Настоящее волшебство

— Оставь меня, Сольвейг.

Ноги мужчины подкосились, и девушка не смогла его удержать. Упав на землю, Ладомир выгнулся дугой, царапая ногтями влажный перегной. Черты его исказились, рот скривился в злобном оскале, а глаза, голубые как весеннее небо, блеснули вдруг ярко-желтым.

— Беги, Сольвейг! — прорычал он низко и страшно. — Спасай свою жизнь!

Но девушка как в землю вросла. Ладомир запрокинул светловолосую голову и издал полный звериной тоски вой. Все поплыло у колдуньи перед глазами, поняла она, как проучила наемника незнакомая ведьма. Не человек отныне Ладомир, а дикий зверь.

— Беги!..

И Сольвейг бросилась прочь, не видя перед собой дороги. В спину ей донесся пронзительный вой.

Солнце село.

Ни духи, ни боги, ни собственное колдовство больше не могли ей помочь, потому что без Ладомира не было у Сольвейг больше сердца и души не было. Поздно поняла она, что влюбилась, и одной ей счастья не будет в жизни. Точно насмехаясь, пущевик подставлял ей под ноги толстые корни, стегал по заплаканному лицу колючими ветками. Совсем темно стало в лесу, только мигали глазки лесной нечисти. Остановилась Сольвейг и вдруг увидела впереди свет. Сиял в зловещем сумраке чащи ручеек, извиваясь змейкой среди выпирающих из земли корней. Откуда взялся он здесь, едва ли кто-то знал, но это точно был он — волшебный источник живой воды. Только он один мог исцелить Ладомира и вернуть ему человеческий облик.

Сольвейг оторвала от подола широкую полоску ткани и опустила в ручей. Кожа ее, коснувшись кристальной воды, снова стала девственно чистой, без ожогов и царапин. Хотелось опустить туда лицо и почувствовать единение с первозданной силой жизни, настоящим волшебством. Но где-то там, в темноте, ждал Ладомир. Сольвейг бережно свернула пропитанное целительной влагой полотнище и поспешила обратно. Глаза ее ничего не видели, но сердце уверенно вело вперед. Вот и поваленная сосна, на которой они отдыхали.

— Ладомир? — позвала Сольвейг. Капли срывались с ее драгоценной ноши, и на черной земле вырастали цветы. — Где ты, любовь моя?

Грозное рычание заставило молодую колдунью вздрогнуть. Из мрака вышел к ней огромный серый волк, с оскаленных клыков его капала тягучая слюна, а глаза… Сольвейг не могла найти в себе силы заглянуть в них, боялась ничего не увидеть, не найти на их дне человеческой души.

— Ладомир…

Волк шевельнул ушами, точно прислушиваясь к знакомому слову, но напрасно девушка ждала — он не узнал ее. Слезы затуманили взор, сквозь пелену видела она, как зверь крадучись подбирался к ней. Клокотало в его груди низкое ворчание, однако Сольвейг не тронулась с места, не побежала. Опустилась на колени и выронила бесполезную тряпку.

— Ладомир, любимый мой, единственный… — шептала она, протягивая руки. — Дай мне тебя обнять.

Лицо обдало горячим дыханием. Желтые звериные глаза были так близко, что в них можно было увидеть свое отражение. Сольвейг заглянула в них без страха, запустила пальцы в жесткую шерсть и прижалась лбом к волчьей морде. Умирать не страшно, если веришь и если любишь.

Мать говорила ей, давно это было, что и не вспомнить, когда, что колдовство ничто без человека, а человек — без любви. Любовь — вот самое сильное колдовство в мире. Настоящее волшебство.

Сольвейг не открывала глаз. Не молилась, не призывала богов, своих ли или чужих. Она не шевельнулась, когда шерсть под ее пальцами исчезла, а ворчание перешло в стон. Сольвейг не открывала глаз, хотя чувствовала прикосновение губ к виску. Ей было очень страшно.

— Сольвейг.

Девушка медленно, как во сне, подняла голову. Знакомые руки ласкали ее лицо, вытирали слезы.

— Сольвейг, посмотри же на меня.

Колдунья решилась. Голубые глаза смотрели на нее с любовью и нежностью. Проклятие ушло вместе со звериным обликом и раной в виде волчьей лапы. Перед ней снова был ее Ладомир. Он заключил девушку в объятия, крепкие и теплые, как в самых сокровенных ее мечтах.

— Ладомир!

— Сольвейг!

Мужчина взял ее руки в свои и прижал к груди:

— Жизни моей больше нет без тебя. Пойдем со мной, я покажу тебе скалы и фьорды твой земли и там, перед лицом твоих богов, назову свой женой. Ты пойдешь со мной?

— Куда ты, туда и я.

Впереди их ждал долгий и опасный путь. Через леса, поля и бескрайнее свирепое море. Но ничего не страшно, если вдвоем, если рядом идет любимый, а над головой светит солнце. И никакого колдовства не нужно.

*Ведьма — Ведающая (мудрая) Мать.