Возвращение к началу Книга 10

- Теперь я полночи буду решать, откуда мне известно все это.

- Извини, было очень любопытно, что ты скажешь. Какой-то очень умный ответ.

- Мне кажется, я пользуюсь не своим опытом, а чьим-то еще. Оно сидит во мне. Оно лазает по горам, не боится зверюгу в два раза больше меня и отвечает на вопросы. Но эти ответы не мои. Я этими вопросами не задаюсь. Некоторые мысли приходят из ни откуда. Сами собой. Я знаю, как нужно поступить. Поэтому ты не поняла, что со мной. Я сам не понимаю.

- Я еще спрошу. Монту, кто такие странники?

- Я не знаю, только то, что сказала ты.

- Ты говорил о двух своих неразрешимых вопросах. Значит, что-то тебе еще неизвестно. Если я ответила на первый, задай другой.

- Ты опять будешь хихикать.

- Я буду сдерживаться.

- Так и быть. Какую форму существования мне выбрать? Кем стать? Здесь двуполые облики. Кого мне играть? Что мне по твоему мнению больше подойдет?

Нейда уже тряслась от хохота, она зажала ладошками рот.

- Великий Космос! Хватит смеяться надо мной, Нейда. Это такой несущественный вопрос? Если я выберу мужской образ, то твой Мартин умрет от ревности, а если женский, он, чего доброго, в меня влюбиться. Подчеркиваю, я о тебе забочусь.

Нейда не унималась.

- Ох, я сейчас чувств лишусь. О, небо этого мира! Монту, ты - просто умора!

Она стала кататься на кровати с боку на бок. Захотелось спихнуть ее на пол.

- Отправляйся к себе и хохочи там до упаду.

Она постепенно успокоилась.

- Монту. Ну, не дуйся. Странник способен обидеться? Ну, это действительно смешно. Какая тебе разница, в каком виде прибывать? Ведь ты можешь быть кем угодно, и в этом твое преимущество и святое право. Если ты станешь существом мужским, и дело тут вовсе не Мартине, у тебя будут определенные обязательства и место в общей структуре. Ты должен будешь выбрать себе форму служения или занятие. Ты должен будешь оттачивать своё умение. Ты этого желаешь? И подумай, кого ты можешь изобразить в таком состоянии? А если ты изберешь женский облик, то тут и вовсе большие сложности…

Монту отвернулся спиной.

- Это в чем же у меня будут большие сложности?

- Можно я не буду объяснять? - вдруг заупрямилась Нейда. - Ведь если бы я и советовала тебе стать кем-то из женских существ этого мира, то особой не менее моего ранга. Тогда тебе достанется Мартин, потому что я не могу вручить ему себя, я предназначена другому, а мне бы этого действительно не хотелось. Оставайся собой.

Знать бы кем?

- Я принесла сюда твою одежду, я попросила у хозяина новую рубашку в замен порванной, а утром заберу свое платье, - сообщила Нейда примирительным тоном.

- Это будет очень смешно, когда хозяин утром увидит меня в моей собственной одежде.

- Он всего лишь догадается, кто ты, и будет горд, что приютил странника. Монту. - Она погладила пряди вьющихся волос. - Ты же можешь сменить не только вид, но и наряд, весь свой облик. Ты этого не помнишь? Твой вид - иллюзия. Если такая щепетильность необходима, тогда внуши нашему гостеприимному хозяину, будто он видел другое существо, какое тебе захочется, а то, что было с вечера - показалось.

- Внушать смертным. Очень благородно, - фыркнул Монту и зевнул.

- Зато на тебя не станут озираться и спрашивать.

Он не сердился на Нейду за шутки и смех. Хотелось спать. Она в этом случае лучше понимает ситуацию. Она разумна.

Прежде чем странник замер, Нейда услышала последние в этот день слова, больше бормотание.

- Выбери Мартина,… зачем тебе владыка. Если я могу выбирать форму,… почему тебе не дозволено выбрать супруга,… который озарит твою жизнь светом и любовью. Унылая владычица, душа которой разрывается жаждой свободы, - дурной вариант… и для более стойкого мира, чем этот… Ты будешь всегда мечтать о том,… чтобы исчезнуть отсюда… Неволя - это медленное самоубийство… Поверь мне, я в этом понимаю больше тебя…

Он уже начинал светиться, когда вдруг сказал:

- Что у меня… за мания такая… устраивать браки в вашем семействе… Проклятье какое-то…

Снаружи крики, шум, хлопки и кутерьма.

Утро? Откуда такой шум? Нейда? Ее не оказалось рядом.

Одежда сложена на полу у постели. Рубашка, штаны, сапоги и куртка. Платья нет. Стремительно одевание. Поверх куртки ремень и быстро - наружу.

Хозяин дома, свежий и наряженный больше вчерашнего, на пороге разговаривает с дочерью.

- Раздай кушанья на улице, угощай людей. Зайди к пекарю и поблагодари за гостей, одари и его. Особо.

- Да, отец.

Девушка первая видит гостя, который выскочил из своей комнаты в незастёгнутой куртке, едва подпоясавшись, взъерошенный и странный. Она засмеялась и кивнула ему.

- Почему шум? Что случилось? - спрашивает он.

Девушка узнает одежду, но не узнает сразу гостя. Поэтому она медлит с ответом.

- У нас праздник, - на голос гостя оборачивается хозяин и тоже пристально изучает фигуру на балконе, опоясывающем спальный этаж. - Король вернулся.

Последние два слова он удивленно растягивает. То, что вчера было девой стоит в высоких сапогах и сером наряде своего спутника. Гость сверкает глазами, взгляд напряженный, словно на него собираются напасть. Шумят давно, с рассвета, как объявили, что ночью появился король.

- Праздник, - повторяет серое существо и облегченно выдыхает, а потом уходит в свою комнату.

- А он такой хорошенький, - тонким голоском замечает девушка, и под строгим взглядом родителя она со смехом выскакивает прочь из дома. - Хорошенький и чудной.

Хозяин дома смотрит на полуоткрытую дверь. Из комнаты не доносится никакого шума. Наверное, гость смотрит в окно, которое выходит на улицу и изучает радостных людей, которые обмениваются поздравлениями и маленькими значительными подарками и угощениями по поводу торжества. Такая уж традиция. Короля не было в городе пять лет. Все рады.

Едва хозяин ушел в глубь дома, дверь в комнату Нейды тихо отворилась. Монту видит свернувшуюся на постели девушку, которая поджала колени, чуть ли не до макушки.

- Меня шум разбудил. Что с тобой? Ты не заболела?

- Я не нашла его. - Нейда закрывает лицо рукавом.

- Мартина?

- Он исчез. Ушел.

- Когда ты его искала?

- Едва стало светать. Я бродила по улицам, я пыталась его звать. Забыла, что он смертный и не услышит мой зов.

- Нейда. Тебе нужно было разбудить меня. Я его найду. Мне это не трудно. Я обойду город, а потом обследую все вокруг. Не мог он за ночь уйти. Ушел утром, значит ушел не далеко.

- Как ты разыщешь?

- Я же странник.

- Ты не умеешь.

- Я не помню, не значит, не умею. А не умею - научусь, или придумаю как. Жди меня тут. Я иду искать Мартина. Он будет последней… Я не помню, что такое свинья, но он ею будет, если уйдет, не простившись и слова не сказав. Не такой он.

Утренний город слишком оживленный, чтобы искать Мартина. Поток горожан, в котором не мелькает знакомое до ощущения собственной беспомощности лицо. И откуда оно так хорошо знакомо? Оно очень кого-то напоминает. Зачем опять терзаться поисками сходства с тем, что память не хранит.

После бесцельных блужданий, начинаются робкие расспросы жителей. Едва ли кто знает пришлого лекаря. Мартин знал город и бывал тут. Его должны знать, если он хороший лекарь и уж точно запомнили, если плохой.

- Любезный, не знаешь ли ты лекаря по имени Мартин?

- Лекаря?

- Лекаря.

Горожанин в ответ хохочет.

И так раз десять. Смеется пышная дама и мальчик, потом двое развеселых гуляк и лавочник, девочка с корзинкой, старуха и дородный седой мужчина, смех которого рокочет над ухом. И лишь пожилая женщина с цветами в руках снисходительно улыбается.

- Поищи на площади, - кивает она. - Ты высокий смотри поверх голов, гость.

Ее ирония, а может, злая шутка становится понятна на площади перед дворцом. Что такое яблоки? Память тоже не хранит, только им негде тут упасть. Не только лицо, спину знакомую не разглядишь. Такие поиски - дело неблагодарное. Но как вернуться к отчаявшейся Нейде ни с чем?