Марш Обреченных. Эстафета

Абрахам и Рохт молчаливые тени в капюшонах сервировали раскладной столик, и маг с начальником Тайной службы скоро приступили к трапезе.

Так получилось, что дорогу со стороны Молочных Пиков охраняли люди Коршуна, а тыл — Кроличьи леса, аколиты Верховного мага. Развели по периметру костры, выставили караул, натянули палатки для господ, сбили повозки и кареты в полукруг, в случае чего — удобная оборона. Коней пристроили рядом, не забыв напоить и накормить. Решили переночевать и ждать дозора с крепости. Бартольд с Коршуном ужинали под ясенем, в тепле разведенного костра, прячась от колючего ветра и снежной крупы за древним стволом дерева.

— Разлейте вина, Сермен. Выпросил у Альвинского. В последнее время у герцога приходится только то и делать, что выпрашивать.

Граф наполнил два бокала до половины темно-янтарным букетом вина.

— За нас, граф! И за наше здоровье…

Бум-м! Бум-м! Бу-у-м…

Они отпили, но без особого наслаждения, прислушиваясь к отчетливому звуку, долетающему издалека, со стороны Кроличьих лесов.

— Слышите, Сермен? Слышите?..

Бум-м! Бум-м! Бу-у-м…

— Что это, Аллон, разбери?

Граф обратился в слух.

— Барабаны? Бара…

— О, бесы, Аллон! Действительно — барабаны! Ироды, не дали спокойно выпить вина! Абрахам! Рохт!

Бум-м! Бум-м! Бу-у-м…

Слышалось более отчетливо, теперь все время приближаясь…

— Магическую сеть по периметру! Дальнокрыла в разведку! Хочу увидеть — кто или что к нам в гости, спешит пожаловать?

Бум-м! Бум-м! Бу-у-м…

Лагерь завертелся и закружился.

Сермен отдавал своим людям распоряжения, Верховный маг — своим.

Магики хватали боевые артефакты, бойцы Коршуна вооружались мечами, бердышами, копьями, луками, арбалетами и ножами. В считанные мгновения люди ощетинились оружием и заняли намеченные для обороны позиции.

Ждали врага, недруга, кого угодно, кто решился явиться в столь поздний час, без приглашения. А таковых было весьма и весьма много!

Костры запылали яростней.

Магики подбадривали пламя заклинаниями.

— Как вы думаете, мессир Бартольд, кто к нам сунется?

Они стояли у ясеня, во всеоружии, Сермен с армейской саблей и кортиком в руках, архимаг — с боевым посохом, читая шепотом плетение для дальнокрыла. Волшебный птах взвился в ночное небо, запричитал звонким голосом. Орест, наконец, оторвался от фраз и ответил графу:

— На Лестора не похоже, но чувствуется магия…

— А барабаны? Барабаны бьют…

— Созывают все свое адское племя! — Воскликнул неожиданно гневно Верховный маг.

Волосы на затылке у Коршуна встали дыбом.

— Адское племя?! Вы знаете врага?

— Сейчас увидим.

Кроличьи леса запылали. Нет не от пожара! Чащи лесополосы перед проплешиной разрезались бесчисленными огоньками, граф Коршун вдруг для самого себя догадался, чем это могло быть, сотни, а может и тысячи, рукотворных факелов, озарили дорогу, бегущей на них орде. Орде недругов. Полчищу неприятеля. Пылающему бешенством врагу.

— Аллон всесильный, спаси и сохрани! — Советник Богдаш оказался возле своего господина.

— Богдаш раздал оружие?

— Так точно, ваша тайность!

— Сейчас, как раз тот момент, когда следует доказывать свою преданность герцогу Альвинскому, и в том числе, верность Серой Башни. Отбиваемся всеми силами, Богдаш! Не отступаем! За спиной только горы!..

— Абрахам дальнокрыл! Он возвращается!..

Стрекот и легкий шелест взмахов крыл птицы. В ту же секунду, Бартольд принял весть от вестника, ментально.

— Рохт, первая линия готовься к бою!

— Мессир архимаг…

— Сермен, наших врагов множество, но…

Архимаг замолчал.

Коршун постарался догадаться.

— Лестор натравил на нас этих гадов!

Сермен жестко сжал эфесы клинков. Князь Клыков Колдунов порядком утомил.

— Овражные гномы!

— О Аллон!

Слышались нервные и негодующие проклятия.

— Держим оборону! Подмога идет!

Бум! Бум! Бум!..

Враг уже почуял их.

Бум! Бум! Бу…

И звенящая тишина.

Затем — яростный клич. Вой! Рев!

Хруст ломающихся веток, топот бесчисленных ног. Хруст снега под подошвами сапог, лязг оружия, ругань, крики, команды. Ореол горящих факелов полетел в сторону укрепления людей.

— Гномы! Овражные гномы! Бесовские бестии! — Заорал кто-то в рядах людей Коршуна, один из головорезов.

Ряды людей не дрогнули.

Маги Ордена ударили по первой наступающей линии коротышек.

Лавина желто-синего пламени раздалась на врага, круша на пути все живое…

Сознание как мотылек, порхало в его отяжелевшей голове, ускользало в бездонную пропасть и не желало возвращаться, окунать Себастьяна в жуткую реальность, обременять прошлым и грядущим настоящим. Бесчувственность — спасительное блаженство, если наяву тебя ждут только одни неприятности. И хуже того, когда эти самые неприятности, не ждут своего владельца, а валятся на его несчастную голову, без всякого на то, предупреждения.

Себастьяна привели в чувство самым мерзким образом — окатив жбаном холодной воды.

Он от возмущения отфыркивался и отплевывался, стараясь прояснить перед глазами мутную рябь.

Голоса доносились до его слуха, словно из толщи воды. Слившись в однотонный гул.

Волосы прилипли к лицу, и их не удавалось убрать в сторону, почему-то нельзя было пошевелить ни правой, ни левой рукой.

Смех. Злорадный смех.

Ему хоть что-то удалось уловить. И это оказался опять, надоедливый, презрительный смех.

Волна холодного, леденящего потока накрыла его с головой. Тело сковала преступная дрожь.

Себастьян помотал башкой.

На этот раз ясность вернулась в его ослабевший разум.

— О, очухался, наш принц! А мы уже не надеялись на такое счастье! Куда пропал Себастьян?

Он приподнял веки, стараясь рассмотреть говорившего и разглядел.

Урф Сульян скалился и ухмылялся. Рядом стояли — капитан дворцовой стражи и начальник тюремного порядка. Хавьен Моратп и Глай Скальз. Самым мерзким из тройки, конечно, был, Глай Скальз, его служба и работа, сделали из него отпетого подонка и идиота.

— Куда он денется? Сверчок, ходи сюда!

Скальз позвал, из соседней камеры донеслась возня, послышались шаркающие, грузные шаги. Затем, появилось тело — Сверчок. Себастьян невольно содрогнулся. Тролль-отшельник. Работник господина Скальза, он же тюремщик и он же палач. Мастер заплечных дел. Экзекутор! Дьен его сожри!

— Сверчок, набери еще одно ведерко и приготовь инструменты, что-то мне сдается, господин Себастьен, будет с нами не особо словоохотлив. И посему, для развязки речи, сегодня понадобятся твои услуги. Поторопись!

Тролль замер у входа, повернул свою огромную голову и всмотрелся в прикованного к стене полуэльфа. Сквозь натянутый на голое тело мешок, с прорезями для глаз, сверкали серые угольки, они пристально изучали полукровку, будто знакомились с новой потенциальной жертвой. Груда мышц и мяса пришла в движение, скрылась за порогом камеры. До слуха Себастьяна долетели тяжелые, удаляющие шаги.

— Так расскажешь нам, Себастьян, как ты умудрился ослушаться приказа короля?

Урф Сульян серьезно отнесся к вопросу и кривляния с издевательством прекратились.

Полуэльф не спешил отвечать, сперва огляделся. Его растянули на двух железных кольцах, звенья цепи свисали от одного угла стены к другому, в центре перекрестья, стоял пригвожденный по рукам и ногам эльфар. Веселое дельце, его приковали и собирались допрашивать.

Допрос, явно, намечался быть с пристрастием!

— Я выполнял то, что мне было велено…

Злой блеск в глазах милых сородичей.

— Врешь! Опять врешь, гнида!

Себастьян вперил взор в Урфа Сульяна, старик выдержал натиск.

— Вижу по глазам — врешь!

— Давай Сверчок с ним побеседует, Сульян! Не торопи коней. В начале — развяжем подонку рот!

Себастьян гневно скривился.

Вот мрази! Подождите еще!..

— Чего, выкормыш, кривишься, а? Смерти, небось, не боишься? И не надо — похуже смертушки для тебя лично припасли. Располагайся…