь не только генерала — и полковника не сыскать.

На охоте не бывает таких приказов. На охоте вообще не кричат приказов. Там криком зверя пугают, а не людей строят. Дома надо было строевой и боевой заниматься. А не изображать из себя «великий и ужасный унжамерен».

Я не люблю врагов. В моём прицеле я не вижу людей.

До боя врага можно уважать. Интересоваться — обязательно. Ненавидеть? — Нет. Ненависть, презрение, отвращение… снижают интерес, внимание к врагу. Постоянная связка: «Он — плохой! И у него — всё плохо!». Это — опасно.

После боя — возможна жалость. Презрение…? — Нет. Рассуждать о слабости битого врага — себя не уважать.

А вот во время боя… Человека в моём прицеле не увидишь. Крыса, тарантул, скорпион… Таракан. Злой, ядовитый, шустрый. Не человек. Тапком стукнуть правильно… и смести ошмётки.

Вы когда-нибудь гоняли испуганную крысу в замкнутом помещении? С голыми руками, в шортах и во вьетнамках?

Как-то среди бела дня жарким летом захожу в главный подъезд железнодорожного вокзала одной европейской столицы. Полумрак, каменный пол, тамбур между двумя тяжелыми резными деревянными дверями позапрошлого века. На полу — крыса. Нормальная серая. И тут мы… немного пообщались.

Так вот: человек, конечно — много больше. Но двигается она значительно шустрее. И зубы у неё… Не надо считать себя «венцом творения» — надо просто уметь, быть готовым и хотеть их уничтожать.

Повторюсь: видеть крысу, хоть бы и двуногую, в своём прицеле — удовольствие. Сейчас мир станет чуть чище.

О! «Такая шобла подвалила»… Остальная толпа, размахивая копьями и топорами, решила присоединиться к нашему веселью. Этих — больше, среди них больше взрослых мужчин, в отличие от молодёжи-лучников. И они густо сваливают с «рельсов» лыжни в снег. Где и гребут.

Виноват: идут.

«Моряк вразвалочку сошёл на берег

Как будто он открыл пятьсот америк».

Ну, если для вас ваша сегодняшняя смерть — открытие Америки… Хотя пять сотен — не наберётся.

Копейщики и топорники обтекают с двух сторон плотную «упаковку» лучников, которых мы продолжаем долбать. И правильно делаем: толпа, обойдя «пробку на лыжне», снова лезет туда же. В узкий просвет укатанного снега. Так же быстрее! Там же удобнее!

Храбрые воины: они рвутся в бой, они искреннее стремятся кинуться в сечу, сойтись с врагом «грудь в грудь», «порвать хрип»…

Каждый — геройски.

Каждый — сам для себя.

И перекрывают сектор обстрела своим стрелкам. И мы снова заваливаем эту дорожку, этот узенький проход на ровном месте, их телами.

Скажи кому, что судьбы народов и государств зависят от существования снежного бортика между двумя кусками бескрайнего ледяного заснеженного поля… Там бортик-то у лыжни — четверти аршина нет. Вот это «нет» — есть. И оно решает судьбу. Племён, России, человечества…

Дистанция 100 метров.

О! Какой разнообразный выбор! В моём прицеле.

Видны доблестные воины и славные предводители. Шлемы, каски, боевые шапки из голов медведя, волка, быка… Что-то типа головы орла… Оружие богаче. С накладками, с блёстками. Бижутерия, блин. Мечи, сабли… Булгарский палаш, как у Салмана. Двойной топор. Какой-то… клевец. Рановато. В смысле: по истории. Но на Востоке боевые молоты в ходу шире и раньше, чем в Европе. Из подарков эмира?

Приятно рассматривать — они так старательно всем своим размахивают. А через прицел — особенно увлекательно.

Вот… здоровая секира.

Секира — здоровая, а хозяин… — уже мёртвый. Дистанция — 70 метров.

— Сухан! Отход! 60.

Сухан закидывает лук в тул на спине, упирается в лыжные палки, отжимается и, развернувшись в воздухе, выскакивает на лыжню. Назад. 60 шагов.

Спереди раздаётся радостный вой. Ура! Враг бежит! Проклятые русские показали тыл!

Ребята, на вашей могиле я вам и не такое покажу. А пока мы с Салманом показываем синхронную… нет, не плаванье — стрельбу: два чувака одновременно получают по стреле и синхронно валятся назад. Снова перекрывая пресловутую колею своими телами. И телами ещё трёх чудаков, которые сваливаются на них с разбега.

— Салман! Отход! 120!

— Э… Сахиби…

— Зар-р-режу нах-х-хрен!

Герой хренов. Не хочет оставлять меня одного.

Чудак в медвежьей голове пытается обойти кучку ползающих по снегу соотечественников, успешно закрывается от моей стрелы щитом и… втыкается лицом в снег — шедший следом за ним не успел остановиться. «Не успели» — несколько персонажей, куча мала. У верхнего за шиворотом — моя стрела. Понятно, что не только за шиворотом — вошла по оперение. До поджелудочной не достала…? — Ну и ладно.

Всё, дистанция — полтинник. Лук — в тул, тул — на спину, разворот с отжимом и подпрыгом… Раньше я так не делал: в первой жизни казалось дешёвым ненужным фокусом. А тут… когда в Пердуновке начали детей учить — пришлось и самому освоить.

Я ещё не успеваю добежать до Сухана метров двадцать, а он уже вгоняет стрелу куда-то мне за спину. Нет, никакой опасности, технику безопасности — бдим и блюдём. Старательно. Мы все трое на одной линии, только противник — распространился шире, выбор — большой, выстрел идёт не в меня, а хорошо в бок.

Идут колонной — плохо, расходятся шире — опять плохо. «Что не делает дурак — всё он делает не так». Отчего и дохнет.

Сколько времени нужно для 60 хороших шагов на лыжах? А Сухан делает выстрел за три секунды. И промахи ему не свойственны.

Добегаю до своей позиции, разворачиваюсь, вытягиваю лук и стрелу… Сухан уже катится назад, Салман лупит мимо него, а я… противник потерял подобие сомкнутого строя. В пространстве, от линии первого построения «унжамерен» на триста метров, конусом, вершина которого направлена в нас, поодиночке и группами, перемещаются люди. Одни — к нам, другие — от нас, третьи — просто лежат или куда-то ползут.

Глава 384

Стрела уходит с тетивы со скоростью 240 км/ч. Около 66 м/сек. На максимальной дистанции настильного лучного боя 100–120 метров у мишени есть 1.5–2 секунды. Увидеть, сообразить, увернуться или отбить. Время мышечной реакции человека различается от индивидуума к индивидууму, от типа сигнала, даже — от температуры окружающей среды. Со стартовым пистолетом время реакции спортсмена на звуковой раздражитель общепринято — 0,16 с.