Темные Волшебники. Часть вторая. Сила (СИ)

— Не только знания. И не столько знания, — Дамблдор неровным, резким движением разгладил бороду и скрестил руки на животе. Похоже, он действительно не знал, с какой стороны подступиться к разговору. — Вот скажи, Гарри, ты же знаешь, что среди магических семейств очень распространена вера в необходимость сохранения чистой крови. Мол, магглорожденные ее каким-то образом могут «испортить».

— Да, — закивал Поттер. — И из-за этого у всех до сих пор очень много проблем. От этих семейств-то толком не осталось уже, а все держатся за свою чистокровность. И синдром Стоячей Крови из-за внутрисемейных браков, и падение магической силы, и вообще…

— А знаешь ли ты, отчего это убеждение так закрепилось в умах?

— Эм-м-м… Вроде бы… Ну, чистокровность и чистокровность! Ею всегда бредили. Даже магглы. Чистокровный, чистый, подлинный — всегда лучше.

— И, тем не менее, маги Умертвия, те, кто во все времена считались знатоками в магии Жизни и Смерти, в магии Крови и получения силы через них, запретили у себя на корню межродственные браки. Только новые, «пришлые» маги. Только магглокровные волшебники. Для членов чистокровных семейств исключения делаются с большой неохотой.

— Да умертванцы вообще на голову шибанутые, — пробурчал Гарри. — Они и ритуалы такие проводят, что магии бы за них лишать и ссылать куда-нибудь подальше. Что теперь, во всем на них ориентироваться?

— Подумай как следует. Те, кто века и тысячелетия разбирал вопросы жизни и смерти. И бытующая традиция. Кто прав? Непопулярное решение группы знатоков, держащее их на плаву до сих пор, или распространенное мнение толпы, которое привело к исчезновению большинства семейств. Ничего не смущает?

— Кому-то было нужно, чтобы идеи чистокровности широко распространились? — предположил Поттер.

— И угнездились как следует в головах, — директор ненадолго смежил веки. — У одних — чтобы даже не думали мешать кровь избранных. У других — чтобы держались как можно дальше со своим низким происхождением.

— Но вы об этом тоже говорили. Когда про жреческие школы рассказывали, — напомнил Гарри.

— А куда, по-твоему, со временем это все перешло? Самые богаты семьи, с землями и историей, с властью, знакомствами, с политическим весом. Откуда все взялось? И загляни, наконец, дальше и глубже в проблему: из кого, по-твоему, Гарри, набирали первых магов Триад? Из крестьян и ремесленников? Из простых солдат? Да и как их учить, если ни грамота, ни воинское искусство не преподавалось с детства? К тому же, процент магов среди простых людей был исчезающе низок, только если кто-нибудь из знати прогуляется, как теперь выражаются, «налево». Да и тогда еще неизвестно, как себя проявила бы кровь. Тогда магов в соотношении с магглами было несравнимо меньше, Гарри, людей вообще было меньше. И распределение сил было совершенно иным, не всегда даже у двух волшебников рождался ребенок-маг, что говорить обо всяких посторонних связях. Не было такой несоизмеримой разницы силы у двух случайно взятых магов. Они могли гораздо больше, чем среднестатистический волшебник сейчас, и их выручало знание. Хитрые и тонкие ритуалы, позволяющие в дополнение к своим силам откачивать мощь из природы, из чужой жизни. Принципиально иной баланс сил был тогда.

— И что? — переспросил Гарольд. А потом сам же и продолжил, рассуждая: — Ну, понятно, первые маги Триад были из знати. В принципе, логично же, вы все правильно сказали, профессор: и обучать проще, и под контролем держать. И выгода семье большая. Но это все было при старом порядке. А как потом? Сейчас же все совершенно иначе — магглокровных магов в разы больше, большая разница в силе между волшебниками. И само магическое сообщество не сильно-то развивается: у магглов сейчас в ходу мощные вычислительные машины, а мы как на Нумерологии считаем? Вручную! Это же мантикоров труд, а ошибок сколько? И какая потом у этих ошибок цена — не тот знак, не там запятая из-за случайной ошибки вылезла, и все гиппогрифу под хвост! — разошелся Поттер. — Десятки часов работы, вычисления, теории…

— Гарри, подожди, ты слишком далеко отошел от темы, — останавливая его торопливую речь, Дамблдор предупреждающе поднял руку. — Само собой, и это все — тоже результат нашей проблемы. Но если мы сейчас будем обсуждать еще и причинно-следственные связи в проблемах развития магического сообщества, то из моего кабинета выйдем только завтра утром. В лучшем случае. Но изначальную мыслью свою ты развил в правильном направлении: большая выгода для семейств, из которых выходили маги Триады. Что же получалось дальше? Менялось мировое сообщество, развивались науки и распространялись монотеистические религии, изменялось положение магов в обществе. Постепенно менялся и баланс сил. То есть накопленные власть и сила постепенно таяли. Что делают обычно в таком случае?

— Их пытаются удержать, — мрачно произнес Гарри. Он все еще очень смутно понимал, каким именно образом это все относилось к Сорвину и воздействию на Триаду, но чувствовал, что что-то тут нечисто.

И из-за чьей-то неуемной жажды власти многие и многие поколения магов все еще продолжают разгребать те помои, в которые их усадили дорогие предки.

— Именно. В нашей ситуации — искусственным путем. Если все больше и больше волшебников рождается среди магглов, то рано или поздно все придет к тому, что среди них появятся и маги, предназначенные для составления Триад. И это будет катастрофа. Я снова обращаюсь к твоей памяти, Гарри: один временной отрезок — одна Триада. Ни больше, ни меньше. Претендентов может быть много, носителей возможности стать Триадой. Но действовать будет только одна. Дальше подумай сам, какие сложности создает изменение баланса сил. И раньше, когда Знающие опирались только на списки влиятельных семейств, было непросто за всеми уследить. А теперь?

— Зато лишних кандидатов устранить проще, — возразил Поттер, в задумчивости подперев рукой подбородок.

Масштабы изменений действительно пугали. До мурашек по коже.

— В том-то и проблема. Да, устранить проще — никто не станет защищать всеми силами магглорожденного волшебника, чья семья не знает даже, что им делать с его магической силой. Но прежде чем устранить, необходимо еще и выследить. А если нужно не убить, а привлечь на свою сторону? Сколько лет уйдет на поиски, сколько лет потом будет растрачено на обучение? А на привыкание друг к другу? Деньги, власть, время — все уйдет в никуда, момент упущен. И ладно, если не повезет всем. А вдруг противник окажется удачливее?

— Понял я, понял, — закивал Гарольд. — Нужно было как-то ограничить возможность появления магов Триады. Но это же невозможно. Их появление стихийно, как я понимаю.

По тени, промелькнувшей на лице директора, Гарри определил, что понимает он все правильно, но все равно нашелся некто, кто весь порядок как-то переломил.

— Раньше ничего не было предопределено, — вздохнул Дамблдор. И снова потянулся к чашке с чаем, чтобы промочить пересохшее горло. — А потом Знающие решили вмешаться и искусственно ввести в процесс появления магов Триады некоторую предопределенность. Слишком уж удобное орудие получалось — и в древние времена они сильно выделялись на фоне общего среднего магического уровня, и теперь, когда разница в силе порой несоизмеримо велика.

— Искусственное вмешательство еще никогда до добра не доводило, — с умным видом заметил Поттер.

И, в общем-то был абсолютно прав.

— Когда мы лезем своими ручонками в те области, куда соваться при текущем уровне знаний и умений не стоит, все выходит наперекосяк, — подтвердил его слова Альбус Дамблдор. — Маги древности обладали достаточно весомым запасом сил. И на их стороне были знания, умения, тонкость и изящество в использовании магии… Сейчас все это утеряно.

— Так что? — поборов веселье от представления картинки «Дамблдор против Мерлина», спросил Гарольд. — Неужели сила и знания не помогли?

— Если опираться на то, что мы имеем сейчас, ни мантикоры они не помогли, — покачал головой директор. — Даже больше того: Знающие того времени прекрасно понимали, что глобальным изменением заниматься смысла нет. Они попытались провернуть все тонко и аккуратно, точечными воздействиями, — помолчав недолго, Дамблдор жестко закончил: — И все равно облажались так, что мы до сих пор по уши в дерьме сидим!