Тебе лишь нужно убивать

— О, почти забыл. Какая-то мышка из американских войск спрашивала о тебе.

Шаста Рэйл. Шаста Рэйл, которую я впопыхах видел в Небесной гостиной. Мы едва ли вообще говорили. Шаста, у которой я одолжил боевой топор, теперь являлась фантазией временной петли.

— Где находятся временные казармы 17-ой? И что насчёт ангара? Я бы хотел проверить свой Жилет.

— Только вышел из гауптвахты и уже хочешь проверить свой Жилет? Ты прям редкостный экземпляр.

— Во мне ничего особенного.

— Американский отряд забрал твой Жилет. Если подумать, та мышь была одной из тех, кто явился за ним.

— Что они хотят от моего Жилета?

— У верхушки есть план. Не удивляйся, если угодишь в американский спецназ.

— Серьёзно?

— Им нужен кто-то на место Валькирии. Уверен, ты идеально для этого подойдёшь. — Феррел хлопнул меня по плечу, и мы разошлись.

Я направился в американскую часть базы, чтобы найти Шасту и свой Жилет. Казармы и дороги оказались настолько выжжены, что было сложно сказать, где заканчивалась японская сторона и начиналась американская. Исчезли даже часовые со всеми их мышцами.

Я отыскал свой Жилет в мастерской Шасты. Шаста тоже находилась там. Кто-то нацарапал на грудной пластине слова «Киллер Кейдж». «Кейдж» — так американцы произносили моё имя. Полагаю, теперь у меня был свой собственный позывной. Они не тратили время даром. Это было хорошее имя для поросячьей задницы, которая получила медали за убийство их друзей. Надо бы поблагодарить того, кто до этого додумался. Какой же мир ебанутый.

Шаста увидела, как я разглядываю надпись.

— Я присматривала за ним как за зеницей ока, но они всё равно умудрились до него добраться. Прости. — У меня появилось ощущение, что она сказала что-то подобное в прошлом Рите.

— Не беспокойся об этом. Мне сказали, ты искала меня?

— Я хотела отдать тебе ключ от Небесной гостиной.

— Ключ?

— Как Рита попросила меня. Никто не заходил внутрь с тех пор, как вы ушли. Было непросто отваживать людей в течение целых трёх дней, но я могу быть очень находчивой. — Шаста передала мне ключ-карту. — Просто игнорируй людей на входе.

— Спасибо.

— Рада, что смогла помочь.

— Я могу кое-что спросить у тебя?

— Что?

— Ты… ты знаешь, почему Рита выкрасила свой Жилет в красный? Вряд ли это был её любимый цвет. Я думал, ты можешь знать.

— Она сказала, что хочет выделяться. Я не уверена, почему кто-то на поле боя хочет выделяться. Становишься лёгкой мишенью.

— Спасибо. В этом есть смысл.

— Предположу, что на свой ты хочешь рога? — Должно быть, я нахмурился, поскольку она немедленно добавила. — Прости! Я просто пошутила.

— Да нормально. Мне нужно отработать сердитый взгляд. Ещё раз спасибо за ключ. Пойду проверю ту Небесную гостиную.

— Прежде чем ты уйдёшь…

— Ага?

— Это не моё дело, но мне интересно…

— Что такое? — спросил я.

— Ты был давним другом Риты?

Я прижал губы друг к другу в кривой улыбке.

— Прости меня, мне не следовало спрашивать.

— Нет, всё нормально. Вообще-то, мы…

— Да?

— Мы только-только познакомились.

— Разумеется. Мы только-только прибыли на базу. Глупо было спрашивать такое.

Я оставил Шасту и проделал путь к Небесной гостиной. Я аккуратно отворил дверь, хотя и знал, что никого там не побеспокою.

Вход был крест-накрест залеплен жёлтой лентой с напечатанной на ней через одинаковые промежутки фразой «Биологическая опасность». Рядом с моей ногой расположился огнетушитель, а пол покрылся зернистым осадком. Полагаю, это вот такой находчивой была Шаста. База до сих пор была покрыта кондуктивным песком Мимиков, и обеззараживание нежилых построек, типа Небесной гостиной, не стояло первый пунктом в списке приоритетов. Ловко.

Я ступил внутрь. Воздух был спёртым. Запах Риты уже исчез из комнаты. Ничто не сдвинулось с тех мест, где мы это оставили. Опавший виниловый мешок, кофемолка и переносная плита подчёркивали, насколько коротко длилось её пребывание здесь. Это были единственные следы, которая она вообще после себя оставила в подтверждение своего присутствия. Почти всё остальное, чем она владела, выдавалось в армии. Кофейный набор был её единственным личным имуществом. Разумеется, она не оставила мне записки — это было бы слишком сентиментально для Боевой суки.

В кружке, стоявшей на стеклянном столике, всё ещё находился кофе, приготовленный Ритой. Я взял кружку. Кофе выглядел тёмным и неподвижным. Он остыл до комнатной температуры несколько дней назад. Мои руки задрожали, посылая мелкую рябь по смолёно-чёрной поверхности. Вот как Рита встречалась лицом к лицу со своим одиночеством. Теперь я понимал.

Ты являлась лишь фишкой на доске, а я был фишкой тебе на замену. Не более, чем фальшивый герой, в котором нуждается мир. И теперь этот никчёмный мир собирался выпихнуть меня на такое же пропитанное кровью, задымлённое поле боя. Но ты никогда не ненавидела мир за то, что он с тобой сделал.

Так что я не позволю миру пасть. Меня могло забросить в гущу Мимиков с одним только победитовым топором и выкрашенным Жилетом, и я с боем проложу себе путь обратно. Я промаршировал по пояс в крови через большее число кровавых побоищ, чем все ветераны ОСО вместе взятые, и вышел из них сухим из воды. Я наводил оружие до той конкретной наносекунды, когда нужно нажать на спусковой крючок, я чувствовал конкретный момент, чтобы сделать следующий шаг. Я не позволю копью даже поцарапать краску на моём Жилете.

Пока я живу и дышу, человечество никогда не падёт. Я обещаю тебе. Может потребоваться десяток лет, но я выиграю эту войну для тебя. Даже если тебя не будет здесь, чтобы увидеть это. Ты была единственным человеком, которого я хотел защищать, и тебя не стало.

Горячие слёзы грозились упасть с моих глаз, пока я смотрел сквозь потрескавшееся стекло на небо, но я не буду плакать. Не для друзей, которых я потеряю в предстоящих сражениях. Друзей, которых я не смогу спасти. Я не буду плакать и для тебя, пока война наконец не закончится.

Через искривлённое окно я видел небо, кристально синее, уходящее словно в бесконечность. Облака, лениво проплывающие мимо. Я повернулся лицом к окну, и, подобно высохшей губке, всасывающей воду, моё тело впитало чистое, безграничное небо.

Ты ненавидела быть одной, но ты сохраняла дистанцию от казарм, спала и просыпалась в одиночестве, поскольку было слишком невыносимо встречать друзей, которые по твоему разумению точно умрут. Будучи запертой в жестокий, бесконечный кошмар, ты думала исключительно о них. Ты не могла выдержать потери даже одного из них, неважно кого.

Красный был твоим цветом, твоим и только твоим. Пусть он останется вместе с тобой. Я окрашу свой Жилет небесно-голубым. Цветом, который, как ты сказала мне при первой встрече, тебе нравился. На поле я буду выделяться из миллиона остальных солдат, выполняя роль громоотвода для вражеских атак. Я буду их целью.

Я сидел там какое-то время, держа последнюю чашку кофе, которую она приготовила для человека, которого едва знала. Его тонкий аромат шевелил во мне невыносимую жажду и печаль. Маленькая колония сине-зелёной плесени раскачивалась на поверхности кофе. Подняв чашку к губам, я начал пить.