Черная река (СИ)

- Трое тёмных богов, - еле слышно повторила Кесса. – Откуда их столько? Я слышала только о Вай…

Сима ладонью закрыла ей рот.

- Не надо поминать его, - прошептала она. – Это скверная примета. И дед тебя заругает.

- Ладно, не буду, - отозвалась Кесса, отведя руку Симы. – Хотя Речник Айому говорит так, когда ему что-то не нравится. И ничего не случается. А что ещё рассказал Ингейн?

- Сказал, что мы очень любопытные знорки, - нахмурилась Сима. – И он сам ничего не знает. Ни про Инальтеков, ни про Хальконов, ни про Существ Сиркеса. Выходит, Ингейн в своей стране не был Речником. Он такой же житель, как мы. Только умеет колдовать. А там, наверное, все умеют.

- Хорошо им, - вздохнула Кесса.

- Так что ты думаешь? – в нетерпении заёрзала Сима. – Ты пойдёшь?

- Завтра в ночь, - прошептала Кесса, оглянувшись на обрыв – сторожа прошли мимо. – Уйду, едва стемнеет. Пойду пешком вдоль берега – пусть думают, что ушла недалеко – а внизу найду плот или попутную хиндиксу. Немного денег у меня есть.

- Ага, ага, - сверкнула глазами Сима. – Хорошо! И ты не боишься?.. А куда пойдёшь?

- На станцию, - ответила Кесса. – К сарматам. Если увижу живьём древние строения, легче будет понять, что показывает Зеркало.

- А в Хесс? Ты не хочешь спуститься в Хесс? – снова заёрзала Сима. – Вдруг ты найдёшь живых Чёрных Речников! Как тот, кто помог родичам Ингейна…

- Я не успею, - вздохнула Кесса. – Меня раньше начнут искать. А было бы неплохо. Ты пойдёшь со мной?

- Ничего не выйдет, - помотала головой Сима. – Завтра дед летит в Стрякавную Падь, и я с ним. Ты ведь ненадолго уходишь?

- На неделю, не больше, - ответила Кесса. – Если раньше не поймают. Посмотрю – и обратно. Ты присмотришь за Фейром?

- Ага, - кивнула Сима. – А Зеркало? У меня не выйдет взять его в степь. А тут из него без присмотра что-нибудь вылезет. Ладно ещё, если люди – а если крылатая гиена?

- Я заберу его, - качнула головой Кесса. – Покажу ему станцию. Может, оно вспомнит что-нибудь.

- У тебя есть вещи для путешествия? – забеспокоилась Сима. – Я постараюсь стянуть связку рыбы…

- Я поймаю что-нибудь в пути, - отмахнулась Кесса. – Надо взять хороший нож…

- Тот, что твой отец у куванцев отобрал! – сверкнула глазами Сима. – Тот, с рукояткой из зуба крысы…

- А! – усмехнулась Кесса. – Да, это хороший нож. И гребень из кости дракона – помнишь, дед купил его у синдалийцев?

- Да, это нужная вещь, - закивала Сима. – Главное, не забудь броню Ронимиры! И… не нападай там ни на кого, ладно? Всё-таки мы ещё не очень хорошие воины…

- Я разойдусь со всеми мирно, - пообещала Кесса. – Как Речник Фрисс. Никому не будет стыдно за меня. А ты, как вернёшься из степи, расскажи моим родичам, где я… если вдруг я не вернусь к тому времени.

- Само собой, расскажу, - Сима протянула Кессе руку. – А потом ты вернёшься – и тоже будешь рассказывать. Чёрная Речница Кесса… ты придумаешь себе прозвище?

- Это не так просто делается, - хмыкнула та, обнимая Симу. – Сначала я стану Речницей. И мы встретимся тут, в Фейре, и я буду Чёрной Речницей, первой за триста лет, а ты – великой колдуньей. Тебе тогда тоже понадобится прозвище!

Что-то зашуршало на обрыве, посыпалась земля, и девицы шарахнулись в самую густую тень, но тут же облегчённо хихикнули. Вниз по скалам спускался не человек – по откосу сползал, перебирая коротенькими лапками, Ифи, и мех со спины падал ему на голову, но Ифи полз проворно – и секунду спустя уже бежал к воде. Он казался ожившим пучком длинных волос – длинный мех прикрывал и тело, и лапы, глаз не было видно вовсе. Не задержавшись ни на миг, Ифи прыгнул в Реку, и течение понесло его на юг.

- Вот и я туда пойду, - прошептала Кесса, глядя ему вслед.

Кессе казалось, что этот вечер растянулся на целую вечность – всё семейство собралось в очажной зале, осушая чашу за чашей, мешая прошлогоднюю кислуху со свежей, с тополёвым мёдом и сосновой смолой. Медленно, один за другим, жители расползались по лежакам, кто-то побрёл в верхнюю спальню, но, не добравшись, улёгся на циновки посреди коридора, кто-то устроился прямо на лестнице. Гевелс, Каннур и сам Сьютар Скенес сидели у очага, отставив в сторону недопитые чаши, и о чём-то толковали – бурно и несвязно, путаясь в словах и махая руками. Кесса лежала в своей постели, прикрывшись одеялом с головой, и вполглаза следила за ними.

- Так мы и сделаем, - громко сказал Сьютар, опустив дрожащий кулак на очажный камень. – Вот так!

Его повело в сторону, голова мотнулась, и он растянулся на циновках. Гевелс осоловелыми глазами посмотрел на него, откинулся к стене и захрапел. Каннур с трудом, будто всё его тело налилось свинцом, отполз от очага и подложил под голову низенькое сидение – и тут же уснул, не успев закрыть глаза. Теперь по пещере разносилось многоголосое сопение.

«Ну, хвала Маровиту!» - облегчённо вздохнула Кесса. Дурман сделал своё дело, иного и ожидать не следовало. Сбросив одеяло, Кесса на прощание окинула взглядом пещеру и, стараясь не шуметь, отодвинула дверную завесу и вышла на берег.

Там давно смерклось, лишь пять крохотных лун освещали белые скалы, отражаясь в волнах. В кустах у Птичьих Скал раздавался плеск кислухи и стук чаш – четверо стражей Фейра собрались там и праздновали чьё-то возвращение из степи, и не было рядом Речника Айому, чтобы призвать их к порядку. Речник, как и старейшины Фейра, спал беспробудным сном в пещере Скенесов, в самом дальнем углу очажной залы, мёртвой хваткой зажав в руке рыбью голову. Вспомнив его широкую улыбку и затуманенный взгляд, Кесса тихо хихикнула. «Да уж, Речник Айому хорошо защитит Фейр от фарков и драконов! Скорей бы возвращался Речник Фрисс…»

Три насечки чернели на белесой древесине причала – кто-то заглядывал сегодня в тайник и что-то оставил там. Кесса запустила руку в дупло и вытащила связку из шести вяленых рыбин. Довольно хмыкнув, она залезла в отверстие по плечо – на самом дне тайника лежали куда более ценные вещи…

Тонкая чёрная броня была там – со всеми своими ремешками, и там же лежал припрятанный до поры куванский нож, рядом с гребнем из драконьей кости и фляжкой со свежей цакунвой. Эта пряная смесь не настоялась ещё, как подобает, в каменном чане, многих трав там не хватало, но в избытке было давленой Усатки и листьев Нонкута. Кесса порылась по карманам и вынула вчерашнюю лепёшку, кремень и огниво, скребок для шкур и камешек с перламутровой раковиной внутри.

Быстро и бесшумно Кесса оделась, рассовала ценности по карманам – место нашлось для всего, и для трёх ножей, и для камешка, и для россыпи мелких семян-монеток. Золотистые бусы легли на грудь поверх чёрной брони. Кесса с сомнением покосилась на Зеркало Призраков и спрятала его под одеждой.

- И вот мы теперь пойдём, - пробормотала она, отворачиваясь от причала. Ей было не по себе, и сердце стучало часто и гулко.

- Пойдём… - еле слышно выдохнула Кесса, тихо ступая по каменному крошеву, по песку и травяному сору, не убранному с берега, по засохшей тине и снова по камням. У подножия Дуба – там, где из земли выпирали могучие корни, и их отростки бугрились под ногами, преграждая путь – Кесса не выдержала и обернулась. Она и не заметила, как далеко успела уйти – огромная коряга у пещеры Фирлисов стала маленьким поленом, вход в пещеру Скенесов и вовсе было не различить, и растаяли во мгле кусты у Птичьих Скал. Кесса судорожно вздохнула и отвернулась.

«Надо всё время идти по Правому Берегу,» - думала она, перелезая через толстые корни и взбираясь на пригорок за Дубом. Над ней покачивались на ветру подвесные лестницы древесного города. Зоркие скайоты следили за Рекой и степью – по слухам, даже ночью их стражи видели, как днём, и ничто не могло от них укрыться. Кесса помахала им рукой и ускорила шаг. Тут уже не было жилых пещер, и у воды поднимался стеной высокий тростник, а мягкая приречная трава сплеталась в колтуны. Где-то под ней извивалась тропа, и она вела Кессу прочь от Фейра, мимо покинутых чайками гнёзд, мимо низкорослых Ив и лепящихся к обрыву Деревьев Ифи. Мохнатые существа ползали в траве, не отличая ночь от дня. Ещё десяток шагов – и берег снова оголился, а вдоль обрыва потянулись прикрытые завесами ниши. Отсюда начиналась Фьялла, и Кесса вновь остановилась, завороженно глядя на скалы. «Фьялла! Это так близко, оказывается,» - покачала головой она. «А днём кажется – не дойдёшь…»