Прикосновения Зла (СИ)

Первожрец Туроса поправил золотую мантию, наброшенную поверх тоги, воздел над головой короткий жезл, символизировавший молнию, и провозгласил:

– Услышьте Копьеносца, Великого Творца, Охранителя Порядка, Громовержца и Небесного Колесничего! Он – родоначальник Первого из Домов, что правит Империей со дня ее сотворения! Боги милостивы и прозорливы! Они посылают нам испытания, проверяя силу духа и чистоту помыслов. Так случилось с любимым племянником Клавдия, достойным человеком по имени Лукас…

Отец Мэйо восседал в стороне от трибуны рядом с молодым, невысоким мужчиной, чье пухлое и блестящее лицо напоминало обильно смазанную жиром лепешку. Это был сар Тиар-а-Лога, столицы самой северной провинции Аквилии, Нъеррог из Дома Ллойдов.

Со времен зесара Акутиона в Империи считалось хорошим тоном являться на похороны с минимумом украшений, но мясистые пальцы северянина отягощали золотые перстни, запястья – чеканные браслеты, а на его короткой шее болталась толстая желтая цепь. В родных краях Нъеррога бытовало мнение, что состоятельным людям надлежит всячески подчеркивать свое богатство и значимость. Южане, за исключением эбиссинцев, напротив, предпочитали умеренность и в повседневной жизни почти не надевали украшений. Макрин ограничивался или кольцами или браслетами, полагая, что обилие драгоценных побрякушек позволительно только женщинам.

– Гляньте, как все обернулось! Старик ловко заткнул глотки «жабе» и «быку» своим дряхлым, но еще вполне пригодным для этих целей членом! – сар Тиар-а-Лога довольно хлопнул ладонью о подлокотник. – "Паук" спас Фирма! Клянусь левой грудью Аэстиды, еще чуть-чуть и толстяк Неро размазал бы коротышку о нос той старой галеры. Я готов заплатить хорошие деньги за возможность выпустить двух зесарских прихвостней на песок нашей Багровой Арены!

– Вы по-прежнему владеете школой меченосцев? – уточнил Макрин.

– Да, никак с ней не расстанусь. Такова жизнь... Одни разводят лошадок, другие обучают зверей совсем иного склада. К слову, я предлагаю сменять пару-тройку своих хищников на упряжку ваших белых скакунов.

– Я с удовольствием продам вам прекрасных коней за смешную цену, но не могу позволить себе меченосцев. Слишком опасно – держать в доме таких рабов.

– Поморцы разучились делать надежные клетки? – удивленно вскинул брови Нъеррог.

– Думаю, что нет, – улыбнулся его шутке сар Таркса. – Видите ли, мой сын увлекается трудами геллийских философов и имеет блажь использовать мягкие методы при воспитании невольников. Он даже полагает, будто у рабов есть какие-то чувства, помимо низменных потребностей. Конечно, мы с вами знаем, что это не так, но мальчик привык играть с ними будто с куклами, а ваши – могут нанести ему непоправимый вред.

– Пусть приезжает погостить в Тиер-а-Лог! Афары – жалкие котята по сравнению с лютыми псами, рожденными в таежных снегах. Эти дикари – югиры, ванци, лоурвэтты и прочие – тупые, злобные твари, которые безо всякого науськивания рвут друг другу глотки. Их шкуры настолько толстые, что приходится вплетать в кнуты кости и железо. Ублюдков с трудом удается научить человеческому языку, а девок – прилично вести себя в доме. Они хотят только жрать, спать и сношаться. Бьюсь об заклад, ваш сын уже через день понял бы, что у свиней больше чувств и тяги к высшим материям, чем у доброй половины моих рабов.

– Меня безмерно заинтересовало ваше предложение, – твердо сказал Макрин.

– Да сколько старый хрен собрался выступать?! – кривясь, тихо произнес Нъеррог. – Он больше хвалит Лукаса, нежели покойника.

– Лукас – неплохой человек, но он калека. Первожрецу выгоден слабый и легко внушаемый зесар, а для страны прок от такого невелик. Хотелось бы послушать вестника Именанда. Вы получаете зерно из Срединных земель, а мы, как Итхаль и Геллия, почти целиком зависим от поставок из Эбиссинии.

– Когда Клавдий связался с "пауком", Эйолус утратил былую власть и доход. Чтобы поправить дела, он запустил лапу в казну. Не без помощи Олуса, естественно. Скрывая от зесара обстоятельства многочисленных краж и то, что Рон-Руану попросту нечем заплатить Именанду, они спровоцировали ссору с наместником. Возможно, правитель поумнее и вывел бы старика на чистую воду, но точно не богобоязненный сопляк Лукас.

Сар Таркса напряженно обдумывал услышанное:

– Я, как и многие, винил в случившемся понтифекса Руфа...

– Напрасно. Его подставила ваша будущая родня. Литты живут на широкую ногу и даже Дом Арум, именитые богатеи, ушли на вторые роли.

– Откуда вам все это известно?!

– У меня здесь тоже есть родственники, – расплылся в улыбке Нъеррог. – Признаюсь, грязные делишки местной знати мало заботят Север. Клавдий кидал войска в джунгли, а тем временем, мы остро нуждаемся в паре-тройке легионов для защиты Приграничья. Я не уеду из столицы без синих плащей.

– Если сейчас начнется война с Эбиссинией...

– Мы рискуем потерять и Афарию, и Аквилию. Поэтому я ищу сторонников. Союз с Литтами, без сомнения, выгоден вам, но подумайте об Империи.

– Кто ваш кандидат?

– Фостус. Он прекрасно образован, имеет чин Всадника и необходимые навыки дипломатии.

Макрин откинулся на спинку кресла:

– Я должен подумать и действовать не в ущерб интересам сына.

– Ваш сын будет обучаться вместе с посланником Именанда. Он мог бы в частном порядке передать царевичу кое-какие сведения.

– Мэйо нельзя поручить ничего важного. Он слишком легкомысленный и своевольный. Весь в мать.

– Признайтесь, что вы намеренно преуменьшаете его достоинства, – хитро сощурился Нъеррог. – Бросить вызов Фирму... Явиться, подобно пророку, пешком через толпу... Это смелые деяния состоявшегося мужчины.

– Мой сын вырос в достатке, никогда не испытывал нужды, но зачем-то выставил себя нищебродом, у которого нет средств даже на приличную повозку. Из-за него мне стыдно смотреть людям в глаза. Скорей бы уж ему выдали серебряный плащ и за каждую подобную выходку порицали бы перед строем.

– Нобили, которые охотно заигрывают с публикой, как правило, нравятся ей и быстро идут вверх по службе. Помяните мое слово, добившись расположения царевича и Дома Арум ваш сын уже через пару лет станет влиятельнейшим сановником.

– Когда мы уезжали от Литтов, Мэйо клялся, что лязг гладиусов и треск щитов ему милее скрипа стилосов и стука печатей. Возмутительная ложь, но мальчишке непременно нужно сделать все наперекор моей воле. Если я попрошу его наладить отношения с послом Именанда, это гарантированно закончится войной с колонией. Мэйо оскорбит и высмеет эбиссинца так, что потом мне придется плыть в Таир и лично приносить извинения наместнику.

– Гнилой член демона! – ругнулся сар Тиер-а-Лога. – Неужто на трибуну лезет Фирм?! Сейчас начнет петь гимны вечно хмельному богохульнику Лисиусу!

– Отвратительно! – Макрин прикрыл глаза рукой. – Превратили церемонию прощания в арену политических баталий. Неужели настолько трудно потерпеть до завтра и высказаться на заседании Совета?

Взгромоздившись на ростру, Фирм начал с приветственного слова и напомнил собравшимся легенду о трех братьях-богах, сравнив покойного Клавдия с Туросом, Лисиуса – с Ведом, а Фостуса – с Мертом. Коротышка потел, краснел и размахивал кулаками, брызгая слюной.

– Можно покороче! – рявкнул Нъеррог во всеуслышание.

Сидевший в соседнем ряду пожилой северянин с неестественно огромным носом, занимающим едва ли не половину лица, и белесыми от седины волосами, подскочил, будто укушенный, крикнув сару Тиер-а-Лога:

– Соблюдайте тишину!

– Зачем? – не остался в долгу глава Дома Ллойдов. – Чтобы все могли услышать, как ты, дряхлая выхухоль, чавкаешь, вылизывая зад Фирму?!

– От лица Дома Эллов я требую извинений! – взревел седовласый аквилиец.

– Не забудь сперва оттереть это лицо от дерьма! – оскалился Нъеррог. – Живешь в моем городе и постоянно гадишь исподтишка! Рассчитываешь подсидеть, мерзкая скотина?! Хоть Лисиус и старше Фостуса, но на твоем примере видно, что старость является и к полным дуракам!