Чёрная Мальва

Наконец символ был начерчен и прут подчинился. Аккуратно отодвинув его в сторону, девушка рванула в чащу. Разуметься ее заметили. Мальва и не думала красться, хоть она и умеет ходить бесшумно; но запах никак не скроешь, а оборотни — это звери. Благо снег еще не выпал.

Мимо развалин и трупов, мимо плачущих детей и взрослых, раненых и скорбящих, мимо усталых от колдовства улиц, пропитанных страхом и смертью, она шла и смотрела. Пострадали тысячи. И это только одно заклинание, направленное на города ее детей, только одна попытка поставить их на колени. Если бы войну начали драконы или эльфы, она бы стерла тех с лица земли, не зная пощады! Убила бы, всех до единого, объятая жаждой мести за своих детей! Но нет! Затеять войну может лишь тот, кто давно с ней не встречался, или тот, кому она нравится, в любом случае — это больное существо.

Так каково матери узнать, что ее дети больны? Это страх! Это ужас! Это боль!!! Но самое ужасное, что братья убивают своих братьев. Что может быть хуже? Что?

Она не знала. Ступни резали осколки, нет-нет под ногами встречались лужи крови. Она повернулась к женщине, плачущей над убитой дочкой. Девочке пронзило балкой грудную клетку. Что может сделать богиня? Что? Смерть и жизнь разберутся и без нее, ей лишь остается оплакивать горе, сжимая кулаки.

А ведь это ее дитя сейчас умерло, и плачет тоже ее дитя — убивается, не зная как жить дальше. Так за что им это? В чем они виноваты, и перед кем?

Злость и боль Богини были велики. Небо, даже на землях эльфов закрыло тучами, и пошел холодный дождь. Непролитые слезы матери капали на скорбящую землю. Что захотели эти три расы? Демоны… они любят войну — за ними всегда нужно было приглядывать. А оборотни и гномы? Что им понадобилось на Светлых Землях? Что?

Что? Почему? За что? Шелестел ветер, вторя богине. Она шла. Дальше. Она никогда не хотела этого, никогда не хотела видеть такого. Она спала, когда были другие войны, а теперь, проснувшись, она вынуждена страдать, смотря на убийства детей?! Почему?! На этом ли ее власть кончается?!

«Почему…» — вторил ветер. Сегодня он и дул как-то не весело, тоскливо. Он уже несколько месяцев грустит.

Три брата, три народа объединились и напали на четвертого. Этого она не простит. Будет помнить каждого, кто причастен.

— Каждого, — произнесла богиня, и тело умершей девочки развеялось, срывая с губ плачущий матери стон. Так стонать могут лишь матери потерявшие ребенка. Звук, пробирающий до костей и заставляющий каждую клеточку тела прочувствовать мгновения смерти и боли. Материнской боли.

Она не всесильна, однако она может многое. Ее любимый ребенок обязательно выживет. Она когда-то обещала, что позаботится о ней, и она выполнит обещание.

Легкие разрываются от быстрого бега, ночь шепчет на ухо хитрости и зовет к себе, Мальва неслась по ее владениям тенью, ее дочерью. Бежала так, как никогда не бежала. Мьун когда-то сказал, что нельзя недооценивать врагов, иногда их лучше переоценить. У оборотней звериная скорость и нюх, а у демонов крылья. Тело все больше уставало, ноги и голова налились болью. Левая нога неожиданно подвернулась и Мальва покатилась куда-то вниз, не имея сил даже спрятать голову в колени, чтобы защититься от ударов. Устала. Упав на дно балки, девушка, прокашлявшись в кулак, попыталась встать. Может отстали? Это было бы так хорошо! Прокусив и так болезненные губы, Мальва пыталась вползти в яму под корнями старого прогнившего дерева: тут можно временно спрятаться, из-за вонючей грязи вокруг оборотни ее не найдут. Нужно только успеть. Работая руками, Мальва ползла под корни, волоча за собой ногу. Кажется перелом. Горгуля отключила болевой порок, однако потребуется время, чтобы доползи до ямы. Недалеко послышался еле слышный хруст веток. Лес предупредил ее. Девушка ускорилась.

— Свеша? — позвал рядом кто-то. Сделав последний рывок, девушка упала в неглубокую яму, достаточную для того, чтобы скрыться.

— Све-е-еша, — обманчиво ласково пропели наверху. Кто-то был рядом. Совсем близко.

Наверное, Мальва поторопилась, когда решила что тут ее не найдут.

На голову упали куски земли, кто-то спрыгнул на корни. Мальва задержала дыхание. Громкий стук сердца и шуршание мышей где-то там. А еще ночная песня леса. И громкий стук сердца. Ее сердца. Слишком громкого чтобы не услышать.

— Свеша! — радостно воскликнул демон и, неожиданно схватил девушку за больную ногу, просунув когтистую руку в укрытие.

Роскошью было завизжать. Судя по его настроению, он хочет стать победителем, поймав жертву ночной охоты, значит — он один. Мальве остается только не выдать себя до определенного момента.

— Свеша, айнерр трес эс ардель! — прозвучало укоризненно.

Демон знал, что она его не понимает, очевидно, у него было хорошее настроение, раз он разговаривал практически сам с собой. Отлично. Если ей удастся, она даже виноватой себя не почувствует: последние минуты его жизни были напитаны счастьем, как оно есть. Счастьем победителя.

«Что еще нужно демону?»

Демон схватил усталое тело девушки и закинул себе на плечо.

«Значит, летать не будешь? Хорошо. Очень хорошо».

Демон шел тихо, видимо не хотел делить добычу и славу. Из побега девушки устроили славную охоту. Мальва бы сама с удовольствием поохотилась на них. Позор и боль то, что она сейчас как мешок с пеком лежит на плече врага, который ступает по ее земле.

«Чтобы он оступился, — это было совсем детским желанием, но мозг перестал нормально соображать. — Только не это… нужно успеть его убить…»

Мальва из последних сил вывернулась и ударила мужчину острым локтем в висок. Демон ругнулся и выпустил добычу. Пропел ветер, и охотник осел на землю со стрелой в сердце. Мальве даже припадать к земле не нужно было, она и так лежала не в силах пошевелиться. Отключение болевого порока и многочисленные травмы совсем вывели организм из равновесия. Уже закрывая усталые глаза, Мальва успела увидеть чернокудрую женщину с огромными серыми крыльями за спиной. Своя. Только… сейчас Мальва чужая.

В маленьком городке царила суета. Хотя зима властвовала, замораживая носы, но до трудолюбивого духа горожан та не добралась. В городе строились новые дома, бегали дети, и кипела работа. Любая. Горгульи привыкли заниматься делом. Мужчины строили теплые и надежные новые дома, женщины мастерили одежду, готовили, ухаживали за детьми. У всех была работа. И у лекарей тоже. По велению храма в местную маленькую больницу была принесена светловолосая девушка. Таких горгульи видели лишь три, и эта четвертая. Мужчины особо не интересовались, а вот женщины, оставляя работу, частенько совершали набеги на здание лекарей, дабы поглазеть на экзотическую больную. Та была без сознания.

Уже три года развивается этот город. Первый город горгуль. Они уже не те дикари у пещер и шатров с наточенными камнями в руках: мужчины стали превосходными воинами, а по возвращению домой и хорошими отцами, у кого были дети. Храм воздвиг много новых правил и запретов, одним из которых стал запрет на многоженство, младшие жены становились свободными, как впрочем, и все женщины. Много семей распалось, многие женщины ушли из семей, однако те немногие семьи, которые решили засвидетельствовать союз в храме — а в основном это были пары с детьми — состояли из мужа и его первой жены. Не движимые страстью или другими временными чувствами многие первые жены остались вместе со своими мужьями. Но теперь те не зависели от мужчин. За то время, когда мужчин не было, женщины многому научились, и постоять за себя стало их главным уроком, как словами, так и руками защищать себя научили их жрицы — те сказали женщинам, что они имеет равные права с мужчинами, и женщины испугались. Они и сейчас никак не привыкнут к новой жизни. Но неудобства временны, через них лежит дорога к хорошей, долгой жизни этого народа.