Оскал Фортуны. Трилогия (СИ)

Когда до лагеря оставалось не более двадцати шагов, раздались крики:

– Капитан! Сюда! Здесь хижина!

На склоне стоял матрос и махал копьем.

Нарон, до этого понуро сидевший на складном стульчике, резко вскочил, подобрал полы одежды и стрелой влетел на пригорок. Охваченный волнением жрец сам едва не пустился бегом. Но вовремя вспомнил, что он всетаки второй пророк храм Сета и только прибавил шагу.

– Ну, где ты, маг!? – раздался недовольный крик капитана.

Он стоял на гребне и чуть ли не подпрыгивал от волнения.

– Скорее!

– Эта хижина ждала нас сорок лет! – откликнулся Тусет. – Подождет и еще немного.

Капитан в сердцах махнул рукой и скрылся из вида. Тяжело дыша, Тусет взобрался по склону. Пред ним предстала округлая долина, покрытая травой и густыми зарослями низкорослых деревьев.

Матрос с капитаном быстро двигались в сторону большого леса. Торопясь за наградой, они убежали уже шагов на сорок.

Пробираясь по легко различимым следам, жрец заметил уходивший в заросли ручеек, который привел его к небольшому пруду, явно искусственного происхождения. Вода из него вытекала через потрескавшийся деревянный сток.

– Сюда, маг! – услышал он взволнованный голос Нарона.

Жрец вскарабкался на низкую плотину и увидел хижину, смотревшую на мир единственным закрытым ставнем окном. Заросшая травой и вьющимися растениями она бросалась в глаза чернотой просмоленных корабельных досок.

У дверей Тусет столкнулся с капитаном. Презрительно скривив губы, Нарон бросил:

– Там ничего нет, маг! Только кости.

Не обращая внимания на его слова, старик вошел в полумрак единственной комнаты и сразу увидел скелет с остатками плоти, лежавший головой в очаге.

На грубо сколоченном столе стоял изящный серебряный светильник либрийской работы, и лежал длинный очень узкий кинжал.

– Где Растор? – обратился жрец к матросу, внимательно разглядывавшему чтото в открытом сундуке.

– Ушел посмотреть, нет ли здесь еще чегонибудь, – ответил тот, не поднимая головы.

– Чего нашел? – спросил Нарон, вновь заходя в хижину, где сразу стало тесно.

– Вот, – матрос легко перевернул узкий сундук. На пол выпали какието тряпки, моток веревки, два ольвийских кубка из серебра, украшенных крупными камнями, бронзовый кинжал и кресало. Снаружи послышался шум, в дверь заглянул Растор.

– Еще две могилы там на холме.

– И это все! – вскричал капитан, хватая Тусета за плечо. – За этим я плыл на край земли?

– Убери руку, – тихо проговорил жрец.

Нарон скрипнул зубами, но отпустил старика.

– Два кубка и старый кинжал! – вскричал он, и не в силах сдержать бешенство ударил ногой по скелету. С костяным стуком череп улетел под кровать, где звонко ударился о стену.

– Ты не уважаешь своих мертвых, – укоризненно покачал головой жрец.

– Он не мой! – огрызнулся капитан, решительно поднимая один из кубков.

– Разве ты не даросец? – вскинул брови Тусет.

– Я да, – кивнул Нарон. – Но с чего ты решил, что это мой соплеменник?

– Ваши глаза моложе моих, а вот мозги…, – с этими словами жрец отодвинул матроса и ударом посоха выбил ставни на окне. В хижину хлынул полуденный свет.

– Письмена! – ахнул Растор.

– Даросские, между прочим, – сказал Тусет.

Нарон, открыв рот, смотрел на стену над ложем, где темнела цепочка выжженных значков.

– Это же Инон из Ромса, – побледневшими губами пробормотал он. – Тот самый!

Капитан нырнул под ложе и через секунду появился, бережно сдувая со скалящегося черепа паутину и пыль.

– Чем же он знаменит? – спросил Растор, удивленный столь внезапной переменой.

– Ты не знаешь? – вскинул брови капитан. – Он ходил по всему Великому морю! Плавал в океан! Добирался до вечных льдов! А главное – Инон последним пытался достичь счастливой Уртании!

– Что тут написано? – поинтересовался юноша, щуря глаза.

Нарон дернул плечом, собираясь чтото сказать, но его опередил жрец.

– Я Инон из Ромса, капитан "Счастливой звезды" умираю здесь. Если кто прочтет эту запись, пусть передаст магистрату Рамоса, что Уртании нет…

– Что? – прервал его Растор. – Как это нет?

– Подожди! – досадливо махнул рукой матрос. – Читай, маг.

– В четвертый год третьего магистраторства Мурма Остроглазого мой корабль вышел из Ромса. Я имел на борту самые лучшие карты и матроса, побывавшего в той благодатной стране. Боги противились моим замыслам. Шторма, мели и пираты попадались на нашем пути. Сто восемь дней шли мы к счастливым берегам. У нас закончилась вода и провизия, но я не отступил и мы увидели землю. Но она оказалась пустынна и безжизненна. С трудом мы нашли маленькое селение, где узнали, что боги разгневались и разрушили гору Лмерк, вызвав огненный дождь и реки расплавленного камня. Мы отняли у жителей последнюю еду, иначе нам было не вернуться домой. Те прокляли нас и наш корабль. Цилк забыл о нас, и гребцы изнемогали…

– Кто такой Цилк? – опять влез в разговор Растор.

– Бог попутного ветра! – огрызнулся Нарон. – Не мешай.

Жрец прокашлялся, высморкался и вытер нос.

– А после ужасная буря погнала нас на запад. Здесь у этого острова наше судно разбилось. Уцелели только я и двое матросов. Три года мы жили здесь, питаясь рыбой и птицами, но сейчас остался я один. Злая болезнь гложет меня изнутри. Кто бы ты ни был, читающий эти строки, исполни последнюю просьбу умирающего.

Тусет умолк. Какоето время в хижине стояла тишина.

– Мы похороним его достойно, – негромко сказал капитан.

– Если ты и не привезешь из этого путешествия больших денег, – заметил жрец. – То добрую славу приобретешь точно.

– О чем ты? – не понял даросец.

– Разве не станет знаменитым капитан, отыскавший самого Инона? А ведь ты еще сообщишь магистрату, почему никто не возвращался из Уртании.

– Ты прав, маг! – вскричал Нарон. – И хотя это не заменит мне золота… Вот только понадобятся доказательства.

– Возьми его печать, – подсказал Растор.

– Конечно! – капитан присел и легко снял с костяного пальца массивное золотое кольцо. Засунув его за пазуху, он приказал матросу:

– Собери здесь все! Я пришлю еще когонибудь. Надо выкопать могилу.

Понимая, что ему тут больше нечего делать, Тусет вернулся на берег, где другие члены команды уже раскинули палатки для него и капитана. Узнав о находке, люди пришли в страшное возбуждение, и едва в лагере появился Нарон, накинулись на него с вопросами. Капитан гордо продемонстрировал кольцо Инона, отправил трех человек копать могилу и готовить все необходимое для похоронного обряда.

Приготовление затянулось до вечера. Нарон и матросы – даросцы отправились на маленькое кладбище отдать последние почести великому капитану.

Жрец укрылся за палаткой от налетавшего с океана холодного ветра. Закутавшись в теплое одеяло, он бездумно смотрел на огонь и мелкими глотками потягивал подогретое вино. Котас Минатиец не поскупился и снабдил экспедицию лучшими продуктами.

К нему, пошатываясь, подошел Растор, держа в руке медный кувшин. Плюхнувшись на траву, он икнул, сделал глубокий глоток и вытер рукавом заросшее лицо.

– Скажи, маг, – вдруг произнес он жалобным голосом. – Ты учил свою рабыню волшебству?

Только многолетняя привычка ничему не удивляться позволила второму пророку сохранить неподвижное лицо.

– Волшебства нет, юноша. Все что происходит вокруг это лишь воля богов. Айри обычная девочка из Нидоса.

– Тогда, может быть, ее мать была ведьма? – с пьяным упорством допытывался Растор.

– Она сирота, – ответил Тусет. – И уже давно.

– Гадина, – прохрипел молодой человек.

– Разреши спросить, благородный юноша, – жрец допил вино.

Собеседник кивнул, тоже приложившись к кувшину.

– Чем простая служанка могла так обидеть племянника самого Котаса Минатийца? В чем причина твоей ненависти?

– Ненависти! – вскричал Растор, делая попытку подняться. – Да я готов отдать правую руку, чтобы все вернуть назад!