Камин-аут (СИ)

– Для таких вещей есть сестры. У тебя такая сила воли… – нараспев произнес мальчик. – Эй, Валь, у тебя что, были краткие связи с другими девчонками? Только не говори мне, что ты и девчонку без белья не видел, кроме как по ящику? Раз ты молчишь – я так и буду думать. – Мальчик подпер щеку ладонью. – Какой ты воспитанный. Э-э, я так запросто не поведусь, наверняка за примерным поведением кроется какая-нибудь нечистая история.

– Хочешь подколоть?

– Валь, не заводись, я же не серьезно спрашивал, – заговорил на тон ниже Маю. – Я не буду лезть в твою личную жизнь, я же знаю, каково это, когда про тебя сочиняют небылицы. Или когда сокровенные тайны становятся достоянием общественности. Забудь, ладно?

Как он и думал, брат захотел сменить тему. Любопытно, Валька действительно что-то скрывает или просто не хочет говорить на подобные темы с младшим братом?

– Маю, а у тебя была девушка в академии?

Мальчик замолчал надолго.

– Почему – нет?

– … Как-то не думал об этом еще. Я был занят учебой, чтобы ходить на свидания.

Маю повернулся на правый бок, лицом к брату, но смотрел мимо Эваллё, на окно и рядом стоящий комод.

– Валь, ты странный, – и после того, как брат не ответил, мальчик выдал заплетающимся языком: – Да нет… художник, книгочей, спортсмен, и Рабия наверняка перепишет владение Шоколадницей на тебя, бизнес как раз для тебя… просто я думал, что кроме оружия и тусовок тебя ничего не интересует.

– И поэтому ты называешь меня странным?

Послышался стук донышка о стол, слишком резкий, как будто чашка прокатилась по столу. Эваллё направился в дальнюю часть комнаты. Ну, точно хотел сбежать от разговора!

– Не только поэтому. – От собственного словоизлияния Маю уже начал клевать носом. – Ты часто приводил Аулис к нам в дом, пока меня тут еще не было? И как она родителям? Я тебе уже надоел своими расспросами, да?

Тот не ответил. Маю прислушался к дыханию Эваллё, в образовавшейся тишине этот звук казался наиболее отчетливым.

– Валь? – Мальчик стянул простыню и сел. – Ложись уже спать, а то завтра опять плохо будет, – бросил тревожный взгляд на парня.

– Такая жара, – послышался низкий голос брата. – В это время года. Взгляни-ка туда. – Эваллё подошел к распахнутому окну и поманил к себе.

Вмиг проснувшись, Маю соскочил с кровати и оказался возле брата. Рядом уловил аромат лосьона для бритья.

В черном небе, высоко над городом, вращалась золотая сфера. Похожий на хрустальный, шар серебрился у основания, словно идущий изнутри свет отражался от золотых стенок кокона.

Эваллё тихо рассмеялся. В слабом уличном свете Маю увидел, как блеснули в улыбке белоснежные зубы. Эваллё потрепав брата по волосам.

– Как думаешь, что там? – зашептал парень.

Вокруг шара испускались лучи, окрашивая темное небо во все оттенки золота. По волнистым линиям переливалась, казалось, обжигающе-раскаленная смола.

– Да откуда я знаю, может быть… фейерверк? – предположил Маю. – Или световые эффекты. К нам вновь вернулось лето, может, у кого-то вечеринка.

Ореол света стелился по небу, высвечивая темные облака. Мягкое окутывающее тепло, принесенное ветром, на мгновение ослабило духоту.

Примечания:

Cамоназвание саами, самм; соседи саамов – финны, скандинавы, русские – называли их лопарями (этимологизируется из финского как “жители окраинной земли”). Живут в Норвегии, Швеции, Финляндии, России. Саамы, живущие по морскому побережью и по берегам рек и озер, издавна занимаются рыболовством, сочетая его с охотой на дикого оленя, пушного зверя, а также промыслом морского зверя. Традиционной основой экономики является оленеводство, для которого в прошлом был характерен вольный выпас оленей, перекочевки с зимних пастбищ на летние. В настоящее время развиваются также молочное животноводство, огородничество, звероловство.

========== Глава VI. Кофейня ==========

Широкополая шляпа укрывала лицо от палящего солнца и от взглядов прохожих. Чтобы видеть навстречу идущих людей приходилось задирать подбородок.

На причал слетались голуби. По обнаженной коже рук скользил ветерок от взмахов голубиных крыльев.

Рядом заревел мотор, и лодка покатила по гладкой поверхности озера, оставляя за собой пенный след в сверкающей на солнце воде.

Погода держалась чудесная, в голубом небе ни облака. По берегу стелился теплый ветер, принося бодрящую свежесть.

Придерживая шляпу сверху, Рабия пробиралась в потоке отдыхающих. Несшийся мимо парень с дредами налетел на неё, быстро извинившись, понесся дальше. Женщина проводила его взглядом, как вдруг из горла вырвался обжигающий кашель. Постепенно удалось восстановить нормальное дыхание.

Этот кашель сводил с ума не первый месяц, поначалу он не доставлял особых хлопот, однако со временем спазмы стали более изматывающими. Иногда, по ночам колотящееся сердце и ускоренный пульс не давали заснуть, причиняя массу неудобств, в такие минуты весь мир сужался до размеров собственных ощущений и боли в груди. К сожалению, таблетки мало чем могли помочь.

Кофейня была построена на берегу. Внутренний двор украшали кадки с деревьями. Позади кухни был раскинут небольшой садик с клумбами. Спутанные ветви живописно оплетали низкий забор. Там же устроили деревянные столы для пикника, чтобы у посетителей создавалось впечатление базы отдыха.

Памятная со школьных дней кофейня в Валкеакоски была излюбленным местом иностранных туристов.

Посетители грелись на солнце, отмечая вероятно последние теплые деньки в этом году.

В теплую погоду под тентом расставляли пластмассовые столики, и здесь всегда стоял гул голосов, пахло кофе.

У входной двери Рабия увидела старых знакомых, время от времени заглядывающих в «Шоколадницу».

В кофейне царила приятная свежесть, которую не могли прогнать даже запахи местной кухни. Скользнув по оголенной спине, в помещение проник порыв морского воздуха, будоража тучные растения в цветных стеклянных горшках.

Помещение оказалось заполнено посетителями на треть, по правде говоря, им с мужем тоже следовало бы выбраться во двор.

Мужчина сидел в окружении пустых стульев у окна с видом на бухту. В удлиненной пестрой рубашке поверх футболки. На груди широкий вытянутый ворот футболки собирался складками. Сатин нарочно оделся так, чтобы не выделяться из толпы, он редко использовал сценический образ в повседневной жизни.

На деревянном столе красовался цветущий кактус с детенышами и пластиковое меню, рядом лежала бейсболка. Солнце отражалось от стекол солнцезащитных очков, лежащих на столе.

Рабия обошла ряд столов и замерла за спиной мужа.

Фиолетовые и красные пряди выделялись на фоне черной копны волос. Рубашка немного съехала с правого плеча. Рукава Сатин подвернул, выставив руки загорать. На запястье матово переливались квадратные белые камни в браслете. Он держал прозрачный стакан с водой, прижимая мизинцем лист бумаги, где записывал текст к песне мелким непрерывным почерком, едва ли оставляя разделения между словами.

Казалось удивительным, что никто не слышит, как колотится её сердце. Рабия обняла мужа, уткнувшись лицом в гладкие, густые волосы.

– Я так рада, что тебе удалось вырваться от наших неугомонных друзей, – пробормотала она, прижимаясь губами к его затылку.

Сатин выпустил из пальцев ручку. Когда касались его волос, муж обычно впадал в состояние подобное трансу, точно зверек, разнеженный лаской.

– Не знаю, как бы прожил еще один день без тебя, – тихо сказал мужчина.

От звука его голоса в груди мучительно защемило.

– Прости, рисунков детей не захватила, – с того самого момента, как Сатин начал гастролировать заграницей, это стало их с мужем любимой шуткой. – Пока тебя не было, они уже успели вырасти, и совсем перестали брать цветные карандаши в руки.

Слова Рабии вынудили его рассмеяться. Она выгнула шею и поцеловала мужа в лоб.