Страдание (ЛП)

— Мы не призываем людей становится ликантропами. Мы помогаем семьям наладить контакт с теми, кто уже стал оборотнем. Мы консультируем людей после нападений, но не призываем никого становиться верживотными. Мы не Церковь Вечной Жизни, и вербовкой не занимаемся.

— Вы и вампиры хотите, чтобы все были, как вы, — выплюнула тетя Берти.

— Это необоснованный слух, — парировала тетя Бобби.

— Не знаю откуда пошли такие слухи, — начал Мика, — но точно могу сказать, что это все ложь. Мы помогаем людям пережить моральные травмы после нападений, как кто-то мог бы помочь мне тогда.

— Я слышала эти слухи, но не думала, что кто-то их воспринимает всерьез, — удивилась я.

— Некоторые направления религиозных консерваторов очень сильно ухватились за эту идею, — ответил Мика. Он смотрел на своих тетю и дядю.

— Может остальные и верят вашей лжи, но мы-то знаем, что вы обманули сотни, может даже тысячи невинных людей. — Берти повернулась к Бобби и осуждающе ткнула в нее пальцем: — Невинные жизни, которые можно было уберечь от зла, если бы ты не пошла против нас.

— У вас нет оснований пытаться засадить Мику в тюрьму и судья со мной согласился, — ответила Бобби.

— О чем они говорят? — спросил Натаниэль.

— Джейми и Берти хотели, чтобы я сам сдался в государственный сейфхаус, когда мои тесты пришли положительными на ликантропию. Их церковь верит, что все оборотни должны быть изолированы, словно они больны проказой. И если бы я не сделал этого добровольно, они бы заявили, что я официально недееспособен, тогда как они мои опекуны, потому что остальные члены моей семьи эмоционально нестабильны, чтобы заботиться обо мне.

— Государственный сейфхаус — обычная тюрьма, — сказал Натаниэль.

— Как только вы туда попадаете, обратно уже не выйти, неважно каким образом они вас туда заманили, — добавила я.

— Я знаю, и тетя Бобби поддержала меня в суде.

— Спасибо, — сказала я ей.

Она отмахнулась:

— У них не было никакого права так поступать, и легальных оснований тоже, но среди прихожан их церкви был судья. Когда я получила его самоотвод, у нас уже все было в порядке.

— Если бы напавший на тебя монстр сидел в сейфхаусе, Стив и Ричи были бы сейчас живы, и ты до сих пор бы оставался человеком, а не животным, — заключила Берти.

— Тетя Берти! — почти прокричала Джулиет.

— Хватит! — сказала Бэй. Ее лицо покраснело, глаза побледнели до серого цвета. Могу поспорить это цвет ее глаз, когда она в гневе.

— Просто скажи мне, что среди твоих родственников эти двое — самые сумасшедшие, — взмолилась я.

— В последний мой приезд все так и было.

— Уже что-то.

Дядя Джейми повернулся ко мне, словно не мог уже себя сдерживать.

— Мы знаем кто ты, Анита Блейк. Ты поднимаешь мертвых из могил, что только Богу дано право делать.

— Я не занимаюсь воскрешением, я просто поднимаю зомби.

— Конечно, куда тебе до могущества Божьего, — скривилась Берти. — Дьявол лишь жалкая имитация Бога.

Я приподняла бровь:

— Простите?

Тетя Джоди выступила против Берти:

— Ты злой, ограниченный человек.

— Ты мерзость перед Господом, — рявкнула Берти голосом, полным такого гнева, что это даже пугало. Она кричала на меня и на Мику, но на Джоди она только что не накинулась.

— В старшей школе ты так не думала, — ответила Джоди пустым, спокойным голосом, но в разговоре это прозвучало как что-то важное.

— Да, может мы и были подругами, до того, как ты стала извращенкой, — скривилась Берти.

— В старшей школе тебе мои извращения очень даже были по нраву, а потом мы просто испугались друг друга. Я вышла замуж за первого мужчину, с которым переспала, а ты начала спать со всеми подряд.

— Мама, — ахнула Эсси. Казалось, для нее эта информация была в новинку.

— Теперь я счастлива, — продолжила Джоди. — Можешь ли ты сказать то же самое, Берта?

— Не называй меня так! Никогда не называй меня так!

— Это же твое имя, — сказала Джоди.

У меня было ощущение, будто я вообще не въезжаю. Берти бросилась на Джоди. Эл встал между ними, пытаясь не подпустить их друг к другу. Никки удерживал дядю Джейми от драки просто стоя перед ним горой мышц. А тот даже и не пытался пройти мимо него. Дев встал между нами и тетей Берти, практически оттесняя нас к стене подальше от стычки. Никто из нас и не собирался мешать им. Думаю, они больше опасались, что мы можем сделать, если драка доберется до нас, нежели чем оставить все как есть.

Джейми кричал мимо Никки:

— Ты кровавая шлюха дьявола!

— Можно, я ему врежу разок? — рявкнул Никки.

— Нет! — воскликнула я, убедившись, что он меня услышал.

— Он называет дьяволом Мику, или Жан-Клода? — спросил Натаниэль.

Дев оттеснил Мику, Натаниэля и меня подальше от ссоры. Мать Мики и отчим, тетки Джоди, Бобби и Берти, и дядя Джейми — все горланили друг на друга. Джулиет, Эсси и остальные из нас, наблюдали, как невинные зеваки могут наблюдать за крушением поезда. Это вроде как ужасно, но ты не можешь отвести взгляд.

Я шепнула Мике на ухо:

— Не могу дождаться, когда узнаю, как твоя семья празднует Рождество.

— Я никогда еще не видел, чтобы все было так плохо.

Джулиет и Эсси встали рядом с нами. Эсси быстро оглядела Дева и Натаниэля и даже Мику. Думаю, у нее была детская влюбленность в Мику и она до сих пор никуда не делась.

Джулиет заговорила, пытаясь перекричать весь этот ор:

— Помнишь Джинжер Доусон?

— Я помню ферму Доусонов; она была по соседству с нашей.

— Может, помнишь, старшую дочь? Ту, что подалась в армию?

— Смутно.

— Они с тетей Джоди прожили вместе около пяти лет.

— Прожили вместе, в смысле?

— Как ты называл этого милашку? Вашим сожителем?

— Его зовут Натаниэль, — машинально поправила я.

Мика сказал:

— Да.

— Вот так же и они жили вместе.

Мы все посмотрели друг на друга. Мика сказал:

— Я понятия не имел.

— Никто из нас не имел, — ответила Джулиет.

— Ты воспитываешь своих детей с двумя педерастами! — кричала тетя Берти.

— Не думаю, что это слово значит именно то, что она думает, — сказала я.

— Берти сошла с ума, — прокомментировала Джулиет.

Эсси вся сжалась, пытаясь сделать вид, будто никого из этих людей не знает и пробормотала:

— Мне так жаль, Майк.

Он похлопал ее по руке:

— Все в порядке, Эсси, родителей не выбирают.

Она обратила на него очарованные голубые глаза, но он не заметил и смотрел, как уже его мать дерется с теткой. Натаниэль посмотрел на меня, он тоже заметил, как она на него смотрит.

— Ты испортила одного сына, — орала Берти. — Посмотри, что он привез с собой домой! Прекрати жить во грехе, пока не испортила остальных своих детей!

Мы трое, и Дев, все переглянулись. Он сказал:

— Думаю, они имеют в виду, Натаниэля, но…

Берти схватила Бэй за волосы и понеслось. Больничная охрана появилась только после того, как две сестры дошли уже до выдирания друг другу волос и царапанья ногтями — в общем, типичного бабского махача. Было как-то неловко, ноне из-за того, что в этом участвовала Микина мать, а из-за того, что они дрались как девчонки. Надо будет, как-нибудь, научить Бэй драться на кулаках.

Глава 15

Морг — не самое мое любимое место, но выбор был невелик: либо тащиться в обитель трупов, либо остаться с Микой беседовать с больничной охраной и полицией, чтобы те не забрали в КПЗ его мать и тетку. Честно говоря, я бы не сильно расстроилась, если тетю Берти посадили бы в камеру, вот только если бы это не затронуло Микину мать. Мать Ричарда Зеемана — еще одна моя недосвекровь — тоже была с характером. Я что сама выбираю таких мужчин, у которых такие… энергичные мамы? Или это им нравятся девушки, похожие на их дорогих матушек? В случае с Микой, его отец, как и я, был копом, так что он получил два-в-одном. Для меня все это было слишком странным и попахивало Фрейдизмом.