Гарри Поттер и Наследники Слизерина (СИ)

***

Как это унизительно – сидеть в своей комнате отбывая наказание, как провинившийся ребенок. Ему уже почти 16 – вполне взрослый, самостоятельный человек. А уж по части бед и опасностей, составляющих львиную долю его жизненного опыта, Гарри позавидовал бы любой супергерой из комиксов. И не всякий взрослый вышел бы из этих передряг с честью, как это сделал Гарри. …И вот он сидит в своей комнате, наказанный за проступок, которого не совершал.

Ладно, уже сегодня вечером они уедут, и я стану совершенно свободен, не считая Мис–сис Фигг, конечно, – воодушевился Гарри. – Соберу‑ка я пока свои вещи: набор для игры в квиддич, котел, учебники, перья, свитки, мантии. Может, остаток лета я проведу у Уизли в Норе, а поеду туда прямо от Миссис Фигг. Вот было бы хорошо… Так, ничего не забыть.

Вечером, когда Дурсли поехали в Лондон в аэропорт, они попутно закинули Гарри со всеми вещами к Миссис Фигг на соседнюю улицу Уистерия–Уок. Дадли из вредности полуулёгся на заднем сиденье, вынуждая Гарри примоститься на краешке в обнимку с клеткой Букли, скрючившись в три погибели. Выбравшись из машины, Гарри размял затёкшие ноги и вытряхнул свои пожитки из багажника. Он просто не смог удержаться от ехидства:

— Дядя Вернон, придётся тебе скоро менять машину!

— А чем плоха эта вашему королевскому величеству? Может быть, мне по твоему примеру пересесть на ковер–самолет?

— Да просто Дадли в нее скоро не поместится, ему понадобится мини–фургон, – хихикнул Гарри, отойдя на всякий случай на приличное расстояние от машины – мало ли что.

Но тревога его была напрасной – Дурсли решили, что для них важнее успеть на самолет, чем гоняться за дерзким мальчишкой по всей округе. А может они решили отомстить по возвращении.

Автомобиль укатил, фырча двигателем и давясь выхлопными газами.

— И вообще, у нас нет ковров–самолетов, у нас – летающие метлы! – крикнул Гарри вдогонку, но, кажется, его никто не услышал.

Дурсли уехали. Гарри вздохнул свободно. Тетя Петуния права: целых две недели отдыха!

***

Миссис Фигг, некогда страстная кошатница, однажды разочаровалась в своих любимцах. Как‑то раз она, с авоськой наперевес, шаркала в своих клетчатых войлочных туфлях в ближай–ший магазин. Споткнувшись об очередную кошку и не удержав равновесия, она упала и сломала ногу, два месяца прохромав на костылях. Этот день стал поворотным в её жизни. Она незамед–лительно выгнала всех кошек, количеством не менее 17 штук, оставив одного только заслужен–ного котяру Мистера Тиббиса, и всецело посвятила себя новому хобби: она решила собирать ковры. Теперь её старый, скрипучий, щелястый дом, провонявший кошачьей мочой и сухим кормом, заполнился ещё и пылью старинных ковров. Каких здесь только не было… Большие и маленькие, ручной работы и фабричные, пёстрые и однотонные, с сюжетной картинкой, с абстракцией или просто с узорами, круглые, прямоугольные и квадратные… Они висели и лежали повсюду, превращая английский дом в подобие турецкого дивана. Миссис Фигг не знала чувства меры, со всей страстью отдаваясь любимому занятию.

Сегодня с утра пораньше Миссис Фигг отправилась на собрание Общества Анонимных Сквибов, а потом собиралась взглянуть на очередной пропылившийся претендент на покупку где‑то в глухой провинции. Вернуться она должна была не скоро. У Гарри был целый день блаженного одиночества впереди.

Гарри наскоро позавтракал чёрствыми кексами с кисловатым молоком, рискуя переломать все зубы или надолго оккупировать туалет. Но другого выхода не было, если он не хотел остаться голодным, Миссис Фигг была не самой аккуратной хозяйкой, не в пример той же тёте Петунии. Дома у неё царил вопиющий беспорядок, а холодильник традиционно пугал своей пустотой. Все свои сбережения Миссис Фигг пускала на ковры.

Завтрак Гарри лежал на столе, о чем сообщала записка, нацарапанная корявым старческим почерком. В ней же были и указания по работе. В свое отсутствие Миссис Фигг поручала Гарри вычистить парочку ковров – то есть, как минимум, штук восемь.

Вложив в глубокий страдальческий вздох всё своё разочарование жизнью, Гарри взял специальную щётку, тряпку и ведро, полное мыльной пены, (нет–нет, никакого пылесоса, только руками и, понятное дело, никакой магии – он же несовершеннолетний волшебник) и уныло поплёлся на каторгу. Похоже, эти ковры не чистили со дня их создания, веке так в шестнадцатом! Он медленно возил щеткой по ковру, пытаясь прогнать сонливость. Глаза предательски слипались. И чего ради он так рано вскочил? Ах, да, ему же снилось что‑то необычное.

Гарри нередко мучили кошмары, ему снилась зелёная вспышка от заклинания, отнявшая жизнь его родителей. Снился ледяной смех Волана‑де–Морта и крики ужаса матери. Снился мёртвый Седрик, лежащий на земле с остекленевшими глазами. Снился Сириус, бесконечно падающий куда‑то вниз, в арку безвременья. Тогда Гарри резко вскакивал, весь в поту, с колотящимся где‑то в горле сердце, с раскалывающей голову болью в шраме. Но сейчас всё было иначе. Он опять резко проснулся, но не было всепоглощающего чувства ужаса, охватывавшего всё существо, не было паники и липкой холодной испарины, сердце не билось о рёбра как безумное, испуганные мысли не метались в голове, заполненной остатками ночного кошмара. Голос, какой‑то знакомый голос говорил ему помочь кому‑то. Ей. Или показалось? Послышалось. Почудилось… Но голос всё ещё явственно звучал в ушах. Кто же эта она?

Поток мыслей прервал неясный шорох в соседней комнате. Сонливость сняло как рукой.

Странно, ведь я в доме один. Миссис Фигг не могла так быстро вернуться, прислугу она не держит, так кто же это? Мыши? Сквозняк? Воры? Да что здесь брать! Кому нужны эти пропахшие плесенью ковры? Деньги Миссис Фигг держит в банке, однако, грабителю об этом может быть неизвестно… – сразу насторожился Гарри.

Тут послышался новый шорох и звук осторожных шагов. Гарри машинально сунул руку в карман, чтобы достать палочку и, опомнившись, разочарованно вынул ее обратно. В мире магглов–простецов несовершеннолетним волшебникам творить чудеса было строжайше запрещено, и палочка лежала на дне чемодана вместе со всеми остальными вещами, дожидаясь осени и поездки в Хогвартс. Гарри ничего не оставалось делать, как вооружиться щёткой для чистки ковров – ничего более подходящего поблизости не было. Он осторожно двинулся в соседнюю комнату, занеся щётку над головой как дубину – на всякий случай. Осторожно ступая по скрипучему полу, он вошёл в комнату и замер в дверном проеме не дыша.

Судя по фигуре, спиной к Гарри стояла девушка, не слышавшая, по–видимому, его приближения. Она слишком увлечённо разглядывала ковёр, висевший на стене напротив. Ковёр был особенно старым и таким грязным и пыльным, будто его расстилали на скотном дворе. Гарри заранее содрогался от мысли, что придётся чистить и его тоже.

Девушка что‑то читала по бумажке себе под нос, будто сверяясь со шпаргалкой: Размер три на четыре, семейный, многоскоростной, грузоподъемность – шесть человек, турецкий, пёстрой расцветки, бахрома… Н–да, расцветку уже не определишь, ну и ладно, зато в углу – несомненный знак Ришафа! Это он и есть! – Она удовлетворенно выдохнула, сунула бумажку в карман красного комбинезона и двинулась к стене, явно намереваясь снять ковёр. Но тут Гарри отмер и, заикаясь, спросил:

— А–а-а в–вы, собственно, кто? – Он не был уверен, есть ли у Миссис Фигг родственники. Мало ли какая внучатая племянница решила без предупреждения навестить тётку и сделать доброе дело, сдав ковер в химчистку.

Девушка от неожиданности вздрогнула и резко обернулась. Она была довольно высокой и стройной, на ней был новенький с иголочки красный джинсовый рабочий комбинезон с надписью Химчистка Трэвиса. Экипировку дополняли тяжёлые ботинки на шнуровке и кепка–бейсболка, по–видимому державшая волосы. Нарушительница границ частного владения оказалась очень симпатичной. По лицу невозможно было определить, сколько ей лет – с одинаковым успехом можно было дать и пятнадцать, и тридцать. У неё были чуть раскосые тёмно–карие глаза и рыжевато–каштановые волосы, выбивающиеся из‑под кепки. Гарри пялился на незнакомку во все глаза, напрочь забыв о щётке, занесённой над головой.