Завод седьмого дня (СИ)

– Чай.

Натан приподнял бровь. Он вообще любил ими дергать в разные стороны.

Карел опасливо отпил. Слишком терпко и ни намека на молочный лист. Или на молоко вообще.

– А молока нет?

– Какого молока? Возьми вон сахару пару кусочков.

Карел озадаченно уставился на белые кубики, потом взял один и лизнул на пробу. Ничего, почти как мед. Опустив кубик в чай, тут же вытащил и откусил. А неплохо!

– Пойдем, – поторопил его Натан.

Карел отвлекся от поедания сахара и поднялся.

– Что, понравилось?

– Что? – удивленно переспросил Карел, направляясь за ним к другому выходу из столовой.

– Сахар.

– Ну, так как-то, – недоуменно отозвался Карел, вдруг испытав непонятный стыд: пришел, поел... – Натан, скажи, это сильно плохо, что из-за меня твоя охота не удалась?

Натан пожал плечами.

– Такое тоже бывает, за это меня никто четвертовать не будет, Старику не нравится терять рабочие руки.

– А за что будут?

Мужчина остановился, подумал, потер затылок и ответил уклончиво:

– Вообще ни за что. По идее.

На двери, к которой они пришли, ничего не было написано, но каким-то образом Натан понял, что сейчас им туда нельзя, о чем и сказал. Карел огляделся.

Это была даже не улица, так, переулочек между двумя домами, и Карел никак не мог взять в голову, почему дверь выходит сюда, а не на Центральную. Натан ответа не знал, да и не задумывался особо, поэтому просто пожал плечами и, углядев что-то в окне, распахнул дверь.

Карел вошел первым, оглядываясь. Он попал с улицы сразу на кухню, что его очень удивило. За большим столом сидели трое пожилых мужчин и один мужчина помоложе, лет, наверное, сорока.

– Это Карел, он пришел к нам из Завода. Это старейшины Луи, а это Старик.

На «Старика» отозвался самый молодой из сидящих за столом, что очень удивило Карела. Кивнув, мужчина предложил ему присесть за стол и сказал:

– Натан, сходи домой. Мы тут поговорим, я позову тебя, если что.

Натан закивал и тут же был таков. Видимо, ему не очень нравилось общество столь уважаемых мужчин. А Карел сразу же почувствовал себя неуютно: он-то надеялся, что Натан останется с ним и сможет за него рассказать хотя бы часть истории.

– Ты не из Завода, – незамысловато начал беседу Старик.

Карел кивнул. Врать этому человеку не имело смысла: от этого зависела его будущая жизнь.

– Нет. Я из Гора.

Карел не стал спрашивать, по каким признакам его так просто отличили от заводчанина. Наверное, лучше он спросит потом, если его прямо сейчас не утопят за нарушение каких-нибудь государственных границ.

– И ты хочешь остаться с нами?

Старик щурил глаза с улыбчивыми морщинками, в то время как старейшины молчали. Перед Карелом появилась кружка с чаем, и он едва успел рассмотреть девушку, которая ее принесла. Девица была ничего так, крупноватая, но с лицом довольно миловидным.

– Да, если это возможно, конечно.

– Возможно, почему нет. Все найдем, все устроим. Вот только не говори никому, что ты не из Завода, ладно? – Старик подмигнул. – Людям полезно во что-то верить.

Карел понимающе кивнул. Точнее, сделал вид, что понимает, потому что никак не мог взять в толк, почему так важен человек, пришедший из Завода. Это же совершенно другой мир, куда там Заводу с его вечным дымом.

– Хорошо, договорились, значит. А теперь иди. Встретимся на неделе, на лекции для заинтересованных.

Карелу захотелось задать сразу два вопроса. Вторым был: почему вы считаете, что я заинтересован? Но он решил задать первый, он все же важнее.

– Куда идти?

– Да хоть к Натану домой, комнат у них достаточно, а народу мало. Я передам Жанн, что ты придешь. А теперь шагай, у нас важное дело.

Карел опустил глаза. У него горели уши от того, что он совершенно ничего не понимал, но, видимо, должен был.

– Что-то еще? – уже нетерпеливо спросил Старик.

– Как дойти до дома Натана?

– Она проводит.

Крупноватая девица появилась перед ним и кивнула на дверь. Карел неуверенно попрощался и вышел на улицу. В одну сторону можно было выйти на Центральную улицу, а в другую, наверное, на спальную. Или производственную, черт их знает. Девушка повернулась к неизвестной еще улице, и Карелу ничего не оставалось, кроме как пойти следом.

За те десять минут, что они шли по улице (Береговой, как гласила щербатая табличка на дома, мимо которого они проходили), никто не проронил ни слова. Карел был в замешательстве, девушка просто молчала. Ткнув пальцем в дверь дома, к которому они подошли, она тут же убежала.

Дом был большой, на несколько этажей. Карел постучал в дверь и вошел, не дождавшись ответа. Он попал на лестницу, ведущую наверх.

– Сюда-сюда! – услышал он женский голос, напомнивший ему голос Марты, и тут же принялся подниматься.

Миновав три пролета, на четвертом Карел увидел приоткрытую дверь и шагнул в теплый свет. Его встретила женщина преклонных лет с убранными в тугой пучок темными волосами, в которых можно было различить седые пряди, и синими добрыми глазами.

– Здравствуйте, – начал Карел. – Мое имя Карел, Старик должен был предупредить вас, чтобы вы меня ждали.

Неожиданно женщина расхохоталась, но тут же испуганно зажала рукой рот и, понизив голос, передразнила:

– Здравствуй, меня зовут Жанн, и Старик мне ничего не передавал, хотя всегда говорит так, будто вот сейчас же пришлет ко мне почтовую птицу. А когда нужно что-то сказать и узнать, так прибегает сам. Ну что ты встал, проходи.

Карел пошел следом за Жанн, узнавая в ней всех матерей, которых когда-либо знал.

– Тогда как вы узнали, что я пришел к вам?

Он вошел в комнату и слегка растерял свою подозрительность: со всех стен на него смотрели пестрые ковры, а может, и не ковры, а вышитые картины. Несмотря на некоторую аляповатость, ему еще никогда не было так уютно. Уже сидя в кресле, он получил свой ответ вместе с чашкой чая – этот был другой и отдавал чем-то кислым, но приятным, да и имел красноватый оттенок.

– Натан, когда вернулся, все рассказал и завалился спать. А Старику, конечно, не хотелось ничего решать сверх меры, так что он никуда не мог тебя отправить, кроме как к нам. Ты пей, пей, это Натан откуда-то с гор притащил целый куст цветов, из которых получается вкусный чай. Да вон, сам посмотри, какая красота.

Карел посмотрел туда, куда указывала Жанн. На широком подоконнике в деревянном ящике раскинулся колючий куст, кое-где облезлый, а с другой стороны распустившийся крупными красными цветками.

– И пахнет вкусно, – не смог не ответить Карел, до того горделиво Жанн нахваливала то ли свой чай, то ли сына.

Вообще она для своих лет была очень деятельная. Вот, не прекращая беседу, взяла что-то с полу, и Карел разглядел, что то, что он принимал за узоры на дереве, оказалось мотками толстых ниток. Вытащив из мотка две длинные иглы, быстро-быстро зашевелила ими.

– Что это?

– Это? Это называется вязание, – Жанн расправила половину мотка, демонстрируя нечто похожее на рукав от свитера. – Зимой у нас холодает.

– А вода замерзает? – вдруг задал Карел вопрос, на который его натолкнула мысль о зиме.

Платформа, наверное, вмерзает в лед.

– Ты где видел, чтобы вода замерзала? – рассмеялась Жанн.

– Ну, у нас на зиму всегда замерзала, – растерянно отозвался Карел.

– У нас?

– В трубах, – поспешно исправился он.

– Ну, рассказывай.

Жанн принялась вязать. Да, теперь Карел вспомнил. Это хотя бы было ему понятно. Марта вязать не умела, но кто-то в Горе точно умел. Правда, кто именно, Карел не помнил.

– Что рассказывать? – он приготовился было юлить и выдумывать про Завод, чем очень уж не хотелось.

– Ну да, ничего.

Жанн довольно прищурилась. Возможно, она как и Старик, поняла, что он не из Завода, а может, просто не считала Завод более или менее интересной темой для беседы.

– Нужно бы тебя с нашим заводским познакомить. Может, хе-хе, на одной улице жили.