Бестиарий спального района

Вуташ копал, старуха сидела на своем пеньке, приглядывала, покрикивала да порой жаловалась – умаялася, дескать. А и правда умаялася – вон, кожа сызнова высохши, морщинами покрымши. Эх, жизня… Да и от духа ентого што хошь усохнеть…

Ну, лишь бы выкопал. Эк ён все кое-как норовить, да побездельничать. А некогда уж, поспешать надоть – солнце-то к закату клонится.

Откопал, слава те… Теперя, жемчужный, ступёночки вытеши… лопаткой, лопаткой, ага, так… теперя, алмазный ты мой, досточки поверху настели… во-во… ну и имушшество заноси… енто вон туды станови… а енто сюды… вот, енто так…

Вот и обустроилася.

Разожгла огонь в очаге – пущай зелье подогреется. На работника своего глянула исподлобья. Нет, не то мясцо, ох не то. Дурнота-то, что ни вдохнешь, так и подкатываеть. Нет. Кабы свеженького…

Может, енто… про што Колька-охальник баял?

– Все, что ли? – спросил вдруг вуташ. – Наливай тогда. И двадцать четыре рубля давай.

Эх, дурень ты, дурень. Не взыщи, сам напросилси.

– Да как же все, касатик? – проскрежетала старуха, поводя плечами. – Ты мне ишшо знашь што должон? – Она потупила глаз. – Ну, енто… как бы сказать… уй, смушшаюся… ты мушшина-то хучь куды… а я-то, старая, без мушшины уж, почитай, сколь годков-то… ну, понял, што ль?

Она села на пень, расставила тощие ноги, стала медленно приподнимать юбку.

– На коленочки становися, милок, так оно тебе сподручнее выйдет… Побалуй бабушку…

Лицо вуташа ничего не выражало. Он долго стоял напротив призывно раскинувшейся Лихи, потом двинул кадыком вверх-вниз и сказал:

– Пошла ты…

– Ха! – торжествующе провозгласила старуха. – А на нет и суда нет. Насильно мил не будешь. Кушать жалаешь? Вон зелье мое подоспело. Не жалаешь, и не надоть. Ступай тогда, недосуг мне.

Она дунула в сторону вуташа, пробормотала скороговоркой несколько словечек, и гость молча шагнул к выходу.

Лиха выбралась вслед за ним.

– В енто болотишко не сувайси! – крикнула она вслед вуташу. – Туды ступай, откудова явилси. В тоё болотце залазь, дозволяю. Да подоле полежи, глядишь, отмоисси, вонять помене будешь. – Она визгливо захохотала.

Вуташ, все с той же неживой мерностью, зашагал и вскоре скрылся в чаще. Дышать стало полегче.

Лиха вздохнула. Кажись, все. Варево дохлебать, да и в аул. И на боковую. Вон, солнце уж почти што склонилося. А иттить-то далече… А ноженьки-то устамши…

Она повесила отворот, огляделась. Место славное, нечего тута чужим шляться. Надолго ли? Ох, чует сердечко, вскорости дальше двинуться нужда заставить… Тады уж и аул бросать… Ну да она-то, Лиха, всюду обустроится. Лишь бы лес.

Вот кабы ишшо на новый переезд не такого мертвяка заманить, а эдакого… штоб и вправду добрый молодец… Штоб и дух русский, кровь горячая, и… тово… и мясцо штоб молоденькое…

Старуха сглотнула.

Где-то далеко зарычало, потом смолкло. Лешие шалять, подумала Лиха, и ишшо кто-то. Заухало, гулко и протяжно. Викентий, определила она.

Ну, пора, не то остынет.

А што ж, решила Лиха, облизывая ложку: «Тута и заночую. Место новое, пущай духом моим исполнится».

Да и дух, што от мертвяка ентого осталси, выветрить надоть. Штоб духу его тута не было. Штоб только русским духом и пахло.

Часть вторая

Соавторы: на дистанции

Гипнопомп. 15:31. Винни, ты тут?

Виновод. 15:31. Блин, сколько раз повторять? Какой я тебе Винни?

Гипнопомп. 15:31. Ну так короче и динамичнее.

Виновод. 15:33. К чертям динамичность. Или по имени обращайся.

Гипнопомп. 15:33. Вот еще. Ты еще встретиться предложи, ага.

Виновод. 15:34. Кстати, давно пора. Не понимаю, почему нет?

Гипнопомп. 15:34. По кочану. Допишем, тогда и встретимся. Познакомимся.

Виновод. 15:37. Нет, ты правда больной какой-то. Или, может, ты баба?

Гипнопомп. 15:38. Сам ты баба.

Виновод. 15:41. Пойду душ приму. Невыносимое пекло. Или ты хотел что-то?

Гипнопомп. 15:41. Не горит.

Виновод. 15:41. Как раз горит. Вернее, плавится. Ладно, я быстро.

Виновод. 16:17. Я тут. Ну, чего стучался-то?

Гипнопомп. 16:22. Да тут такое дело… Даже не знаю, как рассказать. Ты не смейся, все всерьез, понял?

Виновод. 16:23. Ну что ты как баба? Короче, Склифосовский!

Гипнопомп. 16:30. В общем, сижу я ночью, ваяю главу очередную. Днем совсем невозможно, а ночью посвежее все-таки. И не пойму, то ли задремал, то ли нет. Ощущения, как будто все реально. А события…

Виновод. 16:32. Ты можешь не тянуть?

Гипнопомп. 16:37. Короче, у меня ощущение, что не мы романчик наш с тобой кропаем, а он нас. А дело было так. За спиной зашелестело что-то, я сначала и внимания не обратил, думал, сквозняк, окна-то все настежь. Сижу, значит, кропаю. И вдруг как засмеется кто-то! Прямо над ухом у меня! Сразу потом прошибло, не от жары, а от ужаса. И нечего ржать!

Виновод. 16:38. Внимательнейшим образом слушаю.

Гипнопомп. 16:41. Обернулся. Медленно так. Сердце колотится. Может, и закричал, это не помню. Ну, значит, обернулся. Боковым зрением заметил – кто-то из комнаты в коридор выскочил. Вроде мужик. А может, не мужик, не знаю, не успел разглядеть толком.

Виновод. 16:41. Ты дверь-то входную с вечера запер?

Гипнопомп. 16:48. Да пошел ты. Сейчас вот как вспомнил, так опять коленки дрожат. Главного-то я тебе еще не рассказал. Не перебивай.

Виновод. 16:49. В квартире все цело? Кстати, а жена твоя… ну, или муж твой… короче, супруг-то есть у тебя? Что говорит?

Гипнопомп. 16:49. Идиот. Какой к чертовой матери муж?! Подруга у меня, только мы поссорились, она у себя сейчас живет, уже почти неделю. А я пока один.

Виновод. 16:50. Сам идиот. Ладно, извини, рассказывай.

Гипнопомп. 16:56. Ну так вот. Тот, который вроде мужик, мелькнул и исчез. В коридоре загрохотало что-то. И входит в комнату баба. Пожилая, полтинник на вид, может, больше. Тут уж я заорал. Нет, баба внешне не страшная, ничего такого, но, как бы тебе объяснить… В общем, страшная. Жуткая. Я чуть инфаркт не словил. И пошевелиться не могу. А она по-деловому так ко мне подходит, руки поднимает и…

Виновод. 16:56. Инфаркт ладно. Обгадился небось?

Гипнопомп. 16:56. Вот ты сволочь.

Виновод. 16:57. Не суди, да не судим будешь. Давай уже, достали эти твои паузы. Рожай.

Гипнопомп. 16:59. Вот-вот. Чуть не родил. Она руки подняла, правая-то нормальная… или левая? Ну, это все равно. Короче, одна рука нормальная, а вместо другой протез. И не простой протез. Вилы у нее вместо кисти той руки. Вилы, понял?

Виновод. 16:59. Как – вилы?

Гипнопомп. 17:01. А так. Вилы. Трехзубые. Какими в деревне сено или там навоз… Ну, небольшие только.

Виновод. 17:01. Погоди, закурю. Сигареты подевались куда-то…

Виновод. 17:03. Ага, нашел. Продолжай.

Гипнопомп. 17:06. Да почти нечего уже продолжать. Я сижу, как парализованный, а она мне кулак под нос. Молча. А другой рукой, ну в смысле вилами, как кольнет в бок! Да, точно, правая у нее нормальная, а левая эти самые вилы. У меня вон на правом боку отметины остались, три штуки. И майка в трех местах проколота, и кровь на ней. Я бы думал, что приснилось все, так вот они, вещдоки-то! Секунду, я тоже закурю.

Виновод. 17:07. Хотя бы не изнасиловала она тебя? Шучу, шучу.

Гипнопомп. 17:12. Нет. А если не веришь, могу сфотографировать и прислать. Между прочим, болит до сих пор. Легонько кольнула, а могла и насмерть. Но испугался я не этого. То есть этого тоже, но не настолько. В общем, кольнула, развернулась и свалила. Я кое-как до дивана дополз, майку снял и рухнул. И отключился. Как во сне. Но это не сон был, точно. Да, утром дверь проверил. Заперта. Что, не веришь?

Виновод. 17:12. Верю.

Гипнопомп. 17:12. Почему?

Виновод. 17:15. Ну, как тебе сказать. То есть вообще-то я во всякую такую мистику не верю. Не верил. А сейчас основания появились. Слушай, хорошо бы встретиться все-таки.