На равнинах иерехонских (СИ)

Томэ вытащил из ножен на бедре длинный нож, примерился и несколькими ударами отрубил переднюю лапу зверя по суставу. Вытерев нож о шкуру, он убрал трофей в плотный мешочек, затянул горловину и привязал его к поясу. Груз был невелик, но давал непривычно глубокое чувство удовлетворения.

Он и посмотрел на небо. Со всей этой возней Томэ думал, что дело уже идет к утру, но оказалось, что ночь только подобралась к середине. Если так, он еще успеет кое в чем убедиться. Томэ повесил винтовку на плечо и направился к тому месту, где в последний раз заметил охотника неудачника. Помочь ему, конечно, уже ничем не поможешь, но было любопытно, кто это же все-таки такой. К тому же, скорее всего, придурок окажется из благороднорожденных, и его дом мог поднять вопрос о мести. А раз с ратоцефала уже не спросишь, у кровожадных родичей остается только один вариант. Такие вещи полезно знать заранее.

Не то чтобы Томэ собирался приходить к гипотетическим мстителям с повинной или трепаться об этом случае на всех углах, скорее наоборот, но он слишком часто видел, как дела которых, казалось бы, не видели ни чьи глаза, совершенно неожиданно выходили на свет.

Он забрался в заросли и прошел по едва заметной тропинке. Погибший, точно так, как он запомнил, лежал посреди вывороченного мертвичника. Рядом с телом валялись обломки расколотой винтовки, обрывки ткани и какие-то металлические банки, выпавшие из распоротого заплечного мешка. Похоже, удар пришелся по спине. Странно, что крови не видно.

Томэ подошел ближе. Штаны убитого были потертыми, а на кафтане обнаружились заплатки. Мда, вряд ли, в его доме кто-то будет по нему скучать. Больше всего Томэ заинтересовала, винтовка. Он никак не мог определить модель. Ложе, определенно было очень старым, если не сказать древним, скорее всего сделанным во времена расцвета Столицы. Тогда мастерские выпускали такие без счета. А вот дуло оказалось совсем новым. Причем выточенным из совсем не подходящего для этого металла. Самоделка? Томэ посмотрел на труп. Тяжело было представить, чтобы кто-нибудь из благороднорожденных вооружился чем-то подобным, но кто еще мог решить поиграть в великого охотника? Неужто кто-то из местных все же набрался смелости?

Он нагнулся и перевернул тело на спину. По ладони скользнула перевитая бисером золотистая косичка, которая раньше была придавлена грудью трупа. Томэ скривил губы, у него было такое чувство, будто ему под нос сунули крысу раздавленную камнем-ловушк ой. Он быстро выпрямился и отряхнул ладони. Каи! Вот ведь народец! Везде расползаются, как тараканы! Томэ отвернулся от трупа и собрался уйти, но, не закончив шага, повернулся и бросил еще один брезгливый взгляд. Ему вдруг показалось, что, не смотря на мужскую косицу, убитый был девушкой. Уж слишком легким было тело, а лицо какое-то чересчур миловидное.

Присмотревшись, он понял, что подозрение было напрасным. Все-таки парень. Хотя так сразу и не скажешь. Лунный свет серебрил необычно тонкие черты, которые типичные для каи выступающие скулы не только не портили, а, наоборот, на редкость удачно дополняли. На левом виске волосы потемнели и слиплись от крови. Томэ по прежнему не видел ран оставленных ратоцефалом. Похоже, зверь ударил по рюкзаку и швырнул незадачливого охотника на землю, где тот и ухитрился найти своей пустой головой какой-то острый камень. Молодой дурак.

Ветер бросил на закрытые глаза выбившуюся из косицы золотистую прядь. Томэ, сам не зная зачем, потянулся, чтобы ее убрать. Едва его пальцы, коснулись холодной щеки, как веки мертвеца распахнулись. Чуть раскосые, оказавшиеся темно-зелеными глаза смотрели прямо ему в лицо.

От неожиданности Томэ едва не прикусил себе язык, но все сдержал вскрик. Он отдернул руку и выпрямился. Бывший "покойник" завозился и начал что-то бормотать мешая слова нормального языка со своим тарабарским наречием.

— Хаа би? — наконец выговорил парнишка и провел по лицу ладонью.

— "Где ты"? — оскалился Томэ. — Что уже забыл? Охота, ратоцефал, прыжок… Ты в вечном котле, недоумок! А я великий привратник. Неужели не узнаешь?!

— Привратник? — взгляд блондинчика был все еще мутным, но уже более осмысленным. — Как-то ты усох, с тех пор как тебя видел Согэй Небоходец. Без алмазных когтей, но почему-то рыжий. Видно даже в Котле настали трудные времена.

С каждым словом Томэ закипал все сильней. Этот засранец еще шутит! Если раньше Томэ был просто раздражен, потому что спутал раненого с убитым, то теперь вспомнил, что из-за этого мелкого поганца сначала сорвался весь его любовно продуманный план, а потом он сам чуть не пошел на корм ратоцефалу. И к тому же он вовсе не рыжий. Цвет похож, на полированную медь, но есть разница.

— Ты, шал тенег, хоть понимаешь, что чудом в живых остался?! Какого ты в чужое дело ввязался?! А если ввязался почему приперся в одиночку?! Решил сам справишься? Ты кем себя вообразил?!

— Хей, хей, не надо орать. В ушах и так шумит. Откуда я мог знать, что тут кто-то еще окажется. Да и вообще я не сам место и время выбирал. Меня старейшины послали. Сказали, чтобы пошел и убил чудовище.

Томэ перевел взгляд на расколотую винтовку, и прищурился.

— Интересный способ казни.

— Нет, это не то, что ты подумал, — воскликнул мальчишка.

— Конечно. Так что ты сделал? Пролил горячую кашу вождю на лысину?

— Ничего я не делал. Я просто должен был убить зверя… — паренек осекся. — Зверь…

— Интересуешься где людоед? Не знаю. Из-за тебя я не смог прицелиться как следует и он сбежал. Наверное, бродил тут поблизости.

Взгляд блондинчика заметался, но быстро остановился на чем-то в районе бедра Томэ. Он машинально опустил руку и коснулся подвешенного мешочка. Подушечка указательного пальца нащупала влажное пятно — через ткань просочилась кровь.

— А я думал, вы южане умеете только под деревом в теньке лежать, и ждать пока с него вам что-нибудь съедобное в рот свалится.

"Акцент", — понял Томэ. Сколько лет прошло, а он так от него и не избавился.

— Почти. Это так же ваш брат силен только воровать и дурь варить, да стаей нападать на того кто послабей, а плетку вам покажешь, только пятки и сверкают.

— Ты забыл, еще мы детей воруем.

— К слову не пришлось. Но главное, ты мою мысль понял. Я вот кроме лежания под деревьями еще немножко постреливаю. И ты не похож на своих трусливых приятелей. Вон на людоеда в одиночку пошел. Почему просто не сбежал? Ты такой смелый? Или такой дурак, что не понимаешь куда лезешь?

Мальчишка оперся на ладони и неловко поднялся.

— То же самое у тебя можно спросить. Что-то я не вижу твоей поддержки. Решил, что людоед сдохнет от одного зрелища твоего высокородного величия? Ну, или на худой конец до смерти отравится.

Ладонь Томэ скользнула к тому месту на поясе, где обычно висела плетка. Блондинчик явно заметил это движение, но прежде, чем успел что-то предпринять, его согнуло пополам. На землю выплеснулся поток рвоты.

Томэ предусмотрительно отступил. Да, удар по башке это не шутки. Он отстраненно смотрел на пошатывающегося паренька, гнев схлынул так же быстро, как пришел. Даже надавать этому поганцу по морде уже не хотелось. Это все равно что, бродячей собакой гоняться. Томэ сплюнул на траву и развернулся, чтобы уйти.

— Постой.

Томэ удивленно оглянулся. Паренек выпрямился и вытирал рот рукавом.

— Перед тем как тварь меня ударила, я слышал выстрел. Это ведь ты был? Людоед меня заметил и сидел в засаде? Выходит, ты меня спас.

— Ты только никому не говори, ладно? А то мне стыдно будет.

Томэ поправил ремень винтовки и шагнул в заросли. Скоро развалины древнего борделя скрылись у него за спиной. Томэ направился к заброшенному дворца Согласия. Каменная громада тянулась к небу, как одинокая скала. Он выбрал ее как ориентир мимо, которого не промахнешься даже в самой густой темноте.

Томэ обошел здание с левой стороны. Под ногами пощелкивали камешки раскрошенной брусчатки, над головой шелестели листья, в прохладном воздухе плавал кисловатый запах. Опоясывающие здание террасы заросли настоящими рощами рассветных деревьев, которые теперь нависали над землей, как опахала. Он добрался до заваленного камнем портала, развернулся на девяносто градусов и пошел вниз по едва заметному склону. Скоро перед ним оказалось расколотое молнией мертвое дерево с глубоким дуплом.