Просо судьбы (СИ)

— Нет, что ты, — обиделся тот. — Она не такая, — он посерьёзнел, задумчиво и с глупой улыбкой на лице глядя в сторону. — С ней так нельзя, — ВерТиссайя неожиданно засмущался. — Я даже обратился к дедушке Краю, чтобы он мне… посоветовал, как себя вести.

Гарч лишь покачал головой — насмехаться над Ги в такой ситуации показалось ему как-то некрасиво. Да и может быть вредно для здоровья — вдруг здоровяк рассвирепеет. Потом, конечно, отойдёт, но синяков они наставят друг другу до того изрядно.

— А как смеётся, — зажмурился Ги, на его грубо вырезанном, с крупными чертами лице, с уже густой, несмотря на возраст, бородой, блуждала дурацкая улыбка, наблюдать за которой было сродни подглядыванию, и Гарч почувствовал раздражение — так, всего лишь намётки, но всё равно, это было серьёзно. Нужно было менять тему.

— Может, выйдем поохотиться?

— Ты что, в такую метель? — возмутился тот, хотя никогда прежде непогода не была препятствием перед самым мужским (после драки, естественно) занятием. — Елена вечером придёт в гости в замок…

— Елена?

— Да.

— Высокая, светловолосая…

— Ну…

— … семья её остановилась в охотничьем домике на границе?

— … да. Откуда ты знаешь?

— И она на треть эльфийка.

— Ага, — хохотнул Ги. — Представляешь, все высокорождённые мелкие, а она красоту взяла «светлых», а рост нормальный, человеческий…

И только тут вербарец понял, что происходит что-то не то — взгляд Гарча как-то неуловимо заледенел, что бывало во время опасности — он-то знал это наверняка, и в такие минуты не завидовал противникам агробарца. Тот отвернулся, глянув так пронзительно, что у здоровяка засосало под ложечкой, плечи его поникли.

— Эй, дружище?! — воскликнул недоумённо и расстроено — он не желал каким-либо образом, даже случайно, обижать своего побратима и настоящего друга, хлопнул крепко по плечу, но тот лишь безучастно пошатнулся. И вдруг чудовищная догадка посетила его. Нет, особой проницательностью и пониманием он не отличался — это факт, но порой в моменты эмоционального накала умел сделать неоднозначный, но верный вывод. — Так ты тоже… влюбился?

Гарч хмуро повернулся к нему и осведомился:

— А если да, то что ты можешь предложить?

Видя мрачное лицо товарища, Ги растеряно подумал, что такому испытанию их дружба ещё не подвергалась. Он, не задумываясь, отдал бы руку для спасения агробарца (при возможности выбирать — левую), но так…

— Что, так всё серьёзно? — задал риторический вопрос, хотя страдальческое выражение на лице, которое пришло на смену мрачности и холодной отстранённости, говорило само за себя. Ги испытал мимолётный укол жалости, недостойный настоящего мужчины, и, собрав собственные чувства в кулак, твёрдо сказал. — Значит, делаем всё по-честному. С этого момента мы перестаём проявлять инициативу. И Елена будет сама вольна выбирать, с кем ей общаться.

Несколько мгновений Гарч сидел неподвижно, потом неторопливо встал… и протянул руку. Но обычного в подобных случаях (при размолвках) облегчения здоровяк отчего-то не испытал. Может потому, что между ними стало непривычное прежде слово — соперники?

… ВерТиссайя сбросил мокрый плащ подбежавшему слуге и подумал, что зима в этом году свирепствует, как будто из солидарности с ним, словно заглянула в его мысли, и дала волю чувствам, спустив с поводка метель и мороз. А причиной всему были дела сердечные, которые никак не желали разрешаться — он уже неделю не видел Елену, хотя она несколько раз посещала родовое гнездо ВерТиссайя. Но младшего сына барона в тот момент не было дома — он бродил по снежным окрестностям в поисках приключений, но даже голодные волки избегали встречи с ним. Наследника РоПеруци он не видел, впрочем, тоже — как-то не очень ему хотелось… его видеть. Но неприятные мысли накапливались, и Ги решился на внезапный визит через границу.

— О, Ги, рад тебя видеть! — Гарч стремительно приблизился и крепко обнял друга — сомневаться в его искренности вербарцу не приходилось, и тяжкие думы, словно свинцовые грозовые тучи, заполонившие голову здоровяка, стали понемногу рассеиваться.

— А у меня для тебя подарочек, — несколько неловко и грубовато пробурчал Ги, демонстрируя тушку зайца.

— Чего ж меня не позвал прогуляться? — улыбнулся Гарч.

— Так это… по пути случилось подбить, — смутился, весьма далёкий от этого чувства, вербарец.

— Что ж, спасибо. Идём, забросим тушку на кухню, и я тебя угощу подогретым вином.

— Это хорошо, — наконец-то заулыбался ВерТиссайя. — А потом, если ты не против, погоняю тебя с мечом, а то, небось, уже жирком оброс.

— Это кто тут будет мне про жирок рассказывать! — шутливо возмутился Гарч. — Ещё неизвестно, кто кого погоняет.

— А может, порубимся два на два со стражниками?

— Почему бы и нет, — согласился РоПеруци. Сейчас, при метели на дворе, только часовые мёрзли на постах, остальные солдаты скучали в казарме, и вряд ли бы отказались от забавы — тренировочного боя с молодыми дворянскими отпрысками, уже зарекомендовавшими себя неплохими бойцами.

Оттаявший вербарец громко шутил и балагурил. Жизнь-то налаживается! Ну, не сложилось с любовью, зато дружба — это… дружба. Она намного крепче. А девицы, пожалуй, что никуда не денутся. Надо будет посетить трактирчик папаши Края — давненько он не баловал местных хохотушек вниманием.

Гарч ушёл с зайцем и за вином, а Ги, сбросив кольчугу, остался в одной рубахе, пошевелил поленья в предусмотрительно разожжённом слугой очаге в гостевых покоях. Мерзляком он никогда не был, но по нынешним временам помещения выстуживались капитально, так что в огне была необходимость. Товарищ всё не шёл, и он, не в силах усидеть на месте, решив пойти ему навстречу, вышел в коридор. Спускаясь по лестнице, поздоровался со знакомым стражником, стоявшем на посту у коридора в господские комнаты, чуть задумался, как двинуть дальше, чтобы не разминуться с Гарчем — узким боковым ходом, предназначенным для прислуги, или широкой парадной лестницей, ведущей в большой трапезный зал. Решил, что узкий ход не для него — шишки набивать и тереться плечами — не очень приятное занятие. Тем более, снизу доносились голоса — следовало соблюсти приличия и поздороваться с домочадцами Гарча. Но у самих высоких дверей он внезапно словно налетел на стену, а за шиворот сыпанули горсть снега. Он услышал заливистый смех, который мог принадлежать только одному человеку. Вернее, одной…

Едва дыша, словно какой-то шпион, он на цыпочках — будто его кто-то мог сейчас увидеть, подобрался и аккуратно оттянул одну створку…

Да, это была она, его Елена. Сидящая к нему спиной у длинного стола. В едва освещённом зале были ещё какие-то люди, но он никого не видел, не в силах отвести взгляд от той, что занимала его мысли последнее время. Золотистые распущенные волосы встряхивались, когда она откидывала голову, смеясь…

Здесь его и застал Гарч, подошедший сзади с кубком вина.

— Это как понимать?! — бешено взревел Ги, обвиняющее тыча пальцем в приоткрытую дверь.

Наследник РоПеруци отнюдь не был пугливым, но сейчас заметно побледнел, но, как показалось вербарцу, упрямо сжал губы и набычился.

— Это не то, что ты думаешь. Она сама пришла…

Времени для дальнейших объяснений уже не было. Вино плеснуло на стену, кубок обиженно звякнул, а Гарч, не сопротивляясь, спешил за крепко схватившим его за руку и куда-то волочащим Ги, громко и грязно ругающимся, поминающим всех драконов, каких знал. Встречные, даже воины, поспешно уходили с их пути. И никого не случилось им встретить, кто мог бы задержать их: ни барона, ни матери Гарча, ни хотя бы капитана дружины РоПеруци.

Они остановились на продуваемой всеми ветрами террасе, где любили в летнее время проводить поединки, и полоснули друг друга пылающими взглядами. Вернее, в одних глазах был огонь, в других — лёд. Повисла тяжёлая, практически осязаемая тишина, нарушаемая лишь свистом метели и хриплым дыханием, окутываемым паром — словно дым вырывался из глоток.