Граница Света

— Не думаю, что соглашусь на это, — он поднялся и начал ходить по комнате. — Завтра мы пошлем ему письмо, в котором отвергнем его предложение.

— Но согласие могло бы прекратить войну.

— Согласие не позволит мне стать владыкой Азии! — воскликнул Александр. — Персия не покорится полностью, пока Дарий жив.

— А что потом? — воспользовавшись освободившимся местом, Гефестион полулег на царскую постель.

— Потом? Потом мы пойдем дальше на Восток. Бактрия, Парфия, Индия наконец. Мы покорим все эти земли.

Прохаживаясь по просторной спальне, Александр с воодушевлением описывал своему наперснику славу их будущих завоеваний, огромные территории и многочисленные народы, что покорятся Македонии. Он рассказывал ему о своих замыслах и о том, как он собирался претворять их в жизнь. Царь рисовал самые яркие картины далеких стран, которые однажды станут частью их империи. Гефестион изредка прерывал его речь короткими репликами. Он и сам не почувствовал, как уснул, убаюканный сладкими мечтами.

— Прости, — Гефестион свесил ноги с кровати и смущенно посмотрел на Александра. — Тебе следовало разбудить меня и прогнать вон.

— Ну, зачем же? — тот рассмеялся, глядя на своего верного друга. — Я осторожно прилег рядом, чтобы не разбудить тебя.

— Надеюсь, я хотя бы дал тебе выспаться.

— О, я никогда не спал так хорошо, как в эту ночь, — поспешил успокоить его царь. — Брось, Гефестион, ты же знаешь, что я вовсе не такой привередливый.

— Ладно, — македонянин вздохнул. — Если ты не злишься, пойду, приведу себя в порядок.

— Иди, — Александр обнял его за плечи. — Сегодня нам предстоит переделать еще много важных дел.

Гефестион поднялся и вышел из его покоев. По дороге к себе он столкнулся со слугой, который заметил, как он выходил из царской спальни.

— Доброе утро, — поздоровался он, все еще сонно зевая.

— Доброе утро, мой повелитель, — перс поклонился, чуть ли не до земли…

Голдфилд очнулся и беспомощно уронил голову на руки. В висках болезненно пульсировала кровь. Каждое подобное воспоминание отнимало у него все силы, отзываясь глухой болью в сердце. И с каждым годом его душу все сильнее жгло одно единственное желание: вернуться, вернуться в тот мир, что сейчас казался утраченным навсегда.

Все эти долгие века, сквозь которые он шел, все эти тысячи чужих жизней, что он проживал, презирая и ненавидя все вокруг, он жаждал еще хотя бы на одно мгновение оказаться там, где он мог бы наконец обрести долгожданный покой.

Сколько же раз он пытался прервать свою непомерно долгую жизнь? Сколько раз топился, вскрывал себе вены, поджигал себя? Сколько раз он молил Бога освободить его от тяжкого бремени бесконечного существования? Все было тщетным. И в ту самую минуту, когда он, наконец, понял, что не встретит собственную смерть, его существо обуяла мысль найти способ стать сильнее роковых обстоятельств, преодолеть толщу времени и переместиться в то самое мгновенье, когда злой умысел бесчувственной глупой женщины навсегда исковеркал его судьбу.

Глава 2

Развалины Вавилона. II век н. э.

Та ночь была самой страшной в его жизни. Очнувшись от пятивекового сна в своей полуразрушенной гробнице, Гефестион с трудом осознавал, что с ним произошло. Его тело все еще было слишком слабым, и он замерзал на холодном ветру. Приложив неимоверные усилия, он с трудом вскарабкался по развалинам к своему саркофагу и забрался вовнутрь. Свернувшись в клубок, он пытался хоть как-то защитить себя от холода. Дрожа всем телом, Гефестион беспомощно жался к каменной стене, но тщетно. В это время все вокруг окутал беспросветный мрак ночи. Лишь где-то вдалеке мерцали редкие огни. Гефестион мог видеть их, приподнимаясь и выглядывая из-за края саркофага. Он с тоскою думал о том, как тепло было, людям, что сейчас грелись у этого огня.

Тысячи мыслей вились в ту минуту в голове несчастного македонянина. «Где же Александр? — думал он. — Почему он не приходит за мной? Наверно не знает, что я проснулся…» Гефестион напряг память и припомнил последнее событие, предшествовавшее небытию. Он лежал в своих покоях, и, кажется, ему было очень плохо. Врач предупреждал, что ему стоит сохранять диету, но он, воспользовавшись его отсутствием, плотно поел и выпил немало вина, после чего его лихорадка только усилилась. Александра тогда не было рядом. Он был вынужден уйти, чтобы присутствовать на празднествах, которые устраивались в тот день. Последнее, что помнил Гефестион, было то, как он попросил позвать царя. Но кажется… кажется, он его так и не дождался. Но почему? Уснул?.. Умер? Мысль о смерти, словно молния, пронзила македонянина. Он умер! Гефестион в ужасе сел в гробу и огляделся. Ну конечно! Это же… это же саркофаг! Он в собственной могиле! Он мертв!

Гефестион в ужасе закрыл руками глаза, словно пытаясь отгородиться от страшной действительности.

— О, великий Зевс, молю тебя, помоги мне! — воззвал он к своему языческому богу и почувствовал, как слезы начали подкатывать к его горлу.

Не сдержавшись, Гефестион упал на дно могилы и зарыдал. Он проплакал всю ночь, крича от страха и отчаяния. Наконец, когда на горизонте заалел хмурый рассвет, обессиленный и измученный, он затих и, как ему показалось, уснул…

Лилиан Тревис скрутила в трубочку только что купленную газету и, взбежав по лестницам, вошла в холл огромного небоскреба.

— Привет, Тэд, — кинула она по дороге к лифтам парню в приемной.

— Привет, — отозвался он, расплываясь в улыбке.

Пройдя на площадку, Лилиан присоединилась к ожидающей лифт толпе.

— Доброе утро, — донеслось до нее откуда-то сбоку.

Тревис повернулась и увидела Уильяма Свенсона.

— Привет, — она рассеянно помахала ему рукой.

— Ты сегодня рано, — Свенсон протиснулся к ней.

— Дел по горло, — проговорила Лилиан.

— Слышала, новый вирус продолжает зверствовать?

— Да, — она показала ему заголовок газеты, которую держала в руках, — успела прочесть в метро.

В это время подъехали оба лифта, и толпа начала медленно наполнять их. Улучшив момент, Тревис проскользнула вперед.

— Поговорим в офисе, — кинула она Уильяму, которому не хватило места.

Выйдя на тридцать первом этаже, Лилиан провела картой по сенсорному окну и открыла стеклянную дверь с крупной надписью «Риверс Текнолоджис». Пройдя к своему столу, она сняла с плеча сумку с ноутбуком и закинула в угол газету.

— Доброе утро, — приветствовала ее коллега Джил Беннет.

— Доброе, доброе, — Тревис плюхнулась в кресло. — Где этот придурок Голдфилд? — она указала рукой на соседний стол.

— Еще не появлялся, — Джил глотнула кофе из своей кружки. — Отсыпается наверно.

— Прекрасно, — Лилиан скрестила руки на груди. — Он сильно ошибается, если рассчитывает на то, что я буду выполнять его работу. У меня и своей предостаточно.

— Что ты сегодня такая взвинченная? — поинтересовалась Беннет, подъезжая в кресле поближе к подруге.

— Наткнулась в холле на Свенсона, — хмуро отозвалась Тревис. — Прекрасное начало дня.

— Да ты что?! Он снова пытался пригласить тебя на свидание?!

— Нет, к счастью не успел, — Лилиан включила компьютерна своем столе. — Как бы мне от него отделаться?

— Ты только не обижайся, но Уильям — неплохая партия. Он красив, богат и, кажется, по уши в тебя влюблен.

— Спаси Господи от его любви, — пробормотала Тревис, в то время как ее пальцы забегали по клавиатуре. — Как поживает наш вирус?

— Наш вирус уже взломал десятки серверов в округе, — Джил вернулась к своему столу. — У меня как раз есть последняя сводка.

— И что в ней?

— Ничего утешительного. Скоро эти гады и до нас доберутся.

— Не доберутся, — Лилиан покачала головой. — Я лично проверяла защиту на нашем сервере. Вряд ли вирус сумеет ее взломать.

— Ой, не знаю, Лили, не знаю, — Беннет вздохнула.