Иоанниты

Наспех мы поделили форму, Виктория забралась в экипаж, и мы торопливо переоделись. Получилось отвратительно, потому что только Дени и Трюкачу маскировка пришлась впору.

Я поглядел время – Ищейка показывает, что время уже на исходе. Пора.

Глава VI

Красный уголь

Нам ещё повезло, что мы быстро сориентировались, где у Пито задние ворота, и пристроились в хвосте колонны. Перед нами аж три экипажа: впереди такой же чёрный и невзрачный, как у нас, за ним простой, но явно дорогой, а прямо перед нами вычурный, как праздничный торт.

Нашу убогую карету лишний раз навещать не стали – просто двинули вон из города. До поры мы в безопасности… Мда, нелепо говорить о безопасности, когда ты катаешься на бочке с динамитом. Рамон, которому положено знать своих бойцов в лицо, раскусит нас, стоит ему обернуться. Да, на козлах, у всех на виду сидим мы с Трюкачом в целёхонькой форме, но вот внутри экипажа – четвёрка в изрешечённых одеждах. Но это ещё не самое страшное, так как меж сидениями свалены в кучу все шесть раздетых мертвецов. Мы порешили, что оставлять их у особняка будет опрометчиво.

Святый боже, в чём мне приходится участвовать.

Не отвечу за всех, но у меня от осознания происходящего волосы шевелятся под цилиндром. Время докажет, насколько я поступаю безрассудно, и нечего тут апеллировать к удаче. Удача… если логика и расчёт – это жена, то удача – шлюха. С каких пор я прибегаю к шлюхам?

Колонна быстро сбежала из Фанека, мы попали в местность, целиком захваченную полями и огородами, готовящимися зимовать. Изредка в темноте попадаются фермы. И так мы трясёмся полночи, не замечая, чтоб виды вокруг менялись.

От нечего делать я перепроверяю патроны в револьвере, коих точно шесть. Нервные руки не оставят в покое барабан.

– Сколько у тебя патронов? – спросил меня Трюкач.

– Шесть.

– Позволишь?

Я протянул бандиту револьвер, тот ловко завертел его в руках, выкинул барабан и пересчитал патроны. Довольно кивнув, он вернул мне оружие. Только оно оказалось в моих руках, Трюкач ткнул пальцем и посоветовал:

– Пересчитай-ка.

Это я мог хоть один потерять?.. Одну минуту… в барабане таинственным образом появились сразу две пустые ячейки. Стоило обернуться к тощему прохвосту, как он продемонстрировал мне недостающие патроны.

Ей богу, я и не заметил, как он их извлёк.

– Вот откуда пошло моё прозвище, – вернул он мне украденное. – Классные, кстати говоря, часы. Серебро… а что тут написано?

– Ну-ка верни ты! – заторопился я вырвать из костлявых пальцев Ищейку, невесть как выхваченную у меня из кармана.

– Да ты не обижайся, своим я всё возвращаю.

– Ага.

Дальше поехали молча, но надолго тишина не устоялась:

– Так что там написано? – не идёт из головы Трюкача надпись на древнем языке Ордена.

– Это личное, – смягчил я фразу «тебя не касается».

– Дай угадаю, это связано с иоаннитами? Ну, можешь не отвечать. А вы ведь с Викторией как люди… Вы родились такими?

– Нет, таким никто не рождается, – сухо ответил я.

– То есть, иоаннитом может стать каждый? Надо только… а что для этого, кстати, надо?

– Надо всего лишь нанести вот такие узоры, – заставил я свою кисть светиться – Трюкач моментально ударил меня по руке.

– Увидят же!

– Да, я что-то глупости вытворяю.

– Не в первый раз за ночь.

– Прекратите вы уже…

– Прекратишь тут, – жизнерадостно усмехнулся Трюкач, – нас в любую минуту могут расстрелять. Я бы даже сказал, что застрелят нас наверняка, вопрос лишь когда. Виктория… ну, она бы никогда не пошла на такое, если бы ты не был её отцом. Без обид, но ради тебя она заставляет нас идти на смерть, а это очень глупо для неё.

– Я её не просил, – тяжело откинулся я назад.

– И, что самое главное, ты сам-то понимаешь, зачем мы едем за Пито?

– Примерно…

– И зачем?

Сокрушающий вопрос: ответ на него я знаю настолько размыто, что сформулировать сложно, аж употеешь.

– Пито может привести меня к Монарху. В любой момент он выболтает, где того искать, и я в это время должен быть рядом.

– Хорошо, – неопределённо пожал плечами Трюкач, – вот только ты не подумал, что мы сейчас – горстка охранников, при нас он с неохотой будет щёлкать клювом. Коль уж нам нужен коротышка, я бы рискнул перебить всю колонну и повязать Пито.

– Монарх не должен знать, что к нему кто-то подбирается.

– Мы распугали Ремапа, скоро Бейси с Фингнат прибегут рассказать про то, как их повязали, возле задней двери особняка лужи крови, а в экипаже у нас шесть трупов! Не много-то мы потеряем.

– Но мы не знаем, куда едет карлик, – возразил я. – Вообще, на вечере мы услышали, что он направляется в шахту посмотреть на какой-то красный уголь.

Трюкач с недоверием воззрился на меня, раздув ноздри и вздёрнув верхнюю губу. У меня было схожее выражение лица, когда я сам впервые услышал.

– И ты хочешь взглянуть на этот самый уголь? На красный?

– Да.

– Прости, но какая разница? Что бы они там не добывали, важно лишь место, где спрятался Монарх.

– Кто знает…

Мы замолчали. Езда продолжается уже так долго, что ночь начинает растворяться. Вдалеке появляются признаки далёкого утра.

В салоне забормотали. Тихо и неразборчиво, но со временем всё оживлённее, затем началась возня, да такая, что экипаж запрыгал на рессорах. Я услышал щелчок открываемой дверцы, а за ним глухой шлепок.

Обернувшись назад, я толком не разглядел, что там твориться, но тени мельтешат и мельтешат. Вот из кареты словно кто-то вывалился.

– Вы чего там? – бросил я.

– Трупы выкидываем, – ответил кто-то шёпотом, что я даже не разобрал, кто это.

Я вернулся к Трюкачу.

– Они трупы выкидывают.

– Ну, в этом уже толку-то… – выдохнул тощий разбойник.

– Честно говоря, слишком ты спокоен, раз всё плохо.

– Каждый по-своему нервничает. Так мы про узоры говорили: надо их нанести, и станешь иоаннитом?

– Да.

Следующий взгляд бандита можно трактовать как угодно, но я почему-то не сомневаюсь, что именно он хочет сказать:

– Я их наносить не умею.

– Ясно, – не укрылась от меня досада собеседника, – это могут только старшие самые. Кто у вас там всем распоряжается, так ведь?

– Ну да.

Трюкач дёрнул поводья, уводя лошадей вправо от еле различимой в темноте ямы. Мы её заметили только по тому, как в неё провалилась впереди идущий экипаж.

– Но стать иоаннитом может каждый? – Трюкача от подробностей орденского быта ледяной водой не отгонишь.

– Нет, – повторно разочаровал я его, – у людей есть предрасположенность к этому. Не знаю, как это назвать… какой-то врождённый дар.

– А у меня эта хрень есть? Или ты этого тоже не знаешь?

– Да я не знаю почти ничего. Меня не успели научить.

Этот ответ, как ни странно, воодушевил Трюкача. В конце концов, ему же не сказали, что шансов у него совсем нет. Вот только совсем мне не нравится его тяга. С чего это он взял, что быть иоаннитом – радость неземная? Лично я устал считать минусы, скапливающиеся год от года.

– Постой, а кто, если не ты, сделал Викторию иоаннитом?

Это славная история, есть что вспомнить. Но если убрать ворох подробностей, сводится к следующему:

– Один человек, он был мне должен. Вообще-то, заводить детей не полагается, но я совершил глупость. Перепугался, что могут сделать что угодно вплоть до убийства. Нигде не сказано, что будут делать с незаконнорожденными. Но если их сделать иоаннитом, пусть опять же незаконно, участь их куда лучше будет. По крайней мере, не убьют.

– Погоди, – задумчиво нахмурился Трюкач, – а зачем тот тип спас Викторию, вместо того, чтобы сдать тебя?

– Говорю же, он был мне должен: сам провинился по-страшному, вот мы и сговорились молчать о проступках друг друга.

– Ясно. А вот этот Монарх, он же делает новых иоаннитов, так?

– Ага, именно поэтому у меня к нему и претензии – его щенки не слушаются правил Ордена. Либо Монарх им так приказывает, что ещё хуже.