Два талисмана

— И ты согласилась? — вознегодовала Эртала. — Зрители будут смеяться!

— Ну, не над тобой же… — попробовала утешить ее Милеста.

— И надо мной! Это наша общая сцена! Трагическая! Мрачная! И вдруг ты поползешь под корытом… Надо бежать к Раушарни! Вдруг он уже что-то придумал?

— Пойдемте! — с готовностью подхватил Мирвик.

На миг укололо сомнение: а он-то что не в свое дело лезет, театральный метельщик и общий слуга? Ну да, интересно ему… мало ли кому что интересно!

Но тут же парень расправил плечи: он ведь еще и поэт! А вдруг понадобится срочно переделать конец сцены?

— Ну, пойдемте… — неуверенно сказала Милеста. Она явно боялась всесильного Раушарни, но и мысль о том, чтобы через всю сцену ползти под корытом, ее не радовала.

— Если бутафор попытается всучить тебе крылья и превратить в белую птицу — не соглашайся, — предупредил девушку Мирвик, великий знаток закулисной жизни. — Весь театр уже знает, что эта птица — курица!

— Но, господин, мои люди не виноваты…

— Мои уши закрыты для твоих причитаний. Нерадивый слуга всегда найдет отговорку!

Таким хмурым и злым Верши-дэра ни разу не видели его веселые молодые друзья. И сейчас они его таким не видели, потому что слушали в одном из соседних залов изощренные рулады привезенной из-за моря девицы.

Сам хозяин отговорился тем, что ему пора наносить на больную ногу лечебную мазь. И теперь устраивал разнос нерасторопному грайанцу Батувису.

— Пусть господин не гневается… — сказал Батувис. — Все уже готово, и этой же ночью… вот только…

— Что — «только»? — Голос Верши-дэра был тих и страшен.

— Мои люди боятся. Они говорят: магия — это опасно…

— О сын козла и гиены! — В негромком голосе вельможи резко проявился наррабанский акцент. — Твои люди должны бояться не колдовства, а тебя. А ты должен бояться только меня.

— Но талисман…

— Умолкни, трус! Да будет тебе известно: эта вещь не создает магию, она ее разрушает. И я не хочу слушать жалкое тявканье. Пошел вон!

Батувис поспешно удалился. Наррабанец глядел ему вслед тяжелым взглядом — и не заметил, как у раскрытого окна шевельнулась тяжелая длинная штора. Шевельнулась, хотя день был безветренным и по комнате не гулял сквозняк…

В коридоре неподалеку от гримерки Раушарни двум девушкам и Мирвику встретился бутафор Бики. Он волок злополучные белые крылья в надежде всучить их новой актрисе.

Но надежды его не оправдались. Милеста хоть и промолвила из вежливости: «Какая прелесть!» — но украдкой скорчила гримаску, означающую: «Да лучше уж корыто!»

Чуткий Бики уловил за показной учтивостью отказ — и приуныл. Он прислонил незадачливые крылья к стене и привычно распахнул дверь гримерки.

И тут же навстречу ему полетел яростный рев:

— Стучаться надо!..

Все, кто стоял на пороге, были изумлены. Таким они Раушарни еще не видели — в тревоге, в смятении, в испуге!

Такое лицо может быть у человека, которого застали в постели с чужой женой…

Причины для бури чувств увидеть было нельзя, как ни гляди. Женщина, правда, в гримерке была, но она чинно сидела на стуле (между нею и Раушарни был стол). Черные волосы не растрепаны, одежда в порядке, взгляд спокойный и чуточку удивленный (мол, из-за чего шум?), а лицо хоть и бледное, но, похоже, не от волнения. Просто барышня, видать, мало бывает на солнце.

Так что выглядело все вполне пристойно.

Раушарни почти сразу взял себя в руки.

— Стучаться надо, — повторил он ворчливо. — Но раз уж заявились — входите. Бики, я как раз хотел послать за тобой. Познакомься, вот эта молодая госпожа — Авита Светлая Земля из Рода Навагир. Она художница. Я только что нанял ее подновить декорации.

Изумленный Бики поклонился девушке (та учтиво кивнула в ответ) и ответил чуть ли не шепотом:

— Раушарни, да я ж тебе больше года говорю: я всё бесплатно подновлю, только краски купи…

— Ах да, верно, — вмешалась бледная черноглазая Авита, — краски — за счет театра.

— Договорились, — кивнул Раушарни и обернулся к бутафору: — Барышня приступит к работе завтра с утра. Ты ей покажи, чем надо заняться в первую очередь. А велит помочь, так и помоги.

— Да что же это в мире творится?! — выдохнул Бики.

Раушарни перевел взгляд на двух актрис и Мирвика:

— А вам чего?

Выслушал трехголосую просьбу насчет превращения — и развел руками:

— Поздно что-то менять. Пока придумаем, пока смастерим… играть-то завтра.

Бики, переживший потрясение, забыл высказаться в пользу куриных крыльев. Зато подала голос художница Авита:

— Наверное, тут я смогу вам помочь. Корыто — это так некрасиво, даже если его раскрасить под черепаший панцирь. Да и ни к чему такой милой девушке ползать по полу. Найдется ли в театральных запасах длинный и широкий плащ, обязательно черный?

— Найдем, — заверил Раушарни.

— И несколько прямых тонких лучинок, вот таких… — Девушка показала руками длину лучинки.

— Могу нащепать. — Бики вышел из столбняка и заинтересовался.

— В месяц Осколок, на праздники, все стараются нарядиться почуднее, — весело объяснила Авита. — Я вшила несколько лучинок в подкладку плаща — и получился такой славный наряд летучей мыши! Я покажу, как шевелить палочками, чтобы плащ развевался, словно крылья.

— Летучая мышь? — ахнула Милеста. — Светлая госпожа, ты меня спасаешь!

— И меня! — обрадовалась Эртала. — Всю сцену!

— Если это получится, будет спасен весь спектакль, — уточнил Раушарни.

Тут подал голос Мирвик:

— А если королева еще скажет вот это…

Он пошевелил губами и выдал:

— Ой, как складно! — умилилась Милеста.

— Я это прочитаю, — кивнула Эртала.

— Годится! — хлопнул парня по плечу Раушарни. — А ты для театра и впрямь человек полезный. Надо будет тебе часть жалованья выплатить вперед.

— Ладно, — хмыкнул, сдаваясь, Бики. — Пойду отнесу птичьи крылья в чулан. Может, в другой пьесе пригодятся.

— И чтоб их крысы съели! — шепнула Милеста Эртале.

Театр Авите понравился.

Так славно было сидеть с шитьем, ладя костюм летучей мыши и слушая, как девушки-актрисы зубрят сцену королевской мести. Показалось забавным их жилище, хотя сама Авита не хотела бы так жить.

А у нее как раз с жильем все уладилось. Раушарни выдал ей задаток за будущую работу — деньги небольшие, но на первое время хватит. Удалось найти недорогую комнатку в гостинице «Жареная куропатка» неподалеку от театра.

Хозяйка гостиницы вскользь удивилась тому, что юная Дочь Рода собирается жить в городе мало того что без родни — даже без служанки. И права ведь, змея глазастая, права! Сплетни, накапливаясь, губят репутацию…

Но и тут все сложилось самым удачным образом.

Уже в сумерках Авита вышла во двор подышать свежим воздухом — и стала свидетельницей занятной сцены.

Крепенькая круглолицая девица уговаривала хозяйку дать ей работу, а хозяйка огрызалась: мол, без рекомендаций и разговора не будет! Кто ей поручится, что завтра новая служанка не исчезнет с лучшим серебряным блюдом?

Молодой слуга, проходя мимо с ведром воды, встрял в разговор:

— Да вот я могу поручиться! Это же Барабулька, я ее знаю! Когда я в порту работал…

Хозяйка перебила непрошеного заступника и без стеснения объяснила, что он может проделать со своим поручительством.

Но тут вмешалась Авита и все уладила. Круглолицая симпатичная Барабулька стала ее служанкой. Без платы — за еду, одежду и крышу над головой.

Сияющая девушка тут же умчалась заниматься своими новыми обязанностями — стелить уставшей госпоже постель. И Авита с удовольствием отметила, что девчонка из Отребья не так уж неотесанна. Кто-то уже занимался ее воспитанием, а значит, Авите легче будет сделать из «портовой рыбешки» неплохую горничную.