Поймать навь (СИ)

      Степан раньше жил в Столице, занимал должность переписчика в какой-то конторе. Там же он нахватался идей о спасении мира, избавлении народа от угнетения и рабства (его не волновало, что сам народ совершенно не просил его ни от чего избавлять), и главное - доносить до населения горькую правду о происходящем в жизни. Любимое слово Козлодоева - было слово гласность.

     Сначала, Степан, пытался свои идеи претворять в жизнь в Столице, но там людям оказались чужды терпение и понимание по отношению к таким товарищам, как новоявленный поборник справедливости.

     Козлодоев решил, что начинать борьбу с повальной несправедливостью жизни нужно с села. И начал. С нас. Появившись в поселке увешанный синяками, как новогодняя елка фонариками. С этих пор он бегает каждый день в администрацию с жалобами на всех подряд, на меня в особенности, раз в неделю появляется у меня на приеме с жалобами уже на администрацию. Судится с кем только можно и из-за чего только можно, устраивает митинги в защиту бедных и шествия за снижение налогов для богатых, а вот недавно еще и газету стал выпускать. Если раньше на его выходки я только махала рукой, дескать "чем бы дитя не тешилось...", то теперь он стал моей головной болью. В общем, одно слово - Козлодоев! И сказать тут больше нечего.

      - Бумажка? Ах, бумажка,- я порылась в сумке. - Так это я ошиблась - не вам она.

      - Обманываешь, значиться, да?! Ну, я тебя в следующем номере пропесочу! - "журналист" погрозил мне кулаком. - Ты у меня попляшешь! Иш, моду взяла честных людей в заблуждение вводить! Такую статью про тебя забацаю - мало не покажется! Не будь я Степан Козлодоев! - он гордо выпятил тощую грудь и задрал вверх козлиную бородку.

      Я помолчала пару минут, давая возможность Степану насладиться "триумфом", и достала из сумки газетку. Журналист покосился на нее одним глазом.

      - За вранье говорите меня "пропесочивать" будете? - ласково осведомилась я, с удовольствием наблюдая как местный паразит начал потихоньку терять уверенность в себе.- А вот вы что написали, а? - я возвысила голос и потрясла газетой перед носом притихнувшего журналиста. - Статью о лжесвидетельствовании и клевете никто не отменял!

      - А чего я написал то? Правду и написал, как вы навь вызвали, да упустили, а он людишек почем зря жрёт! Что, скажете - неправда это? - Козлодоев решил, что лучшая защита - это нападение. Глаза его сверкали праведным гневом, бороденка воинственно развевалась, а сам пытался стать больше за счет объема воздуха, который вмещали его легкие.

     Я подождала, пока он устанет не дышать. Воздух с шумом и свистом покинул тощую грудь журналиста. Я усмехнулась и, похлопывая газеткой по руке, посмотрела на Козлодоева. Тот слегка ссутулился, запал воинственности вышел вместе с воздухом.

      - Все сказали многонеуважаемый? - иронично поинтресовалась я. - В том то и дело, что все написанное вами - не правда! Это информация из непроверенных источников! А ты Степан слушай меня внимательно, - я заставила глаза светиться ярко-синим и выпустила клыки - еще раз подобное напишешь, я твою газетенку закрою ко всем чертям, а тебя осужу за поклеп, навет и клевету! Все ясно!

      - Д-да, ясно, - Козлодоев вжался в стену своего дома с такой силой, как будто старался стать с ней единым целым. Я не сомневалась, что отлипни он от нее сейчас - на стене останется четкий след содранной побелки.

      Я повернулась было к калитке, намерившись покинуть столь "гостеприимный" двор. Но решила еще немного задержаться.

      - Да, еще - на время ведения следствия, что б никаких статей, заметок и даже упоминаний о нави!

      Журналист закивал головой и кажется, вжался в стену еще больше.

      - Будь умницей, Степан, а то ведь действительно закрою твое "периодическое издание". - На сей раз я решительно направилась к выходу со двора. В след мне неслось неразборчивое "голос народа не заткнуть" и "не вечно твоя власть длиться будет, ведьма проклятая". Я улыбнулась. Надеюсь, народ все-таки больше занят празднованием и на газеты у него, в отличие от педантичных эльфов, времени нет.

     Ни на что, не отвлекаясь, я добралась до дома. Единственным моим желанием было завалиться спать. Но претворить мечты в реальность я не смогла. Дома меня ждала честная компания в полном составе. И непросто ждала, а наслаждалась куриным супчиком, горячо мною любимым.

     Я встала на пороге комнаты, прислонившись к косяку. Гости недовольно на меня посмотрели, слаженно вздохнули и вернулись к поеданию куриного деликатеса. Пушистик виновато глядел на меня с печки, я подошла и протянула ему руки на которые он радостно спрыгнул. Так, с домовым на руках, я молча прошла в свою комнату. Решив все-таки лечь спать. Но для начала, пока ничего не забылось, решила записать всё, что узнала сегодня.

      Почесав домового за ушком, я ссадила его на кровать, а сама села за стол и принялась переносить на бумагу, все что узнала к этому времени про навь, так некстати объявившуюся на вверенном мне участке.

      Так - что мы имеем? А имеем мы вот что: маг из Дымков вызвал навь, обладающую очень большой силой, хитростью и явно уже бывавшую в нашем мире. Справиться с ней Одинец не смог, и навь с радостью воспользовался предоставленной возможность погулять по земле, и при этом не быть обремененным каким-то глупым заданием очередного глупого мага.

     В Дымках и Осиновке навь надолго не задержался, там он восполнял силу, потраченную на переход. А вот у нас ему почему-то понравилось. (Хотя возможно ему помешали покинуть наши края некстати активизировавшиеся навологи). Насытившись пока одним лишь мельником, он затаился на необъятных просторах нашего маленького поселка, и знать о себе совершенно не дает.

     Продолжаться так долго не может, рано или поздно ему потребуется восполнить свои силы за счет жизни еще одного или более из наших селян. Еще эта статья в газете покоя не дает. Люди у нас шебутные, еще натворят чего, не приведи боги. А еще есть куча маленьких дел, помимо этой треклятой нави. Того же старосту к порядку призвать и за мздоимство и за газетную статью, к появлению которой на свет он приложил руку. Да и поговорить с ним о куме тоже не помешает.

      - Откуда ты знаешь, что навь не получал задание и что он находится в теле Одинца? - голос наволога звучал слегка удивленно.

      Видимо он тихо подошел сзади и читал то, что я пишу из-за моей спины. Вот так всегда - увлекусь чем-нибудь и ничего вокруг себя не замечаю. Ну что же, нашим легче - рассказывать мне ничего не придется, Каратес сделает это сам.

      - Так откуда ты знаешь это? - более требовательно вопросил наволог.

      - Я была у эльфа-провидца, он хорошо читает прошлое.

      - Эльфа? - Каратес удивленно сдвинул брови и склонил голову к плечу. - Откуда тут эльфы? Или ты успела сгонять к ним, в их царство-государство?

      - Нет, конечно, - я улыбнулась. - У нас есть эльфийское поселение. - Наволог рассеяно кивнул, внимательно читая написанное мною.

      - Слушай, а причем тут газетная статья? - наволог повернулся ко мне.

      - Статья? Да есть у нас тут один доморощенный журналист, пишет что в голову взбредет, а староста ему рассказал про то как мельник умер, заодно присовокупил все то, что про навь слышал.

      Я потянулась к сумке, достала газету и протянула ее Каратесу.

      - На, почитай сам.

      Наволог газету взял и уселся в кресло у окна, углубившись в чтение. Я вышла на кухню, решив, что не мешало хоть что-нибудь съесть. Может еще бульон остался?

      Бульон был. Только поесть мне толком не дали, Савка и Марес учинили допрос с пристрастием. Так что отвертеться от участи рассказчика мне не удалось.

      Мои новости Мареса не особо удивили, он сказал, что догадывался о чем-то подобном, не было лишь полной уверенности. Савка горестно вздохнул при упоминании о газетной заметке. Одно из таких произведений эпистолярного жанра, о скором и неминуемом конце света привело к тому, что на вверенном ему участке резко повысилось количество желающих получить статус утопленника. А так как в статье было сказано, что лучше добровольно расстаться с жизнью, чем пережить муки при конце света обещанные, да еще и способ был указан, как один из самых простых легких, то народ, из особо впечатлительных, на реку и отправился. Всю ночь водяной со своими младшими сотрудниками реку патрулировал, и желающих свести счеты с жизнью вылавливал.