Правила эксплуатации ведьмы (СИ)

возвращения из города. Мужичонок почесал окладистую бородку и почти свалил подальше, но с помощью слезной мольбы, разбавленной обещанием проклясть за отказ, согласился

скоротать время весьма необычным способом.

Колдобистой дороге не было конца. За три часа ходьбы я возненавидела окружающую

природу: редкие лесочки, осунувшиеся хижины, чахлые придорожные кусты. Мимо не

проехала ни одна телега, не проскакало ни единого путника.

Почему кто-то безмятежно посапывает на печи, а я вынуждена добираться до будущего

места работы едва ли не ползком? Где справедливость? Даже Хромоножке повезло — она

отправилась в Кущи богов. Или где проводят вечность лошади?

Рядом с городом началась жизнь. Тощие собаки приветливо помахивали обрубками хвостов; конопатые дети, улюлюкая, носились за псами с вытесанными из веток ножами; воняющие

брагой мужики спали по обочинам. Мрачные дружинники вальяжно расхаживали по

вытоптанным в грязи дорожкам. Один из них, нескладный и сутуловатый, похлопал меня по

плечу.

— Это... Ты куда?

— Туда, — я неопределенно указала пальцем.

— А на кой ляд? Нам нищих и своих хватает.

— По приглашению на службу.

— Зачем? — продолжал допытываться охранник. — К кому? Покажи бумаги.

Вот ещё, объясняться с каждым встречным! Вздохнула полной грудью и улыбнулась самой

теплой из возможных улыбок.

— Дяденька-стражник, — засюсюкала я, всучив дружиннику бумагу с направлением, —

отстаньте, пожалуйста. У меня лошадь скопытилась, поэтому за ней следит какой-то

мужчина. Мне некогда беседовать.

— А зачем следит? — Стражник настороженно захлопал белесыми ресницами.

— Чтоб не убежала, — с ленцой сообщила я. — А ещё я ученица болотной ведьмы. Не

пропустишь?

— Не пропущу, — гордо вымолвил дружинник, дочитав бумагу и отодвинувшись в

сторонку. — Ходят тут всякие… Общественный дух подрывают.

В чём-то он прав. Насчет «всяких» ничего сказать не могу, но город точно всплакнет, познакомившись со мной.

До княжеского имения, указанного как пункт встречи с нанимателями, я шла около получаса.

Оно нашлось практически сразу, как пустующие окраины сменились оживленными

улочками. К дому вели все вымощенные камнем тропинки в этом захудалом городе.

Кажется, боги давно поставили на Капитске жирный крест. Дома скосились от времени и

непогоды, рынок словно вымер, а единственный воришка, встретившийся на пути, слезно

попросил «милостивую госпожу» отдать ему кошелечек. Особо неразумная собака робко

пристроилась к ноге, за что получила троекратное проклятье и слабый пинок под мягкое

место.

Город походил на крупное село. Выделялся только расписной дом князя да стремящиеся в

небо башенки постовых.

В имение я так и не попала. На выходе меня изловила пухлая женщина в непривычно

длинной юбке, та волочилась по земле. Дама кокетливо поправила угольно-черные

вьющиеся волосы и воскликнула, оскаливаясь во весь рот:

— Деточка! Родненькая!

— Кто? — Я огляделась.

Прием показался чрезмерно пышным для чародейки сомнительной наружности.

— Как дороженька, лошадка не устала? — заискивающе тараторила женщина.

— Ей хорошо, — заверила я. — Вы, наверное, обознались. Я приехала по направлению из

столицы.

Дама закивала с такой силой, что я испугалась. Как бы голова не оторвалась от короткой

шеи.

— Да-да, дошла весточка. Дождались спасительницу!

«Почему письмо пришло быстрее, чем работница?!» — вознегодовала я. Впрочем, ответ

прост: письмо тащила не изнеможенная лошадь, а воробьиная почта. Тощий с виду

воробышек умудрялся за неделю доставить весточку в другой конец страны. Конечно, можно

было бы отправить зов с помощью магии, но сомневаюсь, что в княжестве, где нет чародейки

для обучения детей, работают специально обученные отправители зовов.

Куда сильнее волновало то, каким образом меня вознесли в ранг спасителей. И что мне за это

будет.

— Можете звать меня Ладой.

Мою протянутую руку сжали в крепких объятиях.

— Ладочка! — возопила ненормальная. — Я — Ельна.

— Приятно познакомиться. Знаете… — Я засеменила назад. — Лучше — Славой.

— Славочка! — Губы расплылись в счастливой улыбке.

Нужно было остаться с Хромоножкой. Прилегла бы рядом, обняла… померла по-тихому.

— Честно говоря, мне больше нравится полное имя — Ладислава, — решилась я, искренне

веря в невозможность ласкового сокращения. Ошиблась.

— Ладиславусечка наша! — «Ладиславусечка» поперхнулась. — Мы ж колдуна столько

месяцев ждем. Наши-то, самоучки треклятые, двух слов связать не могут, магичат по

бумажкам каким-то. Неучи.

Интересно, признаваться ли, что я такая же бездарная самоучка?

Пути к бегству мне отрезали. Ельна цепко ухватилась за мой локоть и потащила к

пустующей центральной площади. Я бежала позади, едва поспевая за прыткой женщиной.

Так и не поняла, можно ли считать ее моим наемщиком. Если так: боги, за какие согрешения

вы наказываете меня?

— Куда мы? — выдернув локоть, пропищала я.

— Город покажу.

— А может, вначале — дом? — жалобно всхлипнула.

Живот заунывно урчал, всё тело чесалось. Я в принципе не горела желанием рассматривать

безликие улочки, но сейчас — особенно.

— Какой дом? — опешила Ельна.

— Мне сказали, он предоставляется вместе с работой.

Глаза провожатой непроизвольно округлились до размеров небольших блюдец. Она разом

обмякла, затеребила рукав моей рубашки. Наконец, махнула рукой:

— Так уж и быть, пойдем. И то верно, чего вам бояться-то?

— А чего нам бояться? — Я в сомнениях искривила бровь.

— Так нечего, — окончательно запутала меня Ельна. — Вот и он.

Буквально в сотне локтей от родового гнезда князей находилось место моего

предполагаемого существования. Небольшое, но крепко сколоченное двухэтажное зданьице

с расписными ставнями и узорной крышей выглядело слишком богато для простой колдуньи.

Ельна приоткрыла незапертую дверь. Та пронзительно скрипнула, распахиваясь настежь.

Дом был, к сожалению, занят — его облюбовали насекомые. Паутина оплела все стены в

замысловатые орнаменты, сами пауки, каждый размером с ноготь, раскачивались на тонких

ниточках, как на качелях. В момент знакомства с домом передернулась даже я, привыкшая к

ужасам, ибо вспомнила заброшенные склепы.

— Ну, — пробормотала Ельна, не рискнув переступить порог, — если прибраться —

приличный домишко для хорошенькой девушки.

— Да, — согласилась «хорошенькая девушка», — тут… неплохо. Но почему дом пустует?

Ельна сделала широкий шаг от крыльца и заявила:

— Народ-то суеверный, а тут до вас пятеро в Божьи кущи отправились. За полгода.

Я так и застыла с открытым ртом посреди запущенных сеней.

— Но они сами умерли,— непонятным образом утешила Ельна. — Одного сожрала собака, другой захворал, третий вон с той лестницы скатился. Четвертая…

— Хватит, — застонала я.

Один паучок бесцеремонно заполз за шиворот. Его крошечные лапки ощупали рубаху. Если

бы он мог говорить, то, наверное, поприветствовал бы нежеланную домовладелицу, а затем с

удовольствием перекусил ею.

Изумительно! Пять человек. За полгода. По одному в месяц. Постоянство — признак

качества. Оставалось время как раз для меня. Дом окончательно потерял возможную

прелесть.

— Но вы же молодая, — радостно подытожила Ельна. — Не суеверная?

— И?

— Не собираетесь умирать?

— Вроде нет.

— Значит, заселяйтесь. Ничего с вами не случится. Я к вам зайду через часик-другой —

покажу город да школу, где будете преподавать.

Живот то ли от страха, то ли от голода свело долгой судорогой.

— А перекусить ничего не найдется?

— Обязательно принесу! Вы только не уходите!

И она спешно скрылась из виду, оставив меня созерцать жутковатое замусоренное тряпками