И пала тьма

Объяснение казалось невероятным, но достаточно было посмотреть на опустевшую палубу. Тилар припомнил ледяную тяжесть репистолы в руке. Так неужели это правда?..

Сначала демон, теперь Милости бога…

Но скрип люка положил конец дальнейшим вопросам. Из трюма появился капитан Граул, а за ним кучка вооруженных мечами матросов. При виде пустой палубы капитан разинул рот.

— Во имя всех богов, так это правда! Акула ушла!

— Вернулась в родимую стихию, — подтвердил Роггер.

— Но… как?

Вор пожал плечами.

— Наверное, твой корабль не пришелся ей по вкусу. Слишком соленый.

Он пригнулся к Тилару и Делии и прошептал сквозь бороду:

— Лучше продолжить наш разговор внизу.

Тилар ответил едва заметным кивком.

Но капитан уже не смотрел на них. Хотя корабль и команда спаслись, судно получило повреждения. От бизань-мачты остался обломок, а шканцы заливал яд. Понадобится время, чтобы «Прибой» снова стал пригодным к плаванию.

— Ты, ты и ты! — проорал Граул. — Несите из трюма доски. Ты! Тащи корзины с солью для палубы. И куда подевался боцман?

Они собрались в каюте, где поселили Тилара и Роггера. Каюта была не больше чулана, куда втиснули две койки и рундук. Иллюминатора здесь не имелось, и единственное освещение давала лампа, где горела ворвань морской пиявки. Тусклое дымное пламя к тому же нещадно воняло.

Роггер сидел на койке и растирал ступни, а Делия вытянулась в струнку у закрытой двери, как будто не могла решить, прилично ли ей оставаться наедине с двумя мужчинами.

Тилар расхаживал перед шкафом.

— Так, выходит, что наш мальчик до краев полон этого добра, — заговорил Роггер, ковыряя темный ноготь.

— Я уверена, — ответила девушка.

— Тогда я начинаю понимать, как Тилар удерживает внутри демона…

— Об этом я не думала, но здесь должна быть связь.

Тилара не сильно занимали их гадания, но он хранил молчание.

— Давайте начнем сначала, — поскреб бороду Роггер. — Мирин была богиней воды, так?

Делия кивнула. Все боги обладают разными способностями, но упрощенно их можно разделить на четыре стихии: воздух, вода, земля и огонь.

Роггер приподнял бровь.

— И тебя ни с того ни с сего осенило, что Тилар сумеет заморозить мийодона. Что у него получится наложить заклинание на мочу и…

— Мы предпочитаем называть ее желтой желчью, — перебила его Делия.

— Ну конечно, а дерьмо — это черная желчь. Красивые названия для содержимого ночного горшка. Но ответь мне, откуда ты знала, что Тилар будет в силах сотворить заклинание?

— Я уже говорила, что подозрение зародилось после того, как я увидела Милость в его крови.

— И ты решилась рискнуть в надежде, что в его моче тоже содержится благословение?

На щеках служанки выступил румянец.

— Не так уж я и рисковала. Как ты думаешь, кто выносит ночные горшки из вашей каюты?

Роггер заморгал, глянул под кровать и разразился смехом:

— Ради всех богов, алхимик ты наш! Так ты уже знала, что гуморы Тилара богаты Милостью!

— Я не хотела говорить об этом до того, как возникнет возможность убедиться наверняка, — пробормотала девушка.

Тилар осмотрел себя, как будто видел впервые.

— Ты была Дланью богини, — обратился он к Делии. — Расскажи, чего мне еще ожидать.

Она с сочувствием поглядела ему в глаза.

— Я могу рассказать лишь то, что знаю о богах. Никогда ранее подобная сила не доставалась смертному. У тебя есть причины для опасения.

— Тогда расскажи о богах.

— Каждый бог имеет восемь гуморов, — начала Делия. — Кровь является ключом ко всем ним, но необходимо знать, как служит каждая жидкость. Ты видел, как вода передает Милость, но такое благословение длится недолго. Чтобы продлить его, э… — Она жестом указала на низ живота.

— Нужно семя, — закончил за нее Роггер.

Девушка кивнула.

— Чтобы наложить Милость на человека или животное навсегда, необходим именно этот гумор.

— А мой пот подействует на неодушевленный предмет, — добавил Тилар. — Например, на плащ рыцаря теней.

Он знал, что одеяние рыцарей смазывали потом, собранным с богов всех четырех стихий, и тогда плащ обретал способность смещать тени.

— Правильно, — подтвердила Делия. — Остальные гуморы мы называем проясняющими, они помогают уточнить заклинание и сделать его более метким. — Она коснулась уголка глаза. — Слезы помогают усилить уже наложенное благословение или заклинание. — Потом дотронулась до губ. — Слюна имеет способность их ослаблять. Но длительность их действия зависит от количества гумора.

— У нас остались еще два, — вставил Роггер. Он отсчитывал жидкости на пальцах.

— Действие спатума, или мокроты, более сложно, чаще всего ее используют в алхимии. Этот гумор помогает собрать воедино Милости разных стихий, например воды и огня. Сочетаний неимоверно много, и лучше всего про них сможет рассказать опытный алхимик. Я точно не знаю…

— И не надо, — снова вмешался вор. — Тем более известно, что делает последний гумор, черная желчь. В темнице нам повстречалась пара мытарей крови.

При воспоминании о вонючем прикосновении их рук Тилара пробрала дрожь. Черная желчь, мягкое содержание кишечника богов, отбирала все наложенные благословения и обращала осененные предметы в обыкновенные.

— Да, — подтвердила Делия. — Мытарей крови обмазывают черной желчью богов четырех стихий, связанных между собой при помощи спатума. Поэтому они отбирают все Милости.

— Но я прошел через мытарей крови на Летних островах. Почему же меня не лишили всех благостей Мирин?

— Потому что тебя не просто осенили. Ты и есть сама Милость, как боги. Милость постоянно вырабатывается в твоих гуморах.

Тилара замутило.

— А что ты говорила о крови? — поинтересовался Роггер. — Почему она ключ ко всему?

Девушка отвела взгляд, и Тилар заметил, что в уголках глаз у нее блестят слезы. Служа у Мирин, она хранила кровь богини.

Они не торопили Делию с ответом.

— Кровь, — начала она вполголоса, — действительно ключ ко всем гуморам. Она связана с волей бога, едина с ней. Чтобы превратить основные свойства стихии в заклинание, требуется кровь и усилие воли.

— Как заклинание льда, так? — спросил Тилар. Ему вспомнилась просьба сосредоточиться на мыслях о холодной воде, прежде чем его кровь капнула в репистолу.

— Да, даже самое простое заклинание требует крови. Кровь — это ключ ко всем Милостям.

В каюте повисла тишина.

Палуба под ногами внезапно вздрогнула, и корабль дал крен. Делию бросило к двери, она вскрикнула. Тилар ухватился за рундук. Над головой застучали сапоги.

— Похоже, невезение продолжается, — спокойно заметил Роггер. Он остался сидеть на койке.

— Что происходит? — Делия выпрямилась, хотя пол все еще кренился. — Неужели мийодон вернулся?

— Будем надеяться, что нет.

Тилар с усилием распахнул дверь и вывалился в коридор, Делия выскочила туда же, а за ней неохотно последовал все еще босой Роггер.

Тилар выбрался на палубу первым. Дымный полумрак сменился ярким светом и легким ветром. Первый глоток свежего морского воздуха показался ему сладким.

Но внимание рыцаря тут же привлекла суета на палубе. Матросы тащили канаты и карабкались по снастям, наравне с командами раздавались громкие проклятия, и в целом происходящее походило скорее на панику.

В нескольких шагах от него капитан Граул стоял у большого штурвала, а рядом, как всегда, держали малые рули два его помощника. Они навалились на штурвалы всей тяжестью, разворачивая корабль.

— Еще четыре градуса, черт вас побери! — проревел Граул.

«Неумолимый прибой» заваливался набок. Команда пыталась повернуть корабль носом по ветру, но без бизань-мачты и ее парусов их старания пропадали впустую.

Тилар подбежал к капитану.

— Что случилось?

— Прямо по курсу силки! Если не обойдем их, нас запутает!

Тилар прикрыл от солнца глаза и тут же разглядел поджидающую опасность. В воде колыхались толстые стебли зеленых водорослей, а на поверхности покачивались на волнах белые цветы. Теперь он понимал, откуда взялся сладковатый аромат. Моряки почитали водоросли-силки Мирашской впадины за проклятие. Колонии водорослей дрейфовали с места на место, и предсказать их перемещение было невозможно. Крепкие стебли легко могут запутать неосторожное судно и держать его в плену до тех пор, пока не удастся прорубить путь из зарослей. Если удастся. Многие корабли нашли в силках свой конец.