На равнинах иерехонских (СИ)

Томэ поднял руку и щелкнул пальцем по крошечному колокольчику, который висел на колечке, продетом в ноздре танцовщицы.

— Не мешай, когда я учу подчиненных.

— Странные у тебя методы, о великий наставник, — пробурчал Зарак. — Вот мы все благороднорожденные, пусть и не все знатные, а ты только и делаешь, что бьешь нас и обзываешь всякими словами.

— Попробуй перейти в другой десяток, может, там тебя будут кормить с ложечки. Вот сам станешь десятником и поймешь, как трудно мне было, не перебить вас, придурков, в первую же неделю. Кстати, о придурках. Почему я не вижу Ларса, Орбина, Вильда? Куда они подевались?

— Тут такое дело, — отозвался Марис, — Орбин жаловался, что здешнее пойло его никак не берет. Какой, говорит, смысл пить, если нельзя напиться. А Ларс сказал, что поблизости есть место, где можно машерской настойки купить. Ну, они и пошли за добычей.

— Вот как, — Томэ не пытался скрыть недоверия. — А Вильд за ними на кой увязался?

— Кхм, он это, с Зараком немного полаялся.

— Немного?

— Да как обычно, только нож еще вытащил и сказал, что глотку ему перережет.

— Это еще нужно поглядеть, кто кому что перережет, — вмешался Зарак.

— Заглохни. Так что дальше было?

— А дальше Зараку вдруг резко в сортир приспичило и только мы его и видели.

— У меня действительно живот скрутило! Это все из-за кислятины, которую нам Гашфар наливает.

— Я сказал, заглохни. И чем дело кончилось?

— Так этим и кончилось. Зарак смотался, Ларс Вильда с собой позвал, пройтись охладиться.

— Это ему еще повезло, что я его не нашел когда вернулся, — сообщил Зарак.

— А в этом никто даже не сомневается, — пробормотал Томэ.

Десятник уже уверился, что его водят за нос.

— И кого вы, интересно, собрались этой сказкой обмануть? Что бы эта троица вот так встала, бросила бесплатную выпивку и пошла чего-то искать? Хватит, сочинять, лучше по-хорошему рассказывайте, что к чему?

Марас пожевал губами.

— Ну, все почти так, как я уже рассказал, просто они не за выпивкой отправились, — сказал, наконец, дружинник. — Я не и собирался скрывать. Только чего раньше времени языками чесать?

— Во что вы ввязались?

— Небольшая подработка.

— Начало мне уже не нравится. Давай, рассказывай дальше, не тяни. Или мне лучше попросить нашу новую знакомую прогуляться?

— Да нет, как раз наоборот. Она лучше объяснит.

Томэ передвинул девушку у себя на коленях и заглянул ей в лицо.

— У моих подружек вышли неприятности со схолариями, — сказала танцовщица — Не дали этим кровопийца на лапу, а они в отместку их в отстойник законопатили. Ну, типа местечко, для всяких раскаивающихся, кто решил честным трудом начать новую жизнь.

Красотка не позволила гневу исказить кукольное личико, но отвращение в голосе скрыть не могла.

— И ты предложила этим балбесам туда вломиться и освободить твоих подруг, — закончил Томэ.

— Это была хорошая сделка, — пальцы танцовщицы прошлись по его волосам, — Я и мои знакомые будем очень благодарных храбрым воинам.

Томэ не оставляли дурные предчувствия.

— Кто их там охраняет?

— Да в том то и дело, что кроме пары пентюхов-сторожей вам никто не помешает. Только бывает патруль лирийцев проходит. Но сегодня такого не будет.

Десятник резко повернулся к Марису.

— Давно они ушли?

— Порядочно уже… Но они не должны были ничего делать. Посмотреть и все.

Томэ оперся ладонями на столешницу.

— Значит так…

Вопль с другой стороны двора не дал ему договорить.

— Эй, народ, там лирийцы Орбина с Вильдом бьют!

Дружинники разом вскочили. Томэ снова щелкнул по колокольчику танцовщицы.

— Поговорим как-нибудь в другой раз, — устало сказал он.

— Ты знаешь где меня найти.

Томэ глотнул вина и отправился за дружинниками. Его десяток столпился перед воротами, вокруг взъерошенного Ларса. Рукав форменного кафтана был наполовину оторван, а на скуле наливался здоровенный синяк.

— Командир, скорее командир, а то наших на смерть забьют!

— Много их? — сухо спросил Томэ.

— Дюжина! Может больше! Налетели всей стаей…

— Где?

— У Парящих птиц.

Название ничего ему не говорило, но разбираться было некогда.

— Показывай дорогу!

Десяток выбежал за ворота и с топотом понесся по мостовой. Ларс уверенно уверено провел их по лабиринту переулков и махнул рукой в сторону обшарпанной арки. Отряд нырнул в крошечный дворик. Две статуи крылатых быков с отколотыми головами занимали там почти все свободно место. Ларс, не сбавляя хода, обогнул истуканов.

— Сюда, здесь дыра в заборе.

Следом за остальными Томэ протиснулся через пролом в каменной плите и сразу увидел поля боя. Ларс привел их на широкую улицу, на середине валялся Орбин. Дружинник громко стонал и зажимал руками промежность. Шесть лирийцев в красных плащах своего ордена, столпились неподалеку. Они стояли перед щелью между домами, такой узкой, один легковооруженный воин мог бы там остановить нашествие варварского полчища.

— Лучше сам вылазь, щенок, — гаркнул в проем лириец, стоявший впереди. — Сейчас еще наши подойдут, выкурим тебя оттуда, как из норы.

Толстая жердь мелькнула в воздухе, как язык змеи. Лириец схватился за разбитое лицо и упал на колени.

— Молодец, Вильд! Молчи гадов! — заорал Дарен.

Оставшиеся на ногах лирийцы разом развернулись навстречу дружинникам, и как копья выставили перед собой черные жезлы. На граненых навершиях мерцали синие искры. Томэ оценил ситуацию и схватил подчиненного за плечо.

— Спокойно, Дарен. Мы же все благороднорожденные, а ведем себя как уличные голодранцы. Уверен, это недоразумение, которое мы сейчас разрешим. Верно, господа?

— Ага, ничего проще, — отозвался один из рыцарей. — Отдайте нам этих уродов, а сами убирайтесь. Благородные господа.

Дружинники вокруг десятника недовольно заворчали. Томэ выпустил плечо Дарена, ухватил бойца за ворот и подтащил к себе.

— В следующий раз, сначала бей, а потом ори, — прошептал он.

— Виноват, командир, не подумал.

— Для тебя это типично.

Томэ выпустил дружинника и перевел взгляд на лирийцев. Улицу освещали две установленные на столбах каменные чащи, в которых полыхал желтый огонь, можно было все как следуют рассмотреть. По вышивке на плащах было видно, что они недавно прошли посвящение братства. Плохо, такие сопляки всегда рвутся доказать всем вокруг, что уже сравнялись с ветеранами. На испуг их не возьмешь. А тут еще это их подкрепление… Шестой лириец попытался встать, но его ноги подкосились и он упал лицом на мостовую.

"Однако, миляга Вильд теряет хватку", — мельком подумал Томэ.

Лирийцы занервничали, Томэ улыбнулся и шагнул вперед. Над головой большой ночной жук обжегся в огне чаши и упал к его ногам тлеющим угольком.

— Все-таки, давайте решим дело миром. Я думаю, крови уже достаточно, чтобы удовлетворить все стороны.

— И не мечтай! — крикнул лириец в центре оборонительного строя. — Они оскорбили наш орден и должны ответить!

Томэ оглянулся к своему десятку.

— Кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит?

— Да говорю же, эти психи на нас ни с каких, дел налетели! Орбин просто отлить остановился. А тут эти выскакивают и на нас кидаются.

— Этот урод мочился на наш герб.

— А?

Томэ посмотрел, куда указывал лириец. На стене белел барельеф с двумя фениксами. Ну конечно, Парящие птицы. Старая казарма лирийцев.

— Подмывал, значит, устои…

— Ты чего скалишься, рыжий?!

— Друзья мои, стоит ли раздувать такие мелочи? Ведь наш друг тоже пострадал.

Томэ взглянул на Орбина, тот прекратил стонать и пытался встать на ноги.

— Кстати, а чья это работа?

— А какая разница-то?

— Любопытно.

— Ну, предположим моя, — ответил разговорчивый лириец, — а что?

— А скажи-ка мне, приятель, вот так, чисто теоретически. Тебе не кажется, что бить дружинника великого дома, почти так же оскорбительно, как если бы кто-то помочился на ваш герб?