Эромагия

Анита подумала, что наряд лесной жительницы похож на одеяние Беринды, да и сама она… ну да, неужто и впрямь хозяйка напоминает великую чародейку? Молодая ведьма оглянулась на владычицу Лайл-Магеля, чтобы убедиться — нет, юбки Беринды были нормального покроя и вполне по фигуре, ожерелье на шее состояло вовсе не из диковинного мусора, а из медных медальончиков с гравированными рунами, голова же и вовсе была не покрыта. Странно, что ей вообще пришла мысль о сходстве верховной ведьмы и лесной замухрышки — очень странно, тем более что когда Анита глядела на Беринду, эта мысль не возникала, а когда на незнакомую старуху — сходство казалось очевидным. Вот дела…

— Приветствую, хозяйка! — объявила тем временем ведьма. — Тебе нынче выпала великая честь принимать повелительницу Лайл-Магеля на своем постоялом дворе… Это ведь постоялый двор, верно?..

Тут Беринда, разглядев как следует хозяйку, осеклась. Рука колдуньи снова непроизвольно поднялась, чтобы пригладить седые волосы, растрепавшиеся в пути. Аните же показалось: повелительница хочет убедиться, что никакого тюрбана на ней нет. Другая рука потянулась пощупать ожерелье, пробежала по медяшкам, опустилась и одернула юбки… Кажется, пожилой ведьме тоже стало несколько не по себе.

— Да, госпожа моя, — смиренно отозвалась старушонка, — это постоялый двор. Места у нас дикие… Проезжие нечасто появляются, но я всем рада услужить, всех приму, накормлю, на постой определю. Совсем стемнело за окошком, а у меня яркие лампы, горячая похлебка, а уж какие перины мягкие!

— Ну так вот, — решительно произнесла Беринда, — поскольку принимать верховную ведьму — великая честь, ты не возьмешь с нас ни гроша. За ужин. И за две комнаты. Зато потом станешь всем рассказывать, что сама Беринда Величайшая провела у тебя ночь.

Обернувшись к Аназии, которая нерешительно покачивалась в пяди от пола за спинами спутников, ведьма рявкнула:

— А ты пошла в угол! Метла!

Непонятно почему, но лаборантка вдруг послушно шмыгнула, куда приказали, и замерла там. Должно быть, с перепугу и от неожиданности. Вообще Беринда могла кого угодно вогнать в трепет, даже Шон, случалось, робел, когда старая ведьма принималась командовать — вот как нынче утром. Ведь ни в какой Адиген не собирался, ни за какими гномами гнаться и не думал, а вот поди ж ты…

Хозяйка проследила взглядом за полетом Аназии и затарахтела:

— Ах, госпожа моя, какая вы великая магиня и искусная колдовщица! Ах, какая агромадная мне выпала удача, ах какое счастье. Будь по-вашему, будь по-вашему, возьму с вас ровно столько, что изволите пожаловать из собственной своей щедрости! У такой грандиозной колдовщицы да знатной чародеицы и щедрость, должно быть, под стать великому таланту!

Беринда нахмурилась. Анита с любопытством переводила взгляд с одной старухи на другую — интересно, как повелительница Лайл-Магеля ответит на этот вызов? Ведьма полезла в карманы, лицо ее приняло озадаченное выражение, когда она вытащила на свет пару медяков.

— Если уж говорить о щедрости, то равных мне и впрямь не сыскать, — объявила Беринда. — Я отдам тебе, хозяйка, всю монету, что у меня есть. Можно ли быть щедрей?

Закутанная старушонка хихикнула, принимая медь — должно быть, оценила по достоинству, как ловко выкрутилась собеседница. Упрятав деньги в складки бесформенного одеяния, она снова принялась тараторить:

— Вот и хорошо, вот и славно, гостенечки дорогие, вот и славненько! Садитесь за столик, отдохните с дороги. Любой, любой столик выбирайте, нынче нет у меня иных постояльцев, свободны все столы. Садитесь, располагайтесь, я сейчас похлебки подам. А пока кушаете, я комнатки приготовлю. Очень уютные комнатки, такие славные. А перины у меня мягкие! Не глядите, что соломкой набиты, уж такие мягкие да приятные, уж такие славные… Уж как уляжетесь, так сон самый сладкий придет!

Бормоча, старушка удалилась, обтрепанные подолы юбок вились и колыхались, подметая истертые половицы. Путешественники огляделись — большой зал, отделенный перегородкой от кухни, был ярко освещен масляными лампами. Облюбовав стол, все расселись и притихли. За перегородкой хлюпал кипяток и гремела посуда, оттуда шли пряные запахи.

— Странная эта хозяйка, а? — нарушила молчание Анита.

— Э… оригинальная, — согласился Шон. — Но стряпня пахнет вкусно.

Богатырь шумно вздохнул, принюхиваясь к ароматам, доносящимся из кухни. Он всегда был не прочь поесть.

Владелица постоялого двора не заставила себя долго ждать и вскоре возникла на пороге кухни с большим котлом в крошечных ручонках. Несмотря на субтильную внешность, старушонка бойко семенила, почти не сгибаясь под весом внушительной посудины. Из-под крышки валил пар.

Ни слова не говоря, хозяйка водрузила котел на стол и скрылась. Шон приподнял крышку и втянул горячий пар.

— А хозяйка — повариха что надо. Ни перцу не пожалела, ни пряностей, — заметил проголодавшийся Тремлоу.

— Не пожалела, милые, не пожалела, гостенечки дорогие, — затарахтела старушка, вновь появляясь на пороге с подносом, полным посуды. — Отведайте, покушайте. Нынче похлебочка с мясцом, нынче свеженькая у нас!

Гости разобрали миски с ложками и принялись за еду. Аназия помалкивала в своем углу. Анита решила, что, возможно, несмотря на разговоры о режиме и фигуре, в облике метлы лаборантка все же не нуждается в плотской пище. Зато она с лихвой возмещала этот недостаток пищей духовной — то бишь всю дорогу трещала без умолку. За этими мыслями Анита проглотила первые несколько ложек, не разбирая вкуса, только потом прислушалась к собственным ощущениям. Пожалуй, детям такого давать нельзя, решила ведьма-воспитательница. Слишком перченое и пряное.

Анита едва съела половину миски, как ощутила сонливость. Устала с дороги. Шон, одолевший за это время уже две порции, тоже зевнул.

— Хорошо, — заявил он. — Теперь бы поспать…

— Да, — согласилась Беринда. — Теперь спим, а с рассветом — в путь. Явимся в Адиген, уж там-то они не отвертятся, за все получат у меня… Гномам запрещено портал для гостей закрывать, так что они, голубчики, волей-неволей будут вынуждены ответ держать! Эй, хозяйка, нынче гномы этой дорогой не проходили?

— Нет, почтеннейшая колдовская начальница, не появлялись. Да этой дорогой теперь мало кто пользуется, в обход леса тракт имеется, в богатые деревни заходит, так купцы больше им ездят. Чтоб в деревнях торговать, значит. Если кто о нашей лесной дорожке не знает, тот точно по большому тракту двинется.

— Ага, — заключила Беринда, широко зевая, — значит, мы вполне можем всю ночь отдыхать. Я мелких паразитов опередила, пока на метле…

Тут верховная ведьма вновь зевнула.

— …И теперь еще мы по лесу дорогу срежем. И если они свой ход затопили, то, может, как и мы, поверху к Главному Порталу движутся… Если… Ох, как спать хочется… Если мы завтра поспешим, то, возможно, перехватим их с Сердцем Мира в Адигене… Ох, что-то совсем я… Веди в комнаты, хозяйка…

Анита почувствовала, что глаза закрываются сами собой — разморило после долгой дороги и сытного ужина. Ведьма с трудом поднялась и поплелась следом за Шоном с Бериндой. Крошечная хозяйка семенила впереди с тусклой лампой. Гуськом поднялись по лестнице на второй этаж. Пока шли, Анита засыпала на ходу, и едва ей указали кровать с толстым тюфяком, тут же повалилась на него. Она даже не услыхала, как рядом улегся Шон, как хозяйка повела зевающую Беринду в соседнюю комнату…

Снилась всякая ерунда. Снилась странная старушонка — будто бы она вдруг зовет Аниту в какую-то темную комнату… потом принимается раздеваться, и с каждой снятой юбкой становится выше ростом и моложе. Потом хозяйка постоялого двора стягивает тюрбан, и по плечам рассыпаются черные волосы, тут ведьма понимает, что это уже вовсе не старуха, а молодая женщина… очень похожая на нее, Аниту! Потом злодейка, мерзко хихикая, удаляется, а ведьма не может сделать и шага, как это бывает в кошмарном сне. Она понимает, что хозяйка пошла соблазнять ничего не подозревающего Шона, сейчас войдет в комнату, где спит рыцарь, нырнет в его постель, прижмется… Анита прямо-таки ощущает, как мерзавка целует рыцаря… И при этом что-то шепчет, шепчет… И вот уже Анита сама чувствует, что касается губами губ Шона, и теперь это уже она сама шепчет: