Поймать навь (СИ)

     Немного подумав, я решила сначала отправиться к дому старосты. На площади наш поселкоправитель так и не появился.

      Путь мой лежал мимо корчмы "У Сирина", ее хозяин сидел на улице на плетне и, распушив перышки, принимал солнечные ванны.

      - Как дела, Таша? - радостно клекотнул он.

      - Потихоньку. А твои? - я подошла и присела рядом на лавочку.

      - Постояльцев полон двор. Никто не собирается уезжать. Кому охота по такой жаре дорожную пыль глотать?! Вон, даже гоблины своих байров не гоняют по улицам, - сирин взмахнул крыльями. - Все дождя ждут. У меня спрашивают - будет он - нет, и если - да, то когда? А мне сказать нечего. Что ж поделать, я не знаю.

      - Понятно. Ладно, мне пора, - я встала с лавочки, - да, ты если что странное увидишь или услышишь, дай знать.

     Всенепременно, дорогая, всенепременно, - Сирин улыбнулся, и кивнул головой.

      У самого дома старосты меня догнал Владомир.

      - Куда ты так торопишься? - улыбаясь, спросил меня он.

      - Старосту вразумлять, - не очень понятно ответила я.

      - А что он натворил?

      - Пока ничего, и чтобы и дальше так было - старосту нужно вразумить.

     Я не останавливаясь топала дальше. Охотник приноровился к моему темпу, и явно решив составить мне компанию.

      - С тобой можно?

      - Пошли, - я пожала плечами. Даже если бы я сказал - нет, этот наглый тип сделал бы вид, что просто не заметил отказа.

      - Это вразумление связанно с тем, что утром произошло на площади? - Владомир покосился на меня.

      - Откуда ты знаешь? - встрепенулась я.

      - Я Охотник, и у меня свои секреты, - Владомир улыбнулся.

      - Может, расскажешь? - заинтересовалась я.

      - Почему бы и нет? - Охотник добродушно улыбнулся - Я просто чувствую смерть, не всю конечно, а только насильственную, когда человека убивает нежить или нечисть.

     Надо запомнить на будущее. О такой интересной способности Охотников я не знала. Интересно, сколько ещё у них скрытых талантов? Но вслух я сказал совсем другое.

      - Надо же. А на каком расстоянии ты можешь почувствовать это?

      - Ну, версты полторы, может две, - после недолгого раздумья ответил Владомир - И я не могу успеть спасти их. А ты разве не чувствуешь когда кто-то умирает? Ведь общение со смертью - это твоя стихия, твой Дар.

      - Нет. Я не чувствую. Говорить со Смертью, просить за умирающих - это совсем не то.

      - А ты не можешь спросить у Смерти, кто убил этих несчастных, как он выглядит? - Владомир заинтересованно посмотрел на меня. Понятно. Не только у него есть секреты или не афишируемые стороны Дара.

      - Ага, а заодно и узнать, что ему здесь нужно и где он прячется, - я улыбнулась. - Может ещё дату твоей смерти спросить?

     - А, что - можно? - Охотник даже остановился. Видимо решил задать Смерти все вопросы, что у него были в голове.

     - Наивный. Смерть - не сирин, и даже не эльф, чтобы будущее предсказывать и о прошлом разглагольствовать. Его, к сожалению, об этом не спросишь.

      - Его? - Охотник удивился - Смерть мужского рода?

      - Как это ни странно - да. И он очень сокрушается оттого, что почти все живущие считают его женщиной, - я хихикнула, вспомнив наш последний разговор со Смертью на эту тему.

     Мы сидели на старой скамейке, поросшей мхом. Смерть пил кофе прямо из турки, и рассуждал о том, что как плохо просвещён нынешний люд о том, кто и кем является на самом деле. Что Бог - это вообще-то женщина. Мужчина творить с таким размахом, невзирая на последствия, не сможет. А вот, он Смерть - мужчина. С холодным трезвым умом, не знает жалости, на провокации не ведется. Я посмеивалась, и спрашивала - а знает ли сам Господь Бог, что он женщина? Смерть говорил, что нет, но когда-нибудь ему непременно об этом сообщат. При этом, Смерть оглядывался, проверяя не подслушивает ли кто его. А то ведь по шапке получить можно за такие речи.

      - Никогда бы не подумал, - искренне удивился Владомир. - Смерть - и вдруг мужчина... Слушай - а коса и балахон с капюшоном у него есть?

     - Нет. Он носит костюм. Балохон давно вышел из моды. А косу таскать совершенно незачем, разве что для антуражу. Но, Смерть не позер. Любит конкретику и основательность. А таскает с собой частенько книгу учета.

     - Книгу учета? Он там что, смерти учитывает? - глаза Владомира поползли на лоб.

     - Ну не совсем. Он там смотрит за тем ли пришел, и ничего ли не перепутал. Ну, и умершим показать, что все правильно, а то те такие товарищи - могут и жалобу настрочить в вышестоящие органы.

     - Ничего себе. Жалобу прямо туда, - Охотник поднял глаза к небу, и выразительно потыкал туда с пальцем.

     - Ага. Именно туда. И хоть ошибок не бывает, но каждую жалобу тщательно разбирают, устраивают комиссии, инвентаризацию.

     Я с удовольствием наблюдала за вытягивающимся лицом Охотника. Видимо он красочно представлял, как на том свете появляется компания ангелов с мрачными лицами, кучей книг, и на каждой душе сверяет инвентарный номер. А если какой подстёрся обновляет его красной краской из заляпанной баночки. Я заулыбалась.

     - Да ладно. Не заморачивайся. Не совсем так конечно, как я рассказала, но бюрократии там хватает. И книга учета действительно есть, и умершие не всегда довольны, требуют объяснений.

     Владомир улыбнулся, и погрозил мне пальцем.

     - Врушка ты.

     - Не врушка, - я покачала головой, - просто рассказывать, как есть не могу, а молчать не умею. Вот и выкручиваюсь.

     - О том свете нельзя знать живым? - Владомир чуть склонил голову, и внимательно посмотрел мне в глаза.

     - А зачем? Это одна из главных тайн жизни. Узнать как там на самом деле, ты сможешь после смерти, а от встречи с ним ещё никто не избежал, - я правда не могла рассказать, что ждет человека после окончания его срока на земле. И не столько потому, что было нельзя, просто не хотела. Ад и рай - пусть люди думают об этом, или о том, как реку Смородину пересечь по узенькому мостику.

      За этим совершенно, на мой взгляд, бессодержательным разговором мы пришли к старосте. Сам он вместе с супругой сидел на веранде за накрытым столом и пил холодный квас. Видимо пытался успокоить себя после пережитого утром. Но квасом это получалось плохо - тяжелая глиняная кружка тряслась в руках. А чего покрепче, от нервов, старостина жена не наливала. С некоторых пор в отдельно взятом доме старосты провозгласили 'сухой закон'. Так что староста пил квас, и не протестовал. У супруги его рука тяжелая, а скалку она, кажется, с собой таскала постоянно.

      Увидев меня староста закатил глаза и, попытался уползти под стол. Но его маневр был замечен бдительной супругой и она за шиворот водворила благоверного на место.

      - И снова здравствуйте, уважаемый, - радостно поздоровалась я.

      - Чего вам надобно, почто беспокоите? - староста выглядывал из-за широкой спины супруги.

      - У меня к вам просьба имеется - будьте столь любезны, не общайтесь на предмет случившегося утром на площади со Степаном Козлодоевым. Иначе он нам своей буйной фантазией все расследование испортит и, не приведи боги, беспорядки еще начнутся. Ведь оно ни вам, ни нам не нужно, правда?

     Изложив суть визита, я прислонилась к косяку. Владомир же нагло уселся на уютный диванчик. И закинув ногу на ногу, с интересом наблюдал за развитием событий.

      Староста, ещё во время изложения моей просьбы, начал бледнеть, потом совершенно отчетливо позеленел и, наконец, картинно свалился в обморок. Владомир удивленно посмотрел на задравшиеся на стол ноги старосты, супруга поселкоправителя завопив "Предупреждала же я тебя оглоеда проклятого, не общайся с этим Козлодоевым" - кинулась к мужу и начала трясти его и хлестать по щекам. До меня, кажется, начал доходить смысл этой трагикомедии.