Туманный Кот

Мари и Морриер вышли в сад, совсем ещё молоденький, наметивший свои контуры тоненькими прутиками. Дорожка, ведущая к озеру, заканчивалась красивой полукруглой террасой из белого камня, по бокам которой стояли две такие же белые беседки. Любуясь озером, они присели в беседке, наблюдая противоположный берег, видимый вдали, и белоснежный Замок Преображения, где совсем недавно жила Мари и Том. Местное солнце, медленно опускаясь в воду, собираясь нырнуть, и только мелкий лес на противоположном береге, мешал это сделать без промедления. С севера двигалась тёмная туча, обещая ночной дождь, точно такое же тёмное облако клубилось и на юге, собираясь вскорости встретиться со своим собратом…

— Тебя не тревожит прошлое? — спросил Морриер, провожая своим взором тёмные облака.

— Что ты можешь знать о моём прошлом? — снисходительно спросила Мари.

— Я знаю о тебе всё, — сказал Морриер, но такая его осведомлённость совсем не понравилась Мари.

— Что тебе нужно? Ты, как будто, преследуешь меня?— немного раздражённо спросила Мари.

— Ты хочешь знать правду о себе? — спросил Морриер, а Мари ответила: — То, что мне нужно, я о себе знаю!

Их спор прервал Уолл, который свалился с неба прямо перед замком и направился к парадному входу.

— Он всё им испортит, — сказала Мари и решительно зашагала в сторону замка. Задумчивый Морриер плёлся сзади, видимо, огорчённый тем, что их разговор с Мари закончился неудачно.

Мари напрасно беспокоилась, так как Эйсинора, как только показался Уолл, поднялась со стульчика возле кровати, на котором она сидела и решительно сообщила:

— Не беспокойся, мы уйдём, как только Слэй немного поправиться.

— Вы можете оставаться здесь, сколько хотите, — пролепетал Уолл, совсем не ожидая присутствия Эйсиноры в спальне, а, тем более, Слэя.

— Нет, — решительно заявила Эйсинора, — нам будет здесь неудобно!

Уолл, совсем расстроенный разговором, не нашёл что сказать и выскочил из дворца, сразу уткнувшись в Мари.

— Мама! — пролепетал он, но Мари сердито его оттолкнула: — И ты туда же!

Не понимая, чем он её рассердил, Уолл уставился на Морриера, а тот только покачал головой. В это время последний лучик местного солнца спрятался за горизонтом и сразу в небе загрохотал раскат грома. Мари, уставившись в темное небо, увидела несколько тёмных теней, которые кружили над Замком Преображения.

— Что там происходит? — спросила Мари, а Морриер отправил туда симпоты, но сразу отдёрнул их назад, точно обжегся.

— Мне кажется, что Тим и Тому угрожает опасность, — произнёс Морриер. Мари, не поверив, отправила свои симпоты, но чуть не упала от ужаса, позабыв отключить человеческие эмоции.

— Опасность угрожает не только им, но и нам, — согласилась она с Морриером и сказала: — Я лечу туда!

Не успели они долететь до Замка Преображения, как им навстречу двинулась целая дюжина тёмных теней. Мари, прямо с ходу, ударила по ближайшей твари, и она рассыпалась, как туман. «Обманка!» — подумала она, и тут же ей в спину ударила молния, обжигая дименсиальную сеть. Мари обернулась и увидела позади себя две тени, проникшие за спину, пока она воевала с обманкой. Мари, не скупясь, ударила по правой сущности, но та тоже рассыпалась в дым, а оставшаяся тень как будто ухмыльнулась и пыхнула в нее темным и липким туманом, который, растекаясь по телу, вспыхнул пламенем.

Мари даже не стала его тушить, а бросила взгляд вперёд, где Морриер и Уолл отбивались от целой стаи тёмных приведений. Впереди, над Замком Преображения, тоже происходил бой, и Мари показалось, что сквозь клубы дыма мелькнул чёрный конь, который молотил копытами что-то тёмное и раскрытой пастью глотал туман. Внезапно, земля вздрогнула и вспенилась огромной лапой, которая мелькнула в воздухе, освещённая ярким пламенем звездной галактики в небе, а потом прихлопнула темное создание.

Тварь вскрикнула и попыталась вырваться из-под многотонной глыбы, но земля разродилась второй лапой, которая прихлопнула мерзкого зверя. Над каменными лапами возникло огромное лицо Тим, подмигнувшее Мари. Не мешкая, Тим бросилось на вторую тень, которая оказалась обманкой. Возникший из облака чёрный конь задорно заржал и снова превратился в Тома.

Слева, с южной стороны, неслись крики и Мари, повернув лицо, увидела Морриера и Уолла, которые едва отбивались от двухголовой твари. Устремившись туда, Мари полыхнула в ужасного зверя всем запасом силы, и он заревел, оглашая окрестности громоподобным раскатом. Обрадованная Мари раскинула руки в стороны, впитывая окружающую энергию, собираясь добить тварь. Энергия, её насыщающая, показалась ей странной, и это тоже оказалось странным, так как энергия есть энергия и не более. Она запустила симпоты в энергетический поток и в её глифомы хлынула странная информация. Мари в одно мгновение потеряла связь с окружающим пространством, так как глифомы натыкались только на тёмную пустоту, а её дименсиальное тело оказалось скованным и неуправляемым.

Слепой ехал в закрытой карете, так как не любил солнечный свет. Рядом с ним сидела Мэриэнелла, которая восторженно выглядывала в окно кареты на ряды усталых солдат, бесконечной чередой тянувшихся по дороге и близлежащим полям, вытаптывая всё подряд. Слепой, после нескольких дней общения с ней, понял, что кроме восторженности у девушки ничего нет, и совсем охладел к Мэриэнелле, почему-то вспоминая Секлецию, которая бескорыстно любила его. «Нужно её найти», — решил Слепой, вспоминая, что Хутин послал вслед за дримом Слэем целую команду корсатов Канцелярии.

Чтобы не попасть под облако дорожной пыли, взбитое сотнями ног, ездовой держался правого фланга, откуда дул приятный ветерок, слегка умаляя жару дня. Армия, организованная за несколько дней, могла бы прославить всякого полководца любой планеты, если бы Слепой не ощущал себя куклой, руководимой извне и неизвестно кем. Такое странное ощущение разрушало всякую прелесть того, что он стал властелином огромной страны, тем более что Слепой никогда не стремился к популярности или публичности, а всегда предпочитал оставаться в тени.

Бывший пират Амброзио возглавлял пушечный отряд, который тянул на лошадях неизвестно откуда взявшиеся пушки и припасы к ним. Стоило старому разбойнику погоревать о пистолях, как тут же, на привале, обнаружили гору пистолетов разных калибров, словно кто-то ограбил оружейную лавку. Пожелавших воевать этим опасным оружием Амброзио учил целиться и нажимать курок. Ближайшая деревня, напуганная грохотом выстрелов, сбежала в лес, оставив деревню на разграбление солдат. Пойманных мужчин тут же зачисляли в армию и вручали палки, а пропитание каждый солдат добывал сам, без церемоний заходя в каждый дом и забирая всё, что попало под руку. Мэриэнелла очень удивила Слепого, когда одобрила это и назвала откровенный грабёж «революционной необходимостью».

Лапа учил солдат, как форсировать стены замков, преодолевать рвы и строить мосты из подручных материалов для переправы через реки. Телеграф, не забывая свою профессию, собрал кучку пацанов и тренировал их принимать азбуку Морзе, выбивая на барабане мелодии букв и выражений. Что же касается Хосе, то он на привале брал местный струнный инструмент, подобие гитары, и пел мексиканские песни, которые едва ли кто понимал, но слушали с удовольствием.

Впереди находилась граница с Райной, и Слепой предупредил своих новых генералов, чтобы не мешкали и продолжали идти, намереваясь не позже пяти дней покорить столицу Райны, Лыбу. Как таковой, границы между государствами не существовало, и всякий ходил, где хотел. Только с оседлого люда получали дань, а купцы и шляющийся народ, если не поймают сборщики налогов, никому ничего не платили.

Мэриэнелла, пожелавшая увидеть границу была разочарована, так как холмистая степь ничем не отличалась от такой же в Тартии. Правда, были некоторые различия в постройке домов: в Тартии, богатой лесами, строили деревянные дома, а в Райне – сборные, из глины и дерева, а крыши укрывали соломой. Показались несколько деревень, с побеленными стенами и жёлтыми крышами. Войско тут же рассыпалось и принялось грабить, а некоторые любопытные подожгли солому на крыше и любовались вспыхнувшими факелами. Мужчин тут же погнали к «сержантам», которые, с помощью палок, принялись делать из них солдат, а их жен потащили в сараи, где, заткнув рот ударом кулака, насиловали по несколько человек. Мэриэнелла восторженно смотрела на данное действие, повторяя пересохшими губами: «Revolución!» — и Слепой с удивлением понял, что его подруге хочется самой поучаствовать данном действии. «Да она садистка!» — подумал Слепой и вспомнил, как Мэриэнелла с интересом рассматривала сазана в аквариуме и скармливала ему утят.