Темные Волшебники. Часть вторая. Сила (СИ)

— Мы и победили, — с нажимом произнес директор. — А они — нет. Сорвин спонсировал деятельность Пожирателей. И, как я подозреваю, Грюма. И с вторжением им тоже помог, чем только смог.

В общем-то, тоже не самая поражающая воображение новость. Сорвин, который держит в кулаке всю Темную Аллею да еще с гоблинами имеет тесные контакты. И все значимые фигуры среди темных магов Британии у него перед глазами и в пределах досягаемости — щелкни пальцами, сами побегут просить помощи.

На нем же все завязано.

— И что, оказывается, все деньги на поддержку Пожирателей оказались потрачены впустую? — Поттер изо всех сил сдерживал улыбку.

Постоянно приходилось себе напоминать, что все это было бы невероятно весело, если бы на самом деле не вышло очень грустно. И полного права позлорадствовать у них нет — победа над Пожирателями вышла далеко не «чистой» и бескровной. Да и победа-то эта только временная, а в самом главном они проиграли.

Победили в одном сражении, но грозятся продуть всю войну.

— Ну что ты, десятки тысяч галеонов спущены в сточную канаву. Трагедия! — проворчал Дамблдор. — И все потому, что я не позволил Анголу довести дело до конца.

— А вы могли и позволить?

Удивляться, конечно, тоже было нечему. Если бы в директорские планы входило полное замещение Гарри Поттера Анголом, то так бы и произошло. И Мерлин с два кто бы помешать смог.

Только Сорвин.

— Скажем так, я предполагал подобное развитие событий, но, все же, не планировал, — помолчав, признал Дамблдор. — Вы слишком быстро растратили резерв защиты, и души Триады очень хорошо укрепились. Не стоило использовать их поддержку так часто.

— Какой еще резерв защиты? — встрепенулся Гарольд. Вот тут-то проскользнуло нечто новенькое. — Как — укрепились? Они же должны были, наоборот, исчезнуть! Вы же говори…

— Я вам что-нибудь когда-нибудь рассказывал об этих душах? — прервал его Дамблдор. — Кроме лимита в двадцать четыре часа на пребывание в нашем мире, а? Я что-нибудь говорил об этом? Мало ли что вы там навыдумывали с мистером Уизли и мистером Малфоем сами. Я за ваши теоретические изыскания, к счастью, не в ответе.

Ага, вот поэтому Дамблдор и умалчивает обычно — чтобы потом можно было так вывернуться. Он-де не причем, это окружающие себе тень на плетень навели.

Поттер беззвучно раскрывал и закрывал рот.

Нет, разозлиться на Дамблдора все же стоило. И переколошматить все хрупкие и дорогостоящие приборы в кабинете. Хотя бы легче станет, а то чувствовать себя распоследним идиотом как-то не очень приятно.

Но это все не раньше, чем окончательно прояснится нынешнее положение дел.

Заварочный чайник заминку в разговоре понял по своему: он быстренько оббежал по кругу поднос, разливая по чашкам чай, и подтолкнул носиком молочник — чтобы тот тоже не зевал и занимался делом.

— Гарри, у тебя замечательная голова на плечах имеется, — Дамблдор снова принялся массировать виски. Похоже, мигрень его все-таки настигла. — Подумай сам: что это за магия такая, что она сначала души выдергивает незнамо откуда, а потом еще их туда же и засовывает обратно? А если эти души растворяются в магическом континууме, во что переходят вызванные в этот мир память и опыт? И, в конце концов, что вообще за души такие были — души посторонних людей, заметь! — которые могли читать ваш разум, как открытую книгу, и раскрывали в ответ свой?

Просвежевшая после крепкого чая голова работала на удивление хорошо.

И Гарри прекрасно понял, что ни черта-то он до сих пор так и не понял.

В упор.

И теорий он больше никаких строить не будет вообще — без надежного и достоверного источника информации, на который можно опереться. Иначе он сначала выстроит для себя и для друзей стройную логичную систему, а потом окажется, что и система его и сам он — тьфу, только для выгребной ямы и годятся.

— А магическая связь? — предпринял последнюю попытку реабилитировать собственные идеи Гарольд.

— А что «магическая связь»? — директор снова начал раздражаться — поттеровская непонятливость на фоне собственных головных болей не добавляла радости. — Что в ней такого было, что могло вытащить с того света упокоившиеся души и привязать их к вам?

По поводу упокоившихся душ сказано было сильно — их действительно вернуть невозможно. Даже у умертванцев не выйдет, а эти-то в любую потустороннюю щель без мыла влезут. Если у души на этом свете дел никаких не осталось, и она решила идти дальше, то все, никакими пирогами с патокой уже ее не заманить обратно.

— Но мы же пытались для вас создать цепочку чар! — Гарри себе пообещал, что этот аргумент с его стороны уже точно будет самым последним.

И если даже тут они с Роном и Драко оказались неправы, то все.

Они идиоты.

Полные.

И воздаяние их настигло согласно уровню общего усредненного показателя дурости.

— И потом, то, что вы произносили…

— Я могу прямо сейчас повторить: «Именем моим Белого Генерала приказываю исполнить облачение Наше во Правду. Раздвоение сущности черномагической. Создание разума равносильного. Передача его во власть хозяину». А дальше уже символика типовая пошла. И где здесь хоть слово про призыв потусторонней души?

— А аллегории? В заклинаниях напрямую никогда ничего не говорится, — ладно, самым последним будет этот. Больно уж отступать не хочется.

Да и из Дамблдора правду тянуть обычно клещами приходится. А в споре вероятность проболтаться гораздо выше.

— Гарри, мальчик мой, — обманчиво-ласковым тоном начал директор, — какие, к Моргане, аллегории в магии высших порядков? Там ведь даже в одной букве-то ошибиться страшно — размажет по пространству.

— Тогда что это было такое? И если мы составили неправильную цепочку, почему вы с преподавателями так переполошились? И вообще, какого Мерлина мистер Сорвин только Пожирателей поддерживает? Он же и нам обычно помогал.

Дамблдор откинулся на спинку трона и устало прикрыл глаза. Разве что только не застонал, обхватив голову.

Из этого Гарри выяснил, что только что самовольно вляпался в разговор, который продлится, минимум, до обеда. А то и до ужина. И голова после этого разговора у него будет болеть нещадно и, вероятно, несколько дней подряд.

Если сразу не треснет от переизбытка открытий.

Никаких тут пяти минут и получаса, чтобы быстро выяснить, кто кого и зачем предал, а потом отправиться решать свою простенькую и нисколько не важную проблему возвращения к жизни.

Утешение тут только одно — директор, похоже, тоже не в восторге от того, к чему они пришли по ходу «беседы».

— Я сейчас начну очень издалека, — предупредил он, тяжело вздохнув и смерив тяжелым взглядом заварочный чайник.

Чайник сразу осознал свою вину и хорошенько наподдал носиком обеим чашкам. Те быстро увеличились в размерах и забурлили свежим чаем.

— Когда после второго курса мы обсуждали историю возникновения Триад, зашел разговор о способностях. И о том, что долгое время маги Триады не рождались вовсе… припоминаешь?

Гарри, кивнув — помню, мол, давайте дальше — отхлебнул из чашки. И тут же закашлялся — содержимое оказалось ощутимо разбавлено Огденским виски. После памятной ночи Святочного Балла его гадостный вкус Поттер запомнил надолго. Но тогда-то в общей компании и с мороза было весело, градус подействовал быстро и помог расслабиться.

Но о каком расслаблении вообще может идти речь сейчас? Нужно, наоборот, собраться и сконцентрироваться, а не сонно носом клевать.

И чего только старшим магам эта алкогольная дрянь так нравится…

— Видишь ли, Гарри, инквизиция, разделение мира на магический и маггловский — все это, несомненно, играло очень важную роль в дестабилизации мировых магических потоков. Важную, но не основную, — медленно произнес Дамблдор.

Затем отхлебнул из своей чашки и замолчал. То ли потому, что тема ему очень не нравилась и необходимо было собираться с духом, чтобы продолжать. То ли просто подбирал слова.

— Профессор, вы говорили, что многие знания были утеряны, — напомнил Гарри, надеясь этим как-то помочь директору нащупать верный тон разговора.