Одиночка (СИ)

Не знаю, сколько я провалялся перед тем, как слова далеким эхом смогли пробиться в сознание. Первое, что я почувствовал - это покой. От меня с трудом, но отстали. Да и пора бы. Ломать - кроме шеи - все равно уже было нечего. Маги, весьма довольные зрелищем и тем, что в нем удалось принять непосредственное участие, столпились недалеко и что-то живо обсуждали. Фразы доходили до меня обрывками, и я воспринимал их смысл как-то отстраненно, сквозь сферу окружающей меня пустоты.

- Они ушли, Старший, - прорвался сквозь гул сильный голос Хенигаса.

Итак, он вернулся, вот и все, что я вынес из его слов. И только позже смог осознать, что привратники оказались достаточно проворны, чтобы ускользнуть из рук не только наемника, но и отобранных лично им Единых. Я попытался представить себе реакцию Старшего на эту новость и мне стало немного легче. А Хенигас, кажется, был невероятно зол. Я чувствовал это по интонациям его голоса.

- И я прекрасно знаю причину, хотя это вовсе не снимает с меня ответственности за наш провал, - едва сдерживая ледяную ярость, говорил он. - От твоих магов мало пользы, Старший. Они намеренно игнорировали мои приказы. Будь уверен, если бы мои люди были со мной, этого бы не произошло.

Веланд ответил ему не сразу, сначала вперив взгляд в потупившуюся Тайру и других магов, взятых наемником в помощь.

- Не твоя вина, - наконец ответил он. - Мне следовало предусмотреть такой вариант. Наемники и маги - плохая команда. Надеюсь, ты сможешь найти себе новых людей. Что касается оплаты... Скажи, сколько золота тебе нужно - и ты его получишь. Знаю, ничего лишнего не попросишь. Если еще что-нибудь понадобится, тоже не откажу.

Он посмотрел мимо наемника, и маги съежились под его взглядом.

- Я на тебя полагался, Хенигас, - негромко произнес Веланд, - но еще больше - на Тайру. Ты разочаровала меня, детка.

- Но, дядя... - вскинула та голову и тут же замолкла. Ее испуганные глаза широко распахнулись, руки сжались в кулачки, а ногти до крови вонзились в ладони. Стоящие за ее спиной маги поспешно отступили от чародейки, дабы невзначай не попасть под горячую руку Старшего.

А он невозмутимо продолжил:

- Ничего, никуда они не денутся. И этого, как видите, мы оставили в живых, хотя многие тут высказывались против, очевидно, не понимая, что привратники рискнут, но вернутся за ним. Я ведь и сам только недавно осознал, как сильно они к нему привязались. Даже поделились секретом создания щита всех хранителей. Не знаю, правда, каким способом, но он ему так и не помог.

По лицу Хенигаса скользнула тень, но он не произнес ни слова, а Веланд не обратил внимания на хмурый взгляд, брошенный им на казавшееся безжизненным тело одиночки.

Я не слышал, когда кто-то из Единых успел отдать приказ, но меня подхватили и поволокли. Скорее всего, магам и мне было бы куда легче, перенеси они меня по воздуху, но очевидно так им казалось просто интереснее. Лихорадочный огонь мгновенно проснулся внутри, заключив тело в объятия боли. Но я плохо воспринимал ее, наполовину погрузившись в спасительное небытие. Меня больше не интересовало ни куда меня тащат, ни что со мной будет дальше. Все стало безразлично...

Глава седьмая

Открывать глаза не хотелось просто потому, что знал - даже если я это сделаю, ничего не изменится. Пока же для меня самое лучшее - пребывать в сладостном покое и стараться вообще не двигаться, чтобы не разрушить эту иллюзию. Если замереть вот так, как я сейчас, то вполне можно представить себе, что сижу я около Врат рядом с молчаливым Хониром. Камень Арки приятно холодит спину, а из-за туч изредка прорываются лучи света. Недалеко виднеется башня привратников, и если подняться и проследовать на ее крышу, то можно увидеть и резиденцию Единых.

Я мысленно улыбнулся приятному видению. По-настоящему пока не получалось - лицо стараниями магов словно превратилось в каменную маску. Малейшее движение - и корка из грязи и крови лопнет. Я слегка покачал головой, с отвращением подумав, что даже сейчас на ум лезут эти Единые, своим вмешательством раз и навсегда перечеркнувшие привычный мне ход жизни. И деваться теперь от этого некуда, они связали меня и себя кровью учителя, запятнавшей их руки. Да и сижу я как-никак сейчас ни около Врат, а именно в их городе, в одной из заранее приготовленных камер для таких, как я. То есть тех, кого Веланд называет отступниками. Хорошо еще, что один. По крайней мере, никто не ноет под боком и не лезет с расспросами. Хотя за стеной определенно кто-то есть, я обратил на это внимание, когда только пришел в себя. Шорохи и постукивания продолжались всю ночь, а изредка доносились еще и тяжелые вздохи. Так пленник молча жаловался на судьбу.

Сочувствовать ему я не стал, тем более, что это мог оказаться один из Единых. Всех прочих кроме меня да привратников давно уже нет в живых. Так с чего его жалеть, когда тут самому ничуть не лучше. Заговорить не смогу, даже если сильно захочу - сорвал голос, и теперь при всем желании у меня выходил только сиплый шепот. Но и он был не особо нужен, учитывая, что звать на помощь все равно некого. Потому я просто тихо и незаметно залечивал раны, чему стараниями отца научился еще в детстве.

Словно отзвуком эха на мои воспоминания о том дне внутри свилось мягкое, ласковое тепло. Когда я в десятый, наверное, раз за неделю прибежал к нему с просьбой залечить разбитую коленку, отец вдруг в сердцах плюнул и сказал, что уж лучше он раз покажет мне, как это делается, чем позволит дергать себя изо дня в день и заставлять исполнять роль лекаря. Вообще-то отец не хотел начинать учить меня магии так рано, но я его тогда в буквальном смысле слова вынудил.

Когда свет пробился сквозь прутья решетки и вдруг коварно ударил прямо в глаза, я пожалел, что меня бросили именно в этом месте, напротив окна, а не под ним. Так мне бы не пришлось менять и без того не слишком удобное положение, пробуждая заглохшую было боль. Я всегда лечил переломы с большим трудом, а тут прикинув, сколько предстоит работы, сначала вообще растерялся - не знал, к чему приступить в первую очередь. Вот что надо было совершенствовать, а я - когти-доспехи-миражи... Не заметно, чтобы они мне сильно помогли.

Свет постепенно заполнил камеру, и я поневоле приоткрыл глаза. Щурясь, осмотрелся, с презрением отмечая врожденную тягу магов к прекрасному. Даже здесь черные каменные стены сохраняют строгую красоту, пол чистый, сероватого оттенка, а дверь так и вовсе как во дворец Решетки малость портят вид, а в остальном здесь вполне можно жить. Жаль только, селят в эти хоромы ненадолго...

Будто в ответ на мои мысли снаружи раздались голоса, и дверь распахнулась. Я почувствовал, как сердце замерло внутри. Нет, Веланд, конечно, приказал меня не убивать, но если привратников все же поймали, то теперь и я Единым без надобности.

Мой взгляд против воли примерз к открывающемуся пространству за дверью. Я даже не моргал и, кажется, перестал дышать. Но все, что мне удалось заметить - это незнакомые и очень недовольные лица магов, показавшиеся всего на миг. Очевидно, эти двое выполняли здесь роль тюремщиков и вряд ли по своей воле. Затем в камеру вошел Хенигас. Я едва удержался, чтобы не закатить глаза и не испустить тяжелый вздох.

Наемник прошелся взад-вперед, осматриваясь, как и я несколько минут назад. Похоже, он тоже оказался здесь впервые.

Я облегченно перевел дыхание, понимая, что приди он за мной - вел бы себя совершенно по-иному. Значит, привратники пока в безопасности. Так что можно позволить себе немного расслабиться, хотя сделать это в нынешних условиях крайне непросто.

- Красота, -- восхищенно поцокав языком, сказал наемник с едва заметной иронией в голосе. - Только ты здесь вроде как ни к месту. Сам себя не видел? Страшная картина, мягко говоря. Единые временами напоминают зверей. Даже я так со своими врагами не обхожусь. Обычно просто убиваю, быстро и незаметно.

- Тут зеркала нет, - сипло буркнул я. - Ты им передай, что при всем великолепии самое основное они забыли. Ну, что это такое - ни тебе зеркала, ни умывальника.