У Лукоморья (СИ)

- Ну, думаю, ты справишься с этой маленькой проблемкой, - хитро улыбнулась та и шутливо чмокнув Талину в нос, принялась заправлять постель царевны.

Как это ни странно, но все мероприятия по подготовке назначенные царем-батюшкой проходили без сучка и задоринки.

Сразу после завтрака царевна направилась на примерку подвенечного платья. Его уже почти дошили, оставалось лишь окончательно определиться с расположением традиционных венчальных узоров и убрать лишнюю длину. Но даже не смотря на незавершенность, платье было очень красивым и царевна смотрелась в нем просто куколкой, если бы не кислая мина на лице, кто-нибудь да спутал бы ее. Царевне нравилось это платье и нравилось то, как она в нем выглядела. Ей не нравилась ее положение и эта злосчастная свадьба. С самого начала вся эта история казалась одним большим фарсом.

Заезжий принц прогуливаясь по столице Лукоморья что-то не поделил с особой из какого-то знатного рода и, конечно же, назначил дуэль. Иначе и быть не могло, ведь была задета честь! Сейчас уже никто не вспомнит чья именно, но сам факт задевания чести имел место быть прилюдно, поэтому против дуэли никто сильно не протестовал. Помрут, так помрут, что уж теперь.

Дуэль назначили "здесь и сейчас", да так громогласно, что на Базарную площадь сбежалось полгорода, как дети на кукольный театр. Секундант объявил "бой!" и схватка началась. Бились они на мечах, да не на жизнь, а на скуку. Принц как-то вяленько делал выпады, знатная особа не менее вяленько отбивалась. Но потом случилось чудо! Наш принц увидел среди зрителей деву красы неписанной и то ли ее голубые глаза, то ли невероятные золотистые волосы произвели на него такое небывалое впечатление, но он сразу же начал биться как лев, не меньше. В два счета одолев противника и выслушав бурные аплодисменты, предназначенные победителю, принц направился к деве, покорившей его сердце. И все бы ничего, да вот дева оказалась старшей дочерью царя Лукоморья и ко всему прочему уже была помолвлена с царем соседней страны. Но наш принц был не из робкого десятка и добивался царевны со всей возможной прытью. Что он только не делал: и в окна лез (это на третий-то этаж!), и цветы охапками носил (сорванные под теми же самыми окнами, как потом оказалось), и стихи читал (не свои, но все же), и даже предложил вызвать на честный поединок "этого наглого старикашку", - царя соседской державы, -, но ничего не помогло ему, потому что сердце красавицы уже было занято. Тем самым "наглым старикашкой", - сообщила ему Златовласка, когда вся эта история ей опостылела.

Поник головой тогда наш принц, пригорюнился, загрустил. Так бы и ушел ни с чем, но тут из небольшой горстки людей сопровождавших его вышел человек в черном балахоне и с какой-то корявой палкой. Младшая царевна хорошо его тогда запомнила и он ей очень сильно не понравился: похожий на откормленного хомяка, но совершенно не милый и прелестный, коими бывают эти грызуны. Волосы у него свисали чуть ниже плеч и были серо-грязного цвета, засаленные и спутанные с одной стороны, и слежавшиеся с другой. Руки, выглядывающие из рукавов явно большего размера, были очень грязными. Грязь была под длинными поломанными ногтями и на самих руках. А еще они были в пятнах: красного, зеленого и синего цвета и с неприятными на вид наростам. Балахон тоже был грязным и кое-где рваным. Весь вид этого человека создавал впечатление уличной попрошайки, который не мылся лет десять - не меньше. Но больше всего царевне запомнились его глаза. Они были пепельно-серого цвета, маленькие и очень злые. Эта была ее первая встреча с колдуном вообще и Верховным магом в частности, и царевне эта встреча совсем не понравилась. Ей тогда еще подумалось, что всех колдунов портит магия и тогда они становятся похожими на этого. И чем сильнее колдун - тем он страшнее, а самого страшного выбирают в Верховные маги.

Прописанного закона конечно же не было, но тем не менее на каждое государство полагался свой великий мастер колдовских дел в количестве одной штуки. Разумеется этот великий был не один на все страну, были и другие. Но Верховный - назначенный государством и имеющий лицензию на использование магических чар когда и где ему заблагорассудится - был только один. Естественно такая вольность давалась не просто так. Колдун был обязан служить правителю и являться по первому его зову. Оплата за это тоже предусматривалась, заранее прописанная в договоре о найме на государственную службу и у каждого она была своя. Кто-то просил золотом, кто-то кровью девственниц - на вкус и цвет, как говорится.

Так вот этот самый Верховный маг Ксондрии подковылял к своему принце и что-то зашептал ему на ухо, тот слушал очень внимательно и когда колдун закончил, принц утвердительно кивнул ему и громогласно объявил, что раз уж сердце его возлюбленной занято другим, то он имеет неоспоримые намерения жениться на младшей дочери царя тридевятого-царства тридесятого-государства. Затем также громогласно объявил, что срочно отбывает на родину, оповестить своего родителя и через полтора месяца прибудет на помолвку. За сим откланялся и уехал, оставив хозяев в недоумении.

Сначала царь-батюшка подумал, что принц просто перенервничал и поэтому столь скоропалительно решился на этот шаг. Не придав словам принца особого значения, они тихо-мирно жили около двух недель, а потом примчались ксондрийские гонцы с посланием от тамошнего короля. И почти следом за гонцами явились и ксондрийские послы для составления и заключения брачного договора. Сначала наш царь категорически отказывался их слушать и соглашаться на этот безумный брак. Он не хотел такой судьбы для своей дочери, но послы уведомили государя, что в противном случае король ксондрийской державы намерен объявить войну и не только Лукоморью, но и соседской Зимории. Этот аргумент не убедил царя, но он знал, что Ксондрия всегда была милитаристской державой и ее действующий король отличается весьма воинственным нравом. Поэтому после обстоятельного совещания с царем Зимории, наш царь все же согласился на брак и целых шесть недель, без выходных и с перерывами только на сон, составлялся брачный договор.

Так и закончилась спокойная и свободная жизнь младшей дочери царя Лукоморья.

С этими воспоминаниями и мыслями царевна пришла в дворцовый зимний сад. До обеда было еще два часа и она могла со спокойной совестью провести это время в своем укромном месте, чтобы ее никто не трогал хоть чуть-чуть.

Она добралась до самого отдаленного участка сада - небольшого пригорка, скрытого за плодовыми деревьями, - забралась на него и тут-де спустилась по другую его сторону в низину к раскинувшей свои прутья-ветки белой ивы. Дерево это было большим, даже в два обхвата не умещалось. Корни у ивы большие и мощные, и по большей части находились на поверхности. И так удобно постелить в развилке двух самых больших корешков плед и устроится там с книгой или просто так, послушать пенье птиц и плеск искусственного ручейка, находящегося тут же, в низине. Именно этим и занялась царевна, устроилась на пледе, заранее с собой прихваченном и облокотилась об ствол белой ивы.

Древесина белой ивы очень ценится как у простого населения, так и у знати. Из нее получается самая прочная мебель, полы, которые не сгниют и за пол тысячелетия, щиты, что не проломит ни один клинок, а особенно из нее хороши всевозможные амулеты и обереги. Именно поэтому за последнее столетие популяция белой ивы сократилась до сотни деревьев из больше чем двадцати тысяч. И все из-за того, что это дерево размножается весьма замысловатым способом и растет крайне медленно (деревце высотой под шесть аршин и толщиной в обхват в нормальных условиях будет расти около восьмидесяти лет).

Конкретно эта ива росла здесь сто пятьдесят лет и до сих пор продолжала расти. Сейчас же она цвела и весьма обильно. Мелкие соцветия чуть желтого цвета разношерстными пучками облепили каждый белесый прутик, но запаха от них совсем не было. Даже если подойти ближе и понюхать сами соцветия ничего не изменится.