Тебе лишь нужно убивать

Да кто вообще подходит к кому-то, бросает его на землю, а потом спрашивает про чай? Что творится в её конченых мозгах? Я хотел высказать ей всё, что думаю, но слова не шли. Я придумал слова, что хотел сказать, но мой рот забыл как работать — вместо них полезла литания из ругательств.

— Книги — они такие. Половину времени автор не знает, какого чёрта он вообще пишет — особенно эти военные авторы. А теперь, как насчёт того, чтобы ты убрал палец со спускового крючка и сделал хороший, глубокий вдох.

Хороший совет. Потребовалась минута, но я снова начал смотреть по прямой. Звучание женского голоса всегда успокаивало меня. Боль, с которой я вышел из сражения, направилась в мой живот. Жилет неправильно считывал судороги моих мышц, вызывая у костюма слабые спазмы. Я думал о танце костюма Йонабару, в который тот пустился перед смертью.

— Сильно болит?

— А что думаешь? — Мой ответ был не более чем дрожащим шёпотом.

Красный Жилет опустился передо мной на колени, проверяя разорванную броню над моим желудком. Я отважился на вопрос.

— Как идёт сражение?

— 301-ый уничтожен. Наша основная линия отступила к берегу, чтобы перегруппироваться.

— А что с твоим отрядом?

— Ни к чему волноваться за них.

— Ну… как я выгляжу?

— Пробито спереди, но задняя пластина остановила её. Сильно обуглено.

— Насколько сильно?

— Сильно.

— Ебать мой хуй, — я посмотрел в небо. — Похоже, начинает проясняться.

— Ага. Я люблю местное небо.

— С чего бы?

— Оно ясное. Не могу устоять перед островами с их чистыми небесами.

— Я умру?

— Ага, — сказала мне она.

Я почувствовал, как слёзы наворачиваются на моих глазах. Я был тогда признателен, что шлем скрывал моё лицо. Это оставляло мой позор личным делом.

Красный Жилет передвинулся, чтобы нежно убаюкать мою голову.

— Как тебя зовут? Не звание или личный номер. Твоё имя.

— Кейдзи. Кейдзи Кирия.

— Я — Рита Вратаски. Я останусь с тобой, пока ты не умрёшь.

Она не могла сказать ничего из того, что я бы предпочёл услышать, но я не собирался позволять ей смотреть на это.

— Ты тоже умрёшь, если останешься.

— У меня есть причина. Когда ты умрёшь, Кейдзи, я заберу батарею твоего Жилета.

— Холодно.

— Нет нужды бороться с этим. Расслабься. Отправляйся в путь.

Я услышал электронное хлюпанье — входящий сигнал связи в шлеме Риты. Это был голос мужчины. Связь между нашими Жилетами автоматически передавала голос мне.

— Собака Погибели, это Шеф Скотовод.

— Слушаю вас. — Универсально.

— Альфа-сервер и окрестности под контролем. По расчётам мы можем продержаться максимум тридцать минут. Время забрать ту пиццу.

— Собака Погибели на связи. Далее перемещаюсь бесшумно.

Красный Жилет поднялся, разорвав нашу коммуникационную связь. Сзади неё прогремел взрыв. Спиной я почувствовал, что затряслась земля. Бомбы с лазерным наведением падали с неба. Они врезались глубоко в землю, пробивали породу перед тем, как детонировать. Песчаная белая земля пучилась, словно передержанная лепёшка; её поверхность трескалась и изрыгала в воздух тёмную почву, что по цвету была, как кленовый сироп. Поток грязи захлестнул мою броню. Боевой топор Риты сверкнул на свету.

Дым рассеялся.

Я видел извивающуюся массу в центре громадного кратера, оставленного взрывом: враг. Красные световые точки пробудились на моём экране радара, так много, что каждая точка задевала другую.

Я подумал, что увидел кивок Риты. Она помчалась вперёд, проносясь по полю боя. Её топор поднялся и упал. Каждый раз, когда он сверкал, чешуя Мимика подлетала вверх. Песок, что сыпался из их ран, спиралью тянулся за вихрями, создаваемыми её лезвием. Она резала их с такой же лёгкостью, как лазер режет масло. Она двигалась вокруг, защищая меня. Рита и я прошли через одинаковую тренировку, но она была подобна Джаггернауту, пока я лежал на земле; дурацкая игрушка, израсходовавшая свои батарейки. Никто не заставлял меня находиться здесь. Я притащился на это захолустное поле боя, и я не сделал ни для кого ни черта хорошего. Лучше бы меня подстрелили вместе с Йонабару. По крайней мере, тогда я бы не подверг опасности другого солдата, пытающегося защитить меня.

Я решил не умирать, пока в моём колобое оставалось три заряда.

Я поднял ногу. Положил руку на одно колено.

Я встал.

Я закричал. Я заставлял себя продолжать.

Красный Жилет повернулся ко мне.

Я слышал какой-то шум в наушниках, но я не мог разобрать, что она пыталась сказать.

Один Мимик выделялся из кучи остальных. Он не отличался от них внешне. Просто ещё одна распухшая, раздутая лягушка. Но было что-то такое, что выделяло его. Быть может, близость смерти обострила мои ощущения, но каким-то образом я знал, что именно с этим мне нужно сразиться.

И вот что я сделал. Я прыгнул на Мимика, и он накинулся на меня, размахивая хвостом. Я почувствовал, что моё тело полегчало. Одна из моих рук оказалась отрезана. Правая рука — оставляя колобой на левой в целости. Повезло мне. Я нажал на спусковой крючок.

Заряд выстрелил под идеальным углом в девяносто градусов.

Ещё один выстрел. В панцире существа появилась дыра.

Ещё один выстрел. Я вырубился.

2

Книжка в мягкой обложке, что я раньше читал, лежала рядом с подушкой.

Это был детективный роман про американского сыщика, который якобы являлся какого-то рода экспертом по вопросам Востока. Я оставил свой палец на сцене, в которой все ключевые игроки встретились на ужине в японском ресторане в Нью-Йорке. Клиент сыщика, итальянец, пытается заказать эспрессо по окончанию их трапезы, но сыщик его останавливает. Он начинает о том, как в японских ресторанах тебе приносят зелёный чай после ужина, так что не нужно ничего заказывать. Затем он совсем отклонился от темы и заговорил о том, насколько хорошо зелёный чай идёт с соевым соусом, и, о боже, почему в Индии приправляют чай молоком? Он наконец собрал всех причастных к этому делу в одном месте, и он высказывает поток слов о чём угодно, но не о решении загадки.

Я протёр глаза.

Проведя рукой по рубашке, я почувствовал сквозь одежду живот. Я смог накачать там кубики, которых там не было ещё полгода назад. Ни следа от раны, ни обожжённой плоти. Моя правая рука там, где должна быть. Одни только хорошие новости. До чего паршивый сон.

Должно быть, я заснул, читая эту книгу. Я должен был догадаться, что что-то пошло не так, когда Буйная Топорита принялась толкать пустые разговоры о детективных романах. Американские войска Специального Назначения, которые пересекли Тихий океан только чтобы ощутить вкус крови, не располагают временем для чтения бестселлеров. Если у них есть лишнее время, они, вероятно, потратят его на подстройку своих Жилетов.

Какое начало дня. Сегодня я должен впервые ощутить реальный вкус битвы. Почему мне не могло присниться, как выношу нескольких плохишей и получаю повышение на одно или два звания?

На койке сверху меня радио с убитыми низкими частотами выкрикивало музыку — какой-то доисторический рок, настолько древний, что мой старик не узнал бы. Я слышал басовую партию, раскачивающую нутро, бессвязный речитатив, идущий со всех направлений, а поверх этого всего перенасыщенный кофеином голос диджея, чирикающий о прогнозе погоды. Я чувствовал, как каждое слово пронзает мой череп. На островах ясно и солнечно, как и вчера, берегитесь УФ-лучей после полудня. Берегитесь солнечных ожогов!

Казармы представляли собой не более чем четыре пластины из огнеупорной древесины, приставленные друг к другу. Постер с бронзовокожей крошкой в бикини свисал с одной из стен. Кто-то заменил её голову на фотку премьер-министра, вырванную из газеты. Голова крошки в бикини вяло ухмылялась из своего нового дома на теле бодибилдера с ещё одного постера неподалёку. Голова бодибилдера пропала без вести.

Я потянулся на своей койке. Сваренный алюминиевый каркас завизжал в протесте.