Держитесь, маги, я иду! (СИ)

И я спасу мир!

Тьфу, опять не то! На что отвлечься, спрашиваю?!!'

Посмотрев на закрывшуюся за родственниками и другом дверь, на опять рычащую что-то жену, Северин принял решение.

Под покровом ночной мглы лорд Таис один, тайно ото всех, вез закутанную в меховой плащ полубессознательную жену к храму Донаты. Постучав в высокие стрельчатые двери, Северин ждал, когда выйдут жрицы.

Створки дверей со скрипом распахнулись. На пороге возникла закутанная в черный, с капюшоном, палантин фигура.

– Что надо? – прошелестел сухой женский голос.

– Жену привез. Ей плохо, – глухо ответил лорд-маг.

– Сам привез? Интересно! – противно хихикнула фигура. – Жену давай, а сам за порогом стой!

Жрица с неожиданной недюжинной силой вырвала из рук Северина Наили. Двери храма захлопнулись.

'Зачем он привез меня в храм? – с трудом думала Анастасия, отгоняя от сознания наркотический дурман. – Что-то мне говорили раньше про храм Донаты. Вспомнить бы еще, что именно! Куда меня тащат эти женщины в черном? К алтарю? Надеюсь, в жертву меня не принесут? Кинули у каменюки этой огромной и оставили. Чего ждем, товарищи?'

'Здравствуй, дочь моя! Приложи руки к камню' – прозвучал женский голос в многострадальной Настиной голове.

'О-о-о, какие тут боги доступные и общительные! Без поста, без молитвы, без покаяния – и вдруг глас слышу! Не по правилам это! В чем подвох?' – насторожилась Настя, держась за гудящую голову.

'Надо же, какая недоверчивая, – проговорил тот же голос. – Эй, приложите ее руки к алтарю!'

К девушке тут же подскочило несколько черных безликих фигур, и ее ладони положили на камень. Ладони закололо, от них пошло тепло, распространяясь по всему телу. Вслед за теплом тело омыло прохладой, и Настина головка вдруг стала свежей и ясной. Почувствовав себя бодрой и полной сил, как в рекламе кофе, Настя поднялась на ноги. В ней буквально бурлила энергия, а образ губ мужа – в мареве из красных сердечек – растворился без следа.

– Ко мне действительно вернулась ясность сознания? – вслух, удивленно спросила Настя. – Ушла наркотическая зависимость от мужа?!

'Да. К мужу ты больше не привязана. Оставайся со мной, в храме тебе всегда будут рады. Все твои сестры здесь счастливы! Здоровы, полны сил!'

– Спасибо большое! Вы очень мне помогли, но мне домой надо!

'Как знаешь! До встречи!'

В последних словах девушке послышалась коварная усмешка. Покрепче закутавшись в плащ, она попятилась от алтаря. В храме вдруг стало еще темнее, чем раньше. Неподвижные фигуры жриц, смотрящие на нее горящими глазами, заставляли Настю нервно вздрагивать от каждого шороха и ускорять шаг по направлению к выходу. Каблучки ее сапожек гулко стучали по плитам пола. Анастасию вдруг охватило жуткое ощущение, что она – единственный живой человек в этом храме, уж больно закаменело застыли жрицы, уж больно странно сияли их глаза. В самой тишине храма Насте чудилось что-то невероятно злодейское, даже дьявольское. Казалось, по углам скользят мрачные тени, и вся атмосфера собора буквально давила на девушку, вызывая в ней ощущение страха и безнадежности.

– До скорой встречи, сестра! – раздался дружный коллективный вздох-стон за спиной Насти, когда она подошла к дверям.

– До встречи, – жутко улыбнулась жрица, открывшая глухо заскрипевшие двери.

– До свидания! – робко пискнула полумертвая от ужаса Настя, и выскочила из храма.

Глава 17

Даже боги бывают разные...

'Хорошо дома, хорошо в горячей ванне, хорошо в руках мужа – особенно, если всем этим наслаждаешься одновременно!' – думала Настя спустя три часа после выхода из храма. Северин так радостно встретил ее у входа, будто она с того света вернулась. Оказывается, те женщины, которые приходили в себя после посещения храма Донаты, больше не покидали стен храма, оставаясь в нем жрицами. На вопрос Насти, как же он тогда решился ее туда отвезти, Северин ответил: 'Ты говорила, что любишь меня. Любовь – самая большая сила в мире, я верил, что ты не могла не вернуться'. Леди Таис даже прослезилась от таких признаний мужа. Итог: они оба, абсолютно счастливые, лежали в горячей ванне, после весьма бурных проявлений радости по поводу счастливого воссоединения. Кажется, недовольной осталась только бедная кровать, но она благоразумно молчала.

Настя подробно пересказала мужу все, что произошло в храме, в том числе и слова богини о снятии зависимости от магических феромонов.

– Почему всех жен не приводят в храм сразу после свадьбы? Или хотя бы через полгода, еще до лаприкория? – спросила Настя.

– Раньше так пробовали делать, но, как я и говорил, никто не вернулся из храма. Теперь это последнее средство.

'Странно. Но сейчас мне слишком хорошо, чтобы размышлять об этом. И Северин опять целует так сладко... Подумаю об этом завтра!' – в лучших традициях женской логики решила Настя, отдаваясь ласкам мужа.

Утром нового дня Настя встала отдохнувшая, радостная и полная сил. Нежный поцелуй мужа, влюбленный взгляд его зеленых глаз, совместная утренняя ванна – что еще девушке для счастья надо? Лично Анастасии Николаевне Таис – ничего!

Проводив мужа до его спальни – тоже одеваться, Настя спустилась по лестнице на первый этаж. Стоило ей только войти в столовую, как Орлов радостно метнулся к хозяйке. Громко тявкая, песик напоминал, что время его выгула давно миновало, пока хозяева в постели прохлаждались. Настя, смеясь его возмущению, накинула шубку и пошла с собакой в сад. Во время прогулки девушка невольно обратила внимание, как много людей встречается ей в замерзшем негостеприимном саду: вот радостно улыбается садовник, вот выскакивают на дорожку Паляна с Ильяной, взмахивают руками, тоже улыбаются и куда-то опять убегают, вот Бор с сынком мимо прошли, Марика почему-то через заднюю калитку на улицу выйти решила...

– Променяла меня на другого мужчину? Так быстро? – наигранно обижено протянул за ее спиной голос мужа, когда Настя гладила довольного щенка. – Бросила даже до завтрака?!

– Он не мужчина, – улыбнулась девушка супругу, – он – пес! И мы оба уже готовы вернуться и съесть все, что только найдем!

Проводив мужа на работу и сто раз пообещав никуда из дома не выходить и амулет связи весь день, прижимая к сердцу, при себе носить, Настя занялась уже привычными делами по хозяйству.

В утренних хлопотах по дому леди Таис постепенно начало подгонять чувство, что она забыла что-то важное и вот-вот опоздает сделать это важное. Читая отчеты арендаторов, Настя ощущала неприятное сосущее чувство в груди, которое буквально вопило ей: 'Беги скорее! Потом будет поздно!', и не давало сосредоточиться на бумагах. Размышления о том, как повезло фермерам иметь в арендодателе мага-стихийника, благодаря которому их посевам не страшны ни засухи, ни бури, прерывались поселившейся в душе неясной тревогой. Анастасия подумала, что так проявляет себя желание скорее увидеть Северина, но при мысли о муже ее не окатило привычным уже теплом и счастьем. Это насторожило девушку. Настя помнила слова Донаты о том, что она теперь не испытывает наркотической зависимости от феромонов мужа, но не быть зависимой и не испытывать чувств – это разные вещи. Задумавшись о Северине, Настя осознала, что ее любовь к нему вдруг отошла далеко-далеко на второй план, освободив место для лихорадочной настойчивой потребности куда-то бежать. Куда?! Она уже сто раз проверила список всех дел по дому, проконтролировала (многократно!) всю прислугу, доведя их до нервной икоты, позвонила мужу и выяснила, что у него все хорошо – усердно трудится во славу отечества. Дел вне дома у нее быть в принципе не может, так как в 'отцовском' поместье ее уже схоронили и не ждут, а в других местах она и не бывала, кроме ярмарки и храма Донаты. Храм!!! Ей нужно туда! На Настю накатило огромнейшее облегчение, как будто груз тяжелый с плеч сбросила. Могла же и раньше сообразить! Мелькнула логичная мысль: 'Зачем?', которая была сметена лавиной чувств: 'Поблагодарить! Помолиться! Пообщаться, в конце концов, раз тут можно так вот запросто с богиней поболтать'.