Странник удачи

– Разберись в себе, Лика, – будто шепнул кто-то третий.

И я зажмурилась… или, наоборот, открыла глаза. Но поле золотистой ржи пропало, превратилось в серую каменную пустыню земель Хигаши. Я лежала под уродливым тоненьким стволом невысокой вишни, пробившейся сквозь камни на волю. А рядом, шагах в пяти от меня, образовалась ярко-зеленая полянка с мягкой травой, распускающимися пестрыми цветами, в центре которой на коленях сидел Сорро в одном нижнем белье, а над ним ворожила (а иного слова я не смогла придумать) зеленокожая девушка с белыми волосами.

Из ее пальцев возникали толстые лианы, которыми она опутывала упругое мускулистое тело разбойника. А он, не двигаясь, ничего не говоря, смотрел на нее, словно на идола. Девушка плясала вокруг его тела, изредка задевая его плечи полупрозрачной юбочкой. Так вот какая она, Хана, дух цветов, догадалась я. Только еще эстэррские или нордэрдские дриады были в состоянии одурманить мужчину подобным образом. Если бы нашелся смелый чародей, что созвал бы северных и западных духов на турнир по охмурению первого встречного путника, то они, конечно, смогли бы запросто тягаться с Ханой в своем искусстве. Но таковых состязаний не проводили, и цветочные феи и духи любви никогда не покидали своей родины. Я знала одно – мужчина, попавший во власть такого духа, не в состоянии избавиться от морока сам: эти коварные существа пробуждают в нем инстинкты, заглушают его разум, и даже Хикари, фламмер и Даномхерев беспомощно лежали на траве, обвитые шипастой лианой. Если Хана добьется близости с Сорро, то парню уже не видать нашего мира. Он попадет в сети вечного забытья и неги, и будет до конца дней своих жить в царстве духов цветов. Ни один бравый рыцарь еще не смог победить прекрасных духов. Помнится только, как читал мне наставник об одном герое, склонном к любви с мужчинами, на которого не подействовали чары дриады. Но и этот герой оказался поражен красотой лесной девы. Он взял ее с собой, чтобы выдать замуж за родного брата. Только дриада иссохла в дороге и умерла.

А тем временем Хана все ближе и ближе подбиралась к Сорро, нужно было что-то предпринимать. Жалости к страннику я не испытывала: такой сильный воин, да попал под действие глупейшего морока. Но лишиться разбойника я не могла. Почему – я не стала задавать этого вопроса! Если мужчина не в состоянии поднять руку на прекрасную даму, то сделать это должна женщина. Только как – интересный вопрос. Я крутила в руке баночку с пилюлями пирата Роджера. Удастся ли мне оболтать этого духа точно так же, как Каву и Иву? Да и какими бы свойствами наделить эти розовые горошины, чтобы Хане они пришлись по душе?

«Нет ни одного оружия, против которого я оказался бы бессилен!» – эти слова Сорро звенели у меня в голове. Ошибаешься, оно есть, и имя ему Хана.

И я аккуратно ступила на зеленый ковер, сотканный духом цветов. Похотливая цветочная дамочка даже не обратила на меня внимания.

– Отдай моего мужчину! – вырвалось из моих уст то, чего я меньше всего от себя ожидала.

Игривый, почти детский смех Ханы стал ответом на мое заявление. Но я повторила его, чем еще больше развеселила духа. Страстная, не знающая стыда девица крутилась вокруг волевого мужчины, попавшего в ее сети, срывала с его мускулистого тела последние одежды и ласкала его, будто он – уже ее собственность.

Наблюдая за всем, что вытворяла с разбойником телом дух цветом, я вспоминала, как служанки раджи обучали меня искусству обольщения мужчин. Нет, не время предаваться воспоминаниям, особенно связанным с теми немногими моментами, когда я предавалась страстной любви по всем правилам, описанным в древних манускриптах острова Негара. Этот плод фантазии жителей Хигаши не умел и половины того, чему научили меня в годы замужества за нелюбимым человеком. И я понимала, что превзойти ее в искусстве любви мне будет очень просто. Только до сегодняшнего дня я считала, что Сорро будет последним человеком в списке претендентов на мою постель.

– Он мой! – в последний, третий, раз крикнула я и изо всех сил оттолкнула Хану, массирующую бедра разомлевшего разбойника.

Дух отлетела в сторону, а я мигом очутилась напротив Сорро и вцепилась обеими руками в его плечи. Он смотрел на меня стеклянным взглядом, а на его смуглых щеках играл румянец. Мои длинные пальцы, словно от ненужной одежды, освобождали его от пут Ханы. Но как только моя рука коснулась его голого бедра, словно что-то щелкнуло в моей душе, я почувствовала, как вмиг стала иной, не такой, что была еще минуту назад.

Мое дыхание стало более глубоким, а в глазах стояло только его очарованное по-детски наивное лицо, губы, которые притягивали к себе. Некому было спросить: «Лика, что с тобой?» Некому было вывести меня из этого странного состояния, которое начинало мне нравиться. Мне казалось, будто лианы обвивают уже мое тело, проникают под одежду, в кожу, становятся частями моих костей, а желание забрать к себе, в себя своего мужчину становится навязчивой идеей. Моя спина распрямилась, и я легким движением руки расстегнула кофточку. Я раньше не замечала, как красива и упруга моя собственная грудь. Но тут его большая, только что освобожденная от пут Ханы рука нежными холодными пальцами прошлась по ней, а другая такая же ледяная освобождала мое тело от кожаных брюк.

«Я не хочу быть духом», – крутилось в моей голове. Пусть даже и таким прекрасным, как этот. Я человек, и ничто больше. Лианы вмиг выпрыгнули из моего тела, стоило мне оформить свою мысль, но я не изменилась, не стала вновь холодной рассудительной женщиной, оттолкнувшей Хану от разбойника. Мне нравилось то, что мне показала дух Цветов: его ласка, страстные поцелуи, – все, что он делал со мной.

– Он мой, и я не отдам его тебе, Хана! – крикнула я, когда моя голова коснулась мягкого пледа травы, а в глаза ударил яркий солнечный свет.

Я никогда не испытывала того, что мне довелось пережить в этот день. Во дворце раджи я чувствовала себя неудачницей, которой искусство любви причиняло только боль. Я и не представляла, что все это может быть намного прекрасней, приятней, что близость с желанным мужчиной одурманевает до головокружения. Лианы снова опутали мое тело. Но теперь я была не одна. Я чувствовала его рядом со мной: твердый, словно камень, пресс, крепкие руки, но такие нежные и горячие губы. Хана будто связывала нас вместе, желая утащить в свое сладостное царство, я готова была кричать, когда, ее лианы, казалось, готовы впиться в наши тела. Я и, возможно, он пытались избавиться от пут, но одни лианы рвались, а на их месте образовывались новые.

«Что я делаю? Что со мной творится? Зачем? Почему?» – неизведанное пугало меня, пусть даже и нравилось мне все больше и больше. Новые путы разрывать оказывалось все легче и легче. И я не почувствовала, когда вдруг мир взорвался вокруг нас, звеня в моих ушах колокольчиком: «Я забираю только тех странников, кто не любим! Похоже, я ошиблась!»

Когда я окончательно пришла в себя, то обнаружила, что сижу на коленях на широком в плоском камне. Мои пальцы коснулись маленькой пуговки на полурасстегнутой блузке. Сапоги и брюки валялись чуть поодаль, под кривым стволом сакуры, а рядом со мной, бережно укрытый шкурой дракона, аккуратно одетый, спал мой разбойник. Его большие мечи, скрученные толстой лианой, кои растут только на Негара, были приставлены к стволу дерева чьей-то заботливой рукой.

Я сидела и любовалась его спокойным лицом, и что-то внутри меня говорило – все в порядке, все так, как и должно быть. На темнеющем небе появлялись первые звезды. Я, одевшись, залезла под одно с ним кимоно. Шкура дракона – интересная вещь – она увеличивается в размерах, когда ее не хватает и съеживается, когда чувствует, что ее много. Так что, нам одного кимоно хватило на двоих. Я, прижавшись холодной щекой к его орлиному носу, тихо шепнула то ли себе, то ли ему:

– Сорро, ты не один в этом мире. Я тебя никому не отдам.

Маленькая Ню, о которой я совершенно забыла, вылезла из нагрудного кармана рубашки разбойника и легла между нами.