Этот мир придуман не нами (СИ)

— Удивительно! Знал, что Бахчисарай — сад-дворец, но никогда не задумывался.

Миу радуется и заражает своим оптимизмом всех. Но Марта неприступна. Тверда как скала. Я остаюсь дома со Стасом, а остальные улетают.

День ничем не отличается от вчерашнего. Страхую членов группы и намечаю планов громадье. Из новостей — на днях состоится королевская охота на файраков Мы все приглашены. Наложницы Шурртха изъявили желание участвовать в мистерии. Хозяин труппы дал добро. В массовке много народа не бывает. Марта посоветовала ювелиру украсить ошейники рабынь стразами. Типа, реклама продукции и престиж дома. Ювелир идею оценил. Теперь у рабынь вместо наглухо заклепанных будет по два легкосъемных ошейника — для дома — дорогой и для походов на рынок — дешевый.

А еще хитрец пустил слух, что в город с караваном особым заказом пришла партия камней удивительной огранки и чистоты.

Отобрал два десятка военных и революционных песен двадцатого века. Переводить и адаптировать поручу Миу. А Стас выберет место в сценарии, куда их вставить. Еще сплагиатил великолепный кусок из начала фильма "Оптимистическая трагедия" Самсонова. Могучие люди жили в двадцатом веке. Заблуждались, ошибались — но с каким размахом!

Возвращаются родные и близкие. Петр выгружает из багажника охапку коротких изогнутых луков — для стрельбы из седла — и арбалетов. Охотничий инвентарь. Наполняем песком три десятка мешков из самозатягивающейся пленки, складываем из них стенку, вешаем мишени и стреляем с двадцати пяти метров. Черт возьми, я в детстве из рогатки лучше стрелял!

В общем, из лука лучше всех бьют Мухтар и Линда, из арбалета — я и Марта. Но когда Мухтар сажает Линду себе на плечи, изображая скакуна, все стрелы идут в молоко. Живите долго и счастливо, пустынные файраки. Смерть от наших стрел вам не грозит.

— Марта, возьмешь земное оружие с автоматическим прицелом. Тебе нельзя терять авторитет.

— Все возьмем, — смеется Петр. — Что за охота, если добычи нет?

— Мальчики, если остальные вельможи стреляют так же, как вы, то мы все надеваем под одежду защиту. Жертвы дружественного огня мне не нужны, — заявляет Марта.

— Док мудра! — соглашается Стас.

— Не столько мудра, сколько ленива и предусмотрительна, — смеется Марта. — Вовремя проведенная профилактика спасает врача от долгих бессонных ночей у койки больного.

С шутками и песнями идем ужинать. Под бурные аплодисменты Линда дарит Миу планшетку.

После ужина Миу бродит по дому и читает все надписи подряд. Не знал, что их так много. Не знал, что четверть из них даже Стас не может объяснить. Что такое, например, "Эжектор БКВ авт"? Или "КПУ от ППУ"? Посоветовал Миу у Петра не спрашивать. Вдруг и он не знает? А репутация капитана должна быть безупречна. Миу весело сверкнула глазами и ускакала читать надписи в мастерскую.

В два часа ночи проснулся и обнаружил, что Миу еще не ложилась. Обнаружил ее в гостевой комнате. Миу раскрыла наспинный люк тяжелого десантного скафандра, изображавшего стражника у двери в день прилета ее папы. В шлеме есть маленький, на десять строк, служебный экран. Так вот, Миу сумела вызвать на этот экран инструкцию по использованию скафандра и читала ее как захватывающий приключенческий роман. И это — в неудобнейшей позе. Стоя на стуле, прогнувшись и засунув голову и грудь в скафандр.

— Рыжик, этот скафандр от тебя никуда не убежит. А завтра рано вставать. Идем спать.

— Как прикажет хозяин, — Миу неохотно вылезает из скафандра.

— А вот не буду приказывать, — ухмыляюсь я. — Хочешь — продолжай, хочешь — ложись спать. Как там у тебя? "Хорошая рабыня сама знает, что дОлжно делать!"

На секунду на мордочке Миу появляется растерянность. Но только на секунду. Трется щекой о мое плечо, и — рука в руке — идем в каюту.

До Дворца летим все вместе. Во Дворце задерживаемся на четверть часа, демонстрируем заинтересованным лицам меня, живого и здорового. Миу поднимается наверх сканировать книги, а Фаррам присоединяется к нам. Очень уж интересные слухи долетают до Дворца из города.

Там, где Фаррам, там два десятка охраны. Так и пылим до города — впереди грав, за ним — кавалерия с развевающимся штандартом Владыки.

Артисты и рабы массовки, бросившиеся приветствовать грав, настороженно замолкают, увидев гвардейцев охраны.

— Как приветствуют Владыку? Третья сцена. Три-четыре! — командует Шурртх.

— Барра! Барра! Барра! — дружно ревут, смешавшись, рыжие, серые и черные рабы массовки, вздымая к небу деревянные мечи. А у кого нет — просто руку с грозно выпущенными когтями.

— Это что, военачальников будут приветствовать сразу обе армии? — удивляется Владыка.

— Точно так, — объясняют ему. — Это же театр! Одна армия на сцене, вторая — за кулисами. Так народное ликование громче звучит.

Идем на задний двор. Петр и Шурртх подзывают каскадеров, и те показывают уже отрепетированные батальные сцены. Три поединка один на один, сцену уничтожения дозора рыжих и взятие рыжими крепостной стены. Настоящие, хорошо поставленные трюки, как в кино! Правда, на острие атаки сегодня идут Шурртх и Петр. Местные каскадеры еще не подготовлены.

Сначала выбегают лучники рыжих, осыпают защитников на стене тупыми игрушечными стрелами. После двух залпов быстро и организованно отходят. Выбегает атакующая группа. Впереди — Петр, он держится за конец толстого шеста. Другой конец держат четыре прратта. Петр как бежал, так и побежал вверх по отвесной крепостной стене, крепко обхватив руками конец шеста. Наверху на него набросились защитники. Как понимаю, толпой дружно втащили на стену. Но в следующую секунду он раскидал их, и уже рубится двумя мечами сразу. А стену атакует вторая группа. Теперь на шесте поднимают Шурртха. За атакующей группой рыжие бегом несут штурмовые лестницы. Петр и Шурртх бьются против целой толпы защитников. Дают время атакующим подняться по лестницам. И вскоре падают, пронзенные мечами. Но рыжие уже на стене, их все больше и больше. Защитников оттесняют куда-то за кулисы. Победа!

— Трруд, а твои стражники могли бы так? — интересуется Владыка.

— Если неделю погонять — научатся. Один уже умеет, — кивает на Шурртха. — Но реальные крепостные стены выше.

— Вечно ты все испортишь, — смеется Фаррам. — Молодцы, артисты!

Массовка отвечает троекратным ревом.

Линда ведет кастинг среди рыжих рабынь на роли второго плана, но со словами. Узнаем от нее, что со сцены нужно говорить так же, как в жизни, но в десять раз громче. Собственно, по силе голоса и идет отбор. Тихие и безголосые направляются шить занавес. Хор разучивает первую песню:

Слушай, селянин,

Война началася.

Бросай свое поле,

На бой собирайся!

Мы смело в бой пойдем

С рыжими биться

И мировое зло

Не возродится!

Сказать, что Фаррам был поражен — это ничего не сказать. Ну да, он же никогда не видел игрового кино со спецэффектами.

Наступило время обеда. Прозвучал гонг. Рабы откуда-то натащили низенькие, грубо сколоченные столы, выстроили их буквой "П". Принесли циновки. Женщины расставили миски, разложили лепешки и местные лопатообразные ложки. Все это быстро, но без суеты. Рабы принесли горячие котлы, поварихи щедрой рукой отмерили порции чего-то, напоминающего густую похлебку с мясом и овощами.

Я заметил рыжего бунтаря, требовавшего у Миу нож. Машинально кивнул ему и приветствовал взмахом руки. Парень застыл с открытым ртом. Опомнившись, поклонился мне в пояс. Интересно, как я в местные авторитеты попал?

Столы, изображавшие верхнюю планку буквы "П", предназначались руководству театра, нам, Владыке и его охранникам. Миски и порции ничем не отличались от всех остальных.

Артисты и рабы расселись, на нас скрестились выжидающие взгляды.

— Начали! — скомандовал Фаррам и первым зачерпнул ложкой из миски. Столы ответили радостным гулом. Застучали ложки. Ели громко переговариваясь. Тут и там слышался смех.