Эльминстер в Миф Дранноре

Несчастная, одинокая, отчаявшаяся, волшебница поглядела ему прямо в глаза:

– Я совершила непростительное.

– И что это было? – Эл почти умолял, усталым жестом уговаривая ее говорить дальше.

Она чуть не улыбнулась на этот жест и печально ответила:

– Элтаргрим просил меня изучить все, что есть в вашем мозгу, когда вы будете спать. Но время шло, и день и ночь, а вы все еще разбирали эти сокровища, без всяких признаков сонливости. Тогда я спросила у вас, и вы сказали, что спите очень мало.

Эл кивнул, и под его щекой звякнули монеты.

– И чем вы меня ударили?

– Бюстом Элдарты из Ларлота, – пробормотала она, – Эльминстер, мне очень жаль…

– Как и мне, – с чувством признался он. – Умеют эльфийские маги изгонять головную боль?

Она ахнула и всплеснула руками:

– Здесь? – Она протянула два пальца, коснулась больного места на его голове и что-то забормотала.

И боль стекла с его головы вниз по шее прохладной водой.

Эл со вздохом поблагодарил ее и соскользнул с монет на пол.

– Итак, вы решили поработать с моим мозгом, пока я беспомощен, и…

Что-то смутно припоминая, он встал и встревожено наклонился над эльфом.

– Мистра уже поджидала меня, так же как и коронеля, – промолвила Сиринши с подобием улыбки на губах. – Она оберегает вас, молодой человек. Она вышвырнула меня из вашего мозга. И сообщила, что расположила в вашем мозгу заклинание так, что оно разнесет меня в пыль.

Эл во все глаза смотрел на нее, а потом погрузился в себя в поисках новых заклинаний. Их не было. С этим что-то нужно делать. Без единого сплетенного заклинания и без возможности вызвать на помощь самоцвет он был беззащитен среди всех этих кичливых эльфов.

А, вот, так и есть! Смертельно опасная магия, такой он еще не знал – настолько же мощная, насколько и простая. Одно прикосновение, и эльфийская кровь закипит от нее в любом эльфийском теле, вмиг превратившись в пыль. И не помогут ни доспехи, ни защитная магия, ни…

Он содрогнулся. Это заклинание было гибельным.

Когда он пришел в себя, прохладные, почти детские пальцы стиснули его запястье и притянули его руку к гладкой, прохладной плоти. Плоти, которая ощущалась как…

Он посмотрел вниз. Сиринши обнажила свою грудь и положила его руку прямо на нее.

– Леди, – воскликнул он, глядя в печальные голубые огоньки ее глаз, – что?..

– Воспользуйтесь этим заклинанием, – попросила она, – я меньшего не заслуживаю.

Эл осторожно убрал ладонь и прикрыл голое тело колдуньи одеждой.

– А что сделал бы со мной коронель потом? – спросил он, передразнивая виноватый тон Сиринши. – Просто беда с такими трагическими типами, как вы. Никогда не думаете о том, что будет дальше!

Принц улыбнулся и увидел, что она пытается улыбнуться в ответ. И тут же обнаружил, что она плачет, тихие слезы катились из старческих глаз.

Он непроизвольно наклонился и поцеловал ее в щеку:

– Да, вы совершили непростительное. Вы обещали мне чай, собранный на ночной поляне, – и я до сих пор его хочу.

Колдунья постаралась улыбнуться, но тут же снова ударилась в рыдания. Тогда Эл обнял ее и принялся укачивать и утешать, как ребенка. Оказалось, она ничего не весит.

Эльфийская волшебница все еще всхлипывала, обняв его за шею, когда прямо перед его носом появились в воздухе две чашки чая ночной поляны.

Эльминстер давно потерял счет вещам, которые ему казались самыми нужными. Там была корона, которая позволяла надевшему ее выглядеть моложе; перчатка, которая могла восстановить поврежденную кожу разбитого или израненного лица одним прикосновением, и еще много других чудесных предметов. Все, что ему нравилось, Сиринши откладывала в сторону, потом складывала в сундук в центральной купольной палате. Но казалось, что он едва ли осмотрел двадцатую часть того, что там хранилось, и глаза Сиринши снова грустнели.

– Эл, – сказала она, когда он отбросил в сторону флейту, принадлежавшую эльфийскому герою Эргларео из Длинной Стрелы, – ваше время истекает.

– Я знаю, – бросил он. – А это что?

– Покров, который изгоняет болезни и вредных насекомых с тех деревьев или кустов, которые он накрывает. Он остался от мага эльфов Раэрантура из…

Но Эльминстер был уже далеко от нее, он спешил к сундуку с выбранными вещами. Леди Эстелда замолкла и только грустно наблюдала, как он уходит от нее по коридору. Она не осмеливалась помогать ему даже при переносе монет из опасения, что кто-нибудь из магов Суда, желая смерти этому незваному гостю, может издалека подсматривать за ней в магический кристалл.

Эльминстер возвратился, глаза у него были усталые.

– Долго еще? – спросил он.

– Вздохов десять, – жалея его, ответила она, – может быть, двадцать. В зависимости от их терпения.

– И все ради моей смерти, – пробормотал Эл и прилег рядом с ней.

Интересно, случайно ли ее рука трижды за последний, очень короткий, промежуток времени легла на эту хрустальную сферу?

– А это что? – спросил он, выдергивая шар.

– Кристалл, через который можно увидеть водные пути, пролегающие через королевство: и на поверхности, и под землей, на любом шагу путешествия. Все будет доступно для глаз. В него можно увидеть дамбы бобров, или другие препятствия, или источники нечистот, – торопливо, на одном дыхании, объясняла Сиринши. – Он был создан для ныне павшего дома Клатарла одним искусником по имени…

– Я возьму это. – Эл вскочил, чтобы ринуться к сундуку, но, не сделав и шага, споткнулся о рукоять клинка, торчавшую из-под кучи монет. – А это?

– Меч, который рассекает тьму и немертвые вещи, называемые тенями, хотя я думаю, что и привидения, и призраки тоже…

Он махнул рукой и ринулся вдоль прохода к сундуку. Сиринши поправила на себе расцвеченное драгоценными камнями платье, которое он где-то откопал и заставил ее надеть: платье все время норовило соскользнуть с какого-нибудь плеча. Волшебница вздохнула; они в любой момент могли появиться, и они…

Они уже были здесь. Просто неслышная вспышка света в куполообразной палате, и Эл замер, вдруг обнаружив себя в кольце враждебных взглядов волшебниц. Их было шесть, и каждая держала в руке скипетр, указующий на него. Крошечные звездочки вспыхивали и плавали вдоль их смертоносных жезлов. Эл увидел, как к нему подошла Сиринши и встала рядом. Она щелкнула пальцами, и у нее в руке вдруг оказались семь готовых к действию жезлов.

Он медленно повернулся к старой колдунье спиной, уже зная, кто ждет его с другой стороны. Правители всегда любят появляться с эффектом. Позади двух волшебниц стоял старый эльф в белых одеждах, с глазами, похожими на два звездных омута. Женщины плавно скользнули в сторону, чтобы освободить для него место в кольце смерти. Коронель.

– Рад встрече, высокочтимый лорд, – приветствовал его Эльминстер и бережно опустил хрустальный шар в раскрытый сундук.

Эльф заглянул туда же, посмотреть на сокровища, отобранные Элом, и одобрительно вздернул бровь. Все вещи были предназначены или для добычи пищи, или для получения новых знаний. И ничего для сражений. Однако раскатившийся голос его был суров:

– Я предлагал вам выбрать только одну вещь, которую вы могли бы вынести из этих хранилищ.

Эльминстер поклонился, а потом простер к коронелю пустые руки.

– Итак? – строго спросил правитель эльфов.

– Я сделал свой выбор, – тихо ответил Эл.

– Вы ничего не выбрали? – спросил коронель, нахмурившись. – Попытка избежать смерти – путь труса.

– Нет, – ответил Эльминстер таким же суровым тоном. – Я выбрал самую большую драгоценность из драгоценностей ваших хранилищ.

Окружавшие его жезлы закачались, затрепетали безудержно, потому что волшебницы торопились сплести заклинания, обезопасив все ценное вокруг. Эл повернулся и вздернул брови: пока спутницы коронеля, сплетая заклинания, что-то бормотали хором, руки Сиринши оставались спокойными. Свой жезл старая стражница хранилища держала острием к себе так, что оно касалось ее. В ее глазах застыла тревога.