Из-под снега (СИ)

-- К сожалению, бывает. К счастью, исключительно редко. К мудрым не липнет почти никакая зараза, а другим одарённым обычно не хватает сил зайти так далеко. Твоя мать была очень сильна, именно с ней беда могла приключиться сама собой. Целительницу мог призвать и притянуть обезумевший от горя и ужаса одарённый из того мира. Однако старый Вильяра утверждал, что её сбросил в этот кошмар и раз за разом толкал вглубь кто-то из уроженцев Голкья. Это жуткое беззаконие, а по силам оно лишь мудрому. Старый Вильяра поделился со мной своими подозрениями, но доказательств у него не было, и он не решился созвать Совет Мудрых. Мы искали следы, я продолжил поиски и после исчезновения твоей матери, и после гибели моего друга в паводке. Теперь я знаю, что в том мире нашли лекарство от болезни, знаю, как она распространяется -- дом твоего отца ныне безопасен. Нового поветрия на Голкья не будет, если кто-то снова не принесёт заразу. Только беззаконного колдуна я так и не поймал, зато он однажды едва не изловил меня. С тех пор на изнанке сна меня подстерегает смертельная западня -- нутро ледника.

Вильяра переспросила:

-- Ледяной лабиринт и сосульки-шипы?

-- Именно так, малая. Ты тоже видела это место и ушла живой? Молодец!

Ромига задал свой вопрос:

-- Мудрый Латира, как ты думаешь, старый Вильяра погиб сам, или его тоже подстерегли и убили?

Спросил и почувствовал, что для старика боль потери ещё остра, хотя внешне тот не подаёт виду.

-- Тёмный, ты видел хоть раз, как взламывают ледовые заторы на реках? Мой друг не поберёг себя, выйдя на ту проклятую запруду, но с берега мы её разбить не смогли, а ждать, пока вода промоет путь сама, было нельзя. Мудрый рискнул ради своего клана, как заповедано, и не сумел превозмочь стихию. А тела потом не нашли. Даже если он уходил изнанкой сна, когда рухнул затор, и если попался в ту же самую ловушку, я не могу знать этого наверняка. Я ответил на твой вопрос, тёмный?

Ромига кивнул, Вильяра еле слышно выдохнула:

-- Ты мог бы выйти на лёд вместе с другом или вместо него.

Латира сжался, будто от боли.

-- Мог бы! Знал бы наперёд, вышёл бы вместо него. Даже если пришлось бы этого упрямца связать. Но я никогда не был настолько силён в предсказаниях.

-- А кто промышлял гаданием на ярмарке?

-- А твой наставник не объяснил тебе, что гадания -- одно, а быстрые предсказания -- совсем другое?

-- Объяснял. Кстати, о моём наставнике. Как вышло, что им оказался Наритьяра, а не ты?

Старик тяжело вздохнул, болезненно поморщился.

-- Подай воды, малая, иначе я прямо сейчас тут помру от позора. Если кратко, так вышло потому, что я, дурак, сам себя перехитрил!

-- А подробнее?

-- Когда старый Вильяра погиб, я взял заботу о клане на себя. Больше некому, а мне -- едва по силам. Но я выстоял, вытянул всё, что мог, и чуточку сверх того. А потом Зачарованные Камни почти перестали питать меня силой, и я понял, что жизнь иссякает, щуры зовут. В любом случае, я не мог наследовать Вильяре, мудрые объявили сбор, чтобы посвятить кого-то молодого. Я тогда уже потихоньку обучал Стиду -- старый Вильяра не называл его преемником при свидетелях, но выделял. Стида -- третий сын своего отца, и дом Муни вряд ли когда-либо перейдёт под его руку. У него никогда не ладилось их домашнее ремесло, но он удачливый охотник и не слабый колдун. Сама знаешь, купец из Стиды, в итоге, получился отменный, Муни теперь на него не нарадуется, а тогда мечтал сбыть с рук. Я уверен, в мудрых Стида был бы хорош, и сам он горел желанием послужить клану. Но мне тогда почти единогласно возразили, что Стида слишком стар для посвящения и обучения, у него есть дети, а значит, сила его родовой ветви поистрачена, могущества он не обретёт. Большинством голосов приняли решение выбирать из самых юных, из вчерашних подростков. Я много спорил, и однажды ляпнул сгоряча, что не стану обучать никого, кроме Стиды. Но выбрали не Стиду, а тебя, меня же поймали на слове: "Сказал, не станешь обучать, значит, не будешь!" Вот тогда Старший Наритьяра неожиданно вызвался быть твоим наставником и временным хранителем клана Вилья. Многие удивились: он родом издалека, не ладил с твоим предшественником и не слишком искусен в наставлении молодых. Но его личное могущество и мощь его клана заградили уста спорщиков. А я, при новом хранителе, который меня терпеть не мог, разом оказался тут на прошмыгиных правах. Наритьяра Старший милостиво позволил мне доживать остаток жизни при ярмарке, но строжайше запретил покидать её пределы. Закрыл от меня все Зачарованные Камни, кроме одних, с самым дурным норовом, того древнего щербатого круга на Ярмарочной горе. Пригрозил, что и эти закроет, если я в чём-то преступлю его волю. Мало того, он взял с меня смертную клятву, что я не стану говорить с тобой ни безмолвно, ни устно, пока ты не закончишь обучение.

Голос старика звучал глухо, отрывисто, взгляд застыл в одной точке. Вильяра перебила:

-- И ты согласился? Латира, я слышу, что ты не лжёшь, но зная тебя, мне трудно поверить твоим словам.

-- Ты ещё не поняла, малая? Я сел в яму на колья. Мне было запрещено путешествовать угодьями клана, а на изнанке сна меня караулит смерть. Я не теряю надежды и не оставляю усилий -- освободить свои сны, но пока не преуспел. Да, летом я мог напроситься на ладью к мореходам, но куда мне плыть? Зачем? Силы тают, дни сочтены, никто нигде меня не ждёт. Я -- неудачник, потерявший свой клан, угодья, уважение большинства мудрых, друга -- старого Вильяру... Ты скажешь, я поддался унынию, и будешь права, малая. Но Старший Наритьяра, правда, надёжно меня обложил. Кстати, он не подтвердил полномочия, данные мне твоим предшественником. Ярмарка -- никаким краем больше не моя. Очень скоро там стало не протолкнуться от бродячих Наритья и беженцев с Арха Голкья. Они до поры вели себя очень смирно, но под рукой их держал уже не я. Когда ты доучилась, мудрая Вильяра, я очень ждал, что ты посетишь эту часть своих угодий и наведёшь там порядок.

-- А почему ты не искал встречи со мной сам? Почему не позвал, не передал весточку?

-- Я боялся, не доверял никому, и я не могу об этом говорить.

-- Ещё одна смертная клятва? -- спросил нав. Что-то в Латириной истории его крепко царапнуло... Нет, даже не в самой истории, а нечто из его собственного, напрочь забытого прошлого. По ассоциации, старик и смертная клятва, и что?

Латира молча кивнул, Вильяра зарычала сквозь сжатые зубы.

-- Я думала, ты смелый, Латира. Думала, тебе давно нечего терять, а потому -- нечем грозить.

-- Нет, малая, мне есть, что терять. Пока я не передам другому мудрому мою тайну... Вот пока я этого не сделаю, я не имею права уходить к щурам. Жизнь мне дорога, и угроза ей -- не пустая угроза.

-- Старший Наритьяра хотел вытрясти из тебя эту тайну?

-- Нет, он добивался моего молчания и невмешательства в некоторые их делишки. О тайне он просто ничего не знает, и не должен узнать. Я десятки зим думал, не довериться ли главе Совета и Нельмаре, хранителю знаний, но даже им -- не решился. Почти собрался открыться твоему предшественнику, но не успел. Я готов рассказать тебе, мудрая Вильяра.

-- Как любопытно: ты не видел меня две зимы, и ты мне вдруг доверяешь?

-- Я вижу тебя, я слышу тебя, я знал тебя до посвящения и знаю твои нынешние дела в клане. Новости на ярмарку стекаются отовсюду, я умею их слушать. А главное, выгода, которую может принести мудрой Вилья новое знание, не настолько велика, чтобы утратить рассудок и осторожность.

-- Осторожность? Это ты про кого-то другого, Латира. У меня её нет и не было, так все говорят.

-- Значит, остаётся рассудок, и твои молодые лета сохранили твой ум гибким. Это важно!

Может, и важно, но Вильяру явно занимало иное. Напряжение расходилось от неё волнами, кажется, колдунья едва не теряла контроль над силой. Даже крепко спящий зверь засучил лапами и заскулил, а нав прикинул, на какое расстояние сможет построить портал на остатках энергии, хватит ли, чтобы укрыться от буйства разъярённых стихий? Ой, вряд ли! Значит, лучше действовать по-другому...