Кровь Янтаря

Но вот у меня в руках два пропавших члена королевской семьи, и Льюк явно узнал о них и подобрался к ним, надеясь разбередить старые обиды и обрести союзников. Он признал, что у него ничего не вышло. Два века — это слишком долго, чтобы сохранить пламя ненависти. А после их отъезда, как я понимаю, прошло лет двести… Я мельком подумал, не связаться ли с ними, просто чтобы сказать «привет». Если их не заинтересовала помощь Льюку, вряд ли их заинтересует поддержка другой стороны — раз уж им известно, что есть и другая сторона. Казалось уместным представиться и засвидетельствовать свое почтение — как члену семьи, которого они никогда не встречали. Я решил, что когда-нибудь так и сделаю, а нынешний момент для этого вряд ли подходит. Я добавил их Козыри к собственной коллекции — вместе с добрыми намерениями.

Следующим был Далт — насколько мне известно, заклятый враг Янтаря. Я вновь осмотрел его карту, и мне стало интересно. Если он и в самом деле такой добрый друг Льюка, мне, наверное, следует дать ему знать, что случилось. Может, он даже знает, при каких обстоятельствах это было, и упомянет что-нибудь, чем я смог бы воспользоваться. Чем больше я размышлял об этом — вспоминая недавнее пребывание Далта у Крепости Четырех Миров, — тем крепче становилось намерение связаться с ним. Вдруг удастся узнать что-нибудь о том, что творится там сейчас…

Я прикусил палец. Стоит или не стоит? Понять бы, какой от этого вред? Сдавать я ничего не собирался. Но и взятки мог не получить…

Какого дьявола, в конце концов решил я. Риска никакого…

Привет, парень. Я потянулся сквозь внезапно похолодевшую карту…

Где-то что-то дрогнуло, ощущение такое, что — ага!

Портрет оживает, изображение проясняется…

— Кто ты? — спросил человек. Пальцы на рукояти, клинок наполовину вытащен из ножен.

— Меня зовут Мерлин, — сказал я, — и у нас есть общий знакомый по имени Ринальдо. Я хотел сказать тебе, что он тяжело ранен.

Сейчас мы оба реяли между нашими двумя реальностями, обретшие плоть и превосходно видимые друг для друга. Далт оказался крупнее, чем можно было предположить по его изображению; он стоял в центре комнаты с каменными стенами, слева от него было окно, сквозь которое виднелись синее небо и хвост облака. Зеленые глаза Далта, поначалу широко раскрывшиеся, теперь сузились, а постановка нижней челюсти казалась излишне агрессивной.

— Где он? — поинтересовался Далт.

— Здесь. Со мной, — ответил я.

— Какая удача! — немедленно отреагировал он и попер вперед — клинок в руке.

Я сбросил Козырь, но контакт не прервался. Мне пришлось вызвать Логрус — он пал между нами, словно нож гильотины [20], — и меня отбросило в сторону, как будто я коснулся оголенного провода. Единственным утешением было то, что Далт, несомненно, почувствовал то же самое.

— Мерль, что происходит? — раздался хриплый голос Льюка. — Я видел… Далта…

— Ну да. Я с ним созванивался.

Льюк чуть-чуть приподнял голову.

— Зачем?

— Чтобы рассказать ему о тебе. Он — твой друг, ведь так?

— Ну придурок! — прохрипел он. — Это же он со мной такое сотворил!

Затем Льюк закашлялся, и я бросился к нему.

— Дай воды, а? — сказал он.

— Бегу.

Я пошел в ванную, принес стакан с водой и поддерживал Льюка, пока мой пациент пил.

— Наверное, нужно было рассказать тебе, — сказал он наконец. — Не думал… что ты в игры играешь… даже… когда не знаешь… что происходит…

Льюк опять закашлялся. Я дал ему еще воды.

— Понять бы еще… что тебе рассказывать… а что нет, — закончил он.

— Почему бы не рассказать все? — предложил я.

Он слегка покачал головой.

— Не могу. После этого тебя точно убьют. А еще вернее — нас обоих…

— Судя по тому, как развиваются события, это может случиться в любом случае — расскажешь ты мне или нет.

Льюк слабо улыбнулся и сделал еще глоток.

— Многое — личное и касается только меня, — сказал он затем. — И я не хочу, чтобы в это был втянут кто-то еще.

— Как я понял, попытки убить меня, регулярно предпринимаемые каждую весну, тоже были твоим личным делом, — заметил я, — и все-таки я почему-то чувствовал себя в него втянутым.

— Ладно, ладно! — сказал Льюк, откидываясь назад и поднимая правую руку. — Я же сказал, что с этим давным-давно завязал.

— Но покушения продолжались.

— Это уже была не моя работа…

Что ж, решил я. Попробуем.

— Стало быть, это была Джасра?

— Что ты о ней знаешь?

— Я знаю, что она — твоя мать, и я выяснил, что в Крепости воюет она.

Льюк кивнул.

— Знаешь, значит… Отлично. Это сильно упрощает дело. — Он сделал паузу, чтобы отдышаться. — Она устроила мне эти тридцатые апреля в качестве тренировки. Когда я с тобой познакомился поближе и вышел в отставку, она просто взбесилась…

— Так она продолжила дело сама?

Он кивнул.

— Она хотела, чтобы ты поохотился за Кэйном, — сказал я.

— Я тоже хотел…

— Но остальные? Она полагалась в этом на тебя, держу пари. А ты, в отличие от нее, не так уверен, что тебе это не припомнят…

Молчание.

— Ведь так? — уточнил я.

Льюк отвел от меня взгляд, и я услышал, как скрипнули его зубы.

— Да снят ты с крючка, — сказал он наконец. — У меня не было желания вредить тебе. И я не позволил бы это сделать ей…

— А как с Блейсом, Рэндомом, Фионой, Флори, Джерардом…

Льюк засмеялся было, но скривился и схватился за грудь.

— От нас им ничего не грозит, — сказал он. — Теперь.

— Что ты имеешь в виду?

— Подумай, — сказал он мне. — Я мог козырнуться обратно в свою старую квартиру, до смерти перепугать новых жильцов и вызвать «скорую». Сейчас бы я уже был в палате «неотложки».

— Почему же ты не там?

— Прижимало меня и круче, чем сейчас, — и справлялся. Я здесь, потому что мне нужна твоя помощь.

— Да? И в чем же?

Он посмотрел на меня, затем вновь отвернулся.

— Она крепко вляпалась, нам надо ее спасти.

— Кого? — спросил я, уже зная ответ.

— Мамочку, — отозвался Льюк.

Я хотел засмеяться, но, увидев выражение его лица, сдержался. Это какое нужно нахальство — просить меня спасти женщину, которая пыталась меня убить — и не единожды, а много раз! — и смыслом жизни которой, кажется, было уничтожение всех моих родичей. Нахальство или…

— Мне больше не к кому обратиться, — сказал он.

— Если ты уговоришь меня, Льюк, то заслужишь звание «Лучший продавец года», — сказал я. — Но я — весь внимание.

— Опять в глотке пересохло, — сказал он.

Я пошел и наполнил стакан. Когда я возвращался, мне послышался слабый шум в коридоре. Продолжая прислушиваться, я помог Льюку сделать еще несколько глотков.

Он кивнул, но к тому времени шум стал отчетливо слышен. Я приложил палец к губам и глянул на дверь. Потом поставил стакан, поднялся и пересек комнату, по пути доставая клинок.

Прежде чем я добрался до двери, раздался вежливый стук.

— Да? — сказал я, подходя к двери.

— Это я, — донесся голос Винты. — Я знаю, что там Льюк, и хочу его видеть.

— То есть хочешь его прикончить? — уточнил я.

— Я уже говорила, что у меня нет такого желания.

— Значит, ты не человек, — сказал я.

— Я никогда и не претендовала на это.

— Значит, ты не Винта Бэйль, — добавил я.

Последовало долгое молчание, затем:

— Предположим, что нет.

— Тогда скажи мне, кто ты.

— Не могу.

— Сойдемся на полпути, — предложил я, выстраивая в шеренгу все накопившиеся предположения, — и скажи мне, кем ты была.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Знаешь. Выбери кого-то одного — любого. Мне все равно, кого.

Снова молчание, затем:

— Я вытащила тебя из огня, — сказала Винта, — но не смогла справиться с лошадью. Я умерла в озере. Ты завернул меня в свой плащ…

Я ожидал не такого ответа. Но этот был достаточно хорош.

Острием клинка я поднял щеколду. Винта распахнула дверь и взглянула на оружие у меня в руке.