Солнечный змей (СИ)

- Ничего плохого, – кивнул Речник. – Прямо как в старых книгах. А что это за зверёк?

- Пустынная кошка – сегон, – ответил правитель. – Надеюсь, Альвиг тоже читал эти книги. Что же, Чёрная Речница… Не по своей воле я вынужден посылать тебя по делам, когда твоё обучение не то что не закончено, но даже толком не начато. Но боги решили так… На рассвете ты отправишься в Кривь. Яцек Сульга летит на переговоры с магами-Ящерниками, и ты будешь сопровождать его, как защитник и как воплощение силы Реки. Кривь – наш давний союзник, у Яцека с собой Верительная Грамота… не думаю, что вы столкнётесь с чем-нибудь опасным. Если ты, Кесса, будешь выглядеть и вести себя как Чёрная Речница, этого хватит. О награде не беспокойся – сорок кун получишь, как только вернёшься.

- Ух ты… мы полетим на драконе? А далеко до Криви? – растерянно спросила Кесса. Яцек усмехнулся.

- За день долетите, – ответил Астанен. – Я пойду. Яцек расскажет тебе всё. Ничего не бойся.

В голосе правителя слышалась многолетняя усталость. Он накинул на плечи меховой плащ и, тяжело ступая, вышел из залы. У крыльца взревел Белый Дракон – Кесса слышала шум его крыльев, пока правитель говорил, и вот теперь он дождался Астанена. Зашумели крылья, и всё стихло. Кесса с любопытством посмотрела на Старшего Речника, он – на неё.

- Речник Яцек! – Кессе пришлось запрокинуть голову, чтобы заглянуть ему в глаза – он был заметно выше. – Ты был раньше в Криви?

- Да, доводилось, – кивнул Речник и протянул руку к носу Койи, чтобы зверёк обнюхал пальцы. – Но под защитой Чёрной Речницы – ни разу. Ещё Астанен выделит нам служителя. Вместе получается целый отряд. Кривийцы, того гляди, решат, что мы на них напали…

Он усмехнулся, но взгляд синевато-серых глаз был невесёлым. Койя потёрлась щекой о ладонь Речника и подняла уши, прислушиваясь к его словам. Речница мигнула.

- Я мало знаю о Криви, – вздохнула она. – Речник Фрисс упоминал магов-Ящерников… Они всегда первыми прилетали, если Река просила о помощи. Я их даже видела – в том году, когда воевали с Нэйном… Их правитель – друг Астанена. Если мы к ним летим, значит… они не прилетели к нам?

- Правильно, – кивнул Речник. – Нехорошо, но случается. Знаешь Хальна Микоа?

- Ещё бы! – усмехнулась Кесса. – Он – их предводитель, небесный воин, которого уважают драконы!

- Весной в Криви горели леса. Там много лесов, много болот, но нет больших рек, – размеренно проговорил Яцек, не дожидаясь, пока Речница закончит. – Хальн попал в огонь. К осени он поправится, но сейчас главный над Ящерниками – Альвиг Хелойса. Он собрал отряд в помощь нам и ждёт нас в Ледне. Мы летим за ним. Ничего и никого не бойся, там странный народ, но причин для вражды у нас нет. Идём, посмотришь на нашего дракона…

Драконий двор почти опустел – существа кружили над Рекой, высматривая демонов и лазутчиков Джаскара, кто-то сопровождал посланников… Посреди загона, опустив длинный язык в бочонок с цакунвой, откуда торчали хвосты Листовиков, сидел большой Белый Дракон и с подозрением косился на служителей. Они крепили к его спине длинное тройное седло. Чешуя дракона и вся его сбруя были отдраены до блеска, кое-где служители даже перестарались – из-под расцарапанных чешуек выступила кровь.

- Аррх! – дракон наконец исхитрился, сцепил зубы вокруг бочонка и одним махом опрокинул всю цакунву к себе в глотку. Выплюнув бочонок, он сердито хлопнул крыльями и повернулся к воротцам загона. Служители бросились врассыпную. Кое-как закреплённое седло мотнулось на драконьей спине и сползло на пол-локтя вниз.

- Собираешься? – хмыкнул Яцек, остановившись недалеко от загона и оттеснив Речницу так, чтобы она не встала между драконом и им. Существо выдохнуло два облачка сажи.

- Они содрали с меня чешую! – возмущённо взревел дракон. – Поглоти меня лёд, теперь вся спина зудит! Яцек, куда из этого Замка пропали все с прямыми руками?!

- Ты оплевал их, и они разбежались, – хмуро отозвался Речник. – Сиди смирно, я закреплю седло. Сам же взвоешь, когда оно натрёт спину.

- Аррх, аррх, что за сборы… – дракон послушно выпрямился на четырёх лапах и растопырил крылья. – Я не плевался. Я поперхнулся.

- Хагван думает иначе, – буркнул Яцек, пропуская ремни под драконьими лапами и затягивая на брюхе. – Где он?

- Я его не ел, – фыркнул, выдохнув облачко пара, Белый Дракон.

- Речник Яцек! – из сарая, пригнув голову, выглянул молодой служитель. Видно, когти дракона пугали его – поверх рубахи он надел длиннополую олданскую стёганку из толстого войлока. За плечами служителя болталась открытая сума, из которой высовывался свиток, у пояса висела раковина-рог.

- Речник Яцек, вся еда собрана, – сообщил он, кивнув на сарай. – На целых два дня, на троих и одного дракона, как ты и сказал. А кто будет тре… Ох ты! Кесса, Чёрная Речница! И пустынный кот, истребитель Фоулов! А я Хагван Инчи, герольд Речника Яцека. Я сложил небольшую песню о тебе и…

- Ой, – только и сказала Кесса.

- Повремени, Хагван, лететь нам долго – спеть успеешь, – прервал его Старший Речник. – Кислухи в поклаже нет?

- Я взял один мех, – потупился олданец. – Он небольшой, только на дорогу.

- Отнеси обратно, – сдвинул брови Яцек. – Заходи, Кесса, и знакомься. Хагван – наш герольд…

Кесса пожала робко протянутую руку, и олданец недоверчиво усмехнулся.

- Гервульф – дракон-воин, – Речник потрепал дракона по чешуйчатой шее. – Будет не только драконом-посланником, но и драконом, возившим на себе Чёрную Речницу. Гервульф, это тебе понадобилась кислуха?

Дракон выдохнул дым, но промолчал.

- В Криви растёт Хума, – прошептала Кесса, прикоснувшись к его боку. – И там живут скайоты. Значит, там много хумики и берки.

- Хумика? – дракон повернул голову к Речнице. – Правда… Хальн Микоа точно угостил бы нас. Он щедрый. А Альвига я не знаю.

- Надеешься на пир, Чёрная Речница? – невесело хмыкнул Яцек. – Да услышат тебя боги. Хагван, добавь ещё бочонок цакунвы – этого мы точно до возвращения не увидим…

…Ветер метался над верхушками Высоких Сосен, вихрем кружа жёлтые чешуйки коры и осыпая дракона и его седоков мелким древесным сором, трепал волосы, бил в глаза, мешал дышать. Даже Гервульф еле-еле противостоял ему – и наконец, утомившись, юркнул под сосновые ветки, туда, где вихрь дробился на слабые ветерки и постепенно стихал. Кесса смахнула с лица путаницу волос и размяла окоченевшие пальцы. Койя с жалобным писком высунула голову из-под куртки Речницы. Её уши прижались к голове, шерсть взъерошилась.

- Кесса! А правда, что твои родичи – простые рыбаки? – Хагван зашевелился в седле, подышал на замёрзшие ладони и вспомнил, что у него осталось ещё много незаданных вопросов.

- Мой дедушка – жрец, а отец с дядьями держат кузницу, – отозвалась Речница. – Некогда нам рыбачить. Хагван, ты не боишься летать так высоко?

- Нас несёт Гервульф, чего с ним бояться?! – пожал плечами служитель. – А, вот о чём я забыл…

Он сорвал с пояса раковину-рог и протяжно затрубил. Эхо заметалось по лесу, и откуда-то снизу, из-под поблескивающих листьев гигантского кустарника, в ответ сердито заревели раулии. Один лесной бык даже высунул голову, увенчанную тяжёлыми рогами, и огляделся в поисках соперника. Бурая шерсть раулий мелькала в просветах ветвей – стада, выгнанные на лесные пастбища, искали свежую листву в залежах сухих сосновых игл и пустых шишек. Изредка из-под кустарника доносился рёв и костяной треск – самцы мерялись силой. Кесса тихо хихикнула, прикрыв лицо рукавом куртки.

Гигантский ягодник не сбрасывал листья на зиму, за год они потемнели, и молодая поросль на кончиках ветвей была хорошо заметна по ярко-травянистому цвету. То, что поднималось выше – чахлые деревца, с трудом выживающие под пологом сосновых ветвей – тоже развернуло листья, широкие и пушистые. От Сосен и Фаманов тянуло смолой, белесые потёки выступали на коре, и огромные золотистые белки возились в ветвях. Вдалеке чернели пятна недавних гарей – огонь прошёл понизу, опалив кору у подножия Сосен, превратил кустарники в кучу обугленного хвороста, но деревья устояли. Вдоль берегов узкой и стремительной Реки Льдянки отцветала Хума, последние лепестки сыпались с раскидистых ветвей и уплывали на восток. Гервульф летел вдоль Льдянки, не отступая от её русла и ловко облетая Хуму и чересчур ветвистые Сосны. Кесса, приложив ладонь козырьком к глазам, оглядывалась по сторонам – в западных лесах она была впервые.