Белый, как снег (СИ)

- А отчего я ни у кого еще такой вещицы не наблюдал? – поинтересовался я, рассматривая свое отражение в зеркале.

После вина с капелькой крови ухо перестало токать и саднить, но тяжесть украшения была непривычна, и я то и дело, забывшись, бросал взгляды в сторону зеркала, и с недоумением обнаруживал в нем причину своего беспокойства - блестящее излишество, плотно умостившееся на хряще.

- Дети ночи редко создают устоявшиеся союзы, – размеренно произнес Альбин. - Нет никакой необходимости связывать себя какими-то обетами верности…

- Погоди, какой такой верности? – заволновался я, - а Грета?

- Ну, женщины не считаются. Подразумевается именно отсутствие других мужчин. Признаюсь, мне стало покойнее оттого, что ты согласился это носить.

- Мне не осталось ничего другого – ты с таким видом посматривал на присутствующих, что я просто пожалел несчастных, вынужденных опасаться за собственную жизнь. Тем более, что я желал бы посещать это заведение хотя бы изредка и не хочу портить себе удовольствие лицезрением твоих потуг управиться с собственными темными чувствами, - объяснил я, Альбин хохотнул:

- Иногда, Кевин, ты бываешь весьма зол на язык.

Мы заговорили о другом, но этот случай не давал мне покоя. Несколько дней меня тревожило это воспоминание. Стоило отвлечься от повседневных дел, как в памяти всплывало злое лицо Альбина и эта его странная попытка меня загипнотизировать, хотя ему прекрасно известно, что я не поддаюсь этому вампирьему трюку. Непонятное поведение, я никак не мог подобрать ему объяснения.

Через пару дней Альбин подошел ко мне, когда я читал в библиотеке, устроившись на удобном диване. На коленях у меня прикорнул младший сын, и я дожидался, пока его дыхание станет глубоким, чтобы, не разбудив, донести до постели.

- Кевин, гонец сообщил мне, что завтра вечером, если не произойдет задержек в дороге, к нам заедет один мой старинный приятель, - тихо произнес вампир.

Я достаточно равнодушно кивнул, ибо не усмотрел в этом сообщении ничего сенсационного, но Альбин продолжал стоять.

- Альбин? – я вопросительно наморщил лоб.

- Знаешь, мы с Дуайтом поддерживаем отношения с детства. Дуайт – единственный Сир, с которым я в состоянии находиться в одной комнате долее получаса. Полагаю, что он достаточно хорошо меня изучил. Уверен - старина Дуайт изрядно удивится тому, что увидит. Я сильно изменился после того, как побывал у человеков. Многое понял, переосмыслил…

Альбин внимательно глядел в мои глаза, я кивнул, показывая, что слушаю.

- Понимаешь, Кевин, в прошлом я неоднократно подчеркивал свою неприязнь ко всему людскому племени. Мне казалось невероятной сама мысль о появлении фамильяра, только не в моем доме. Я был самоуверенным и категоричным.

- И?

- Полагаю, Дуайт со свойственным Сирам злонравием помянет мне каждый обидный для человеков пассаж, когда-либо мной произнесенный, - Альбин вздохнул и удрученно покачал головой, - молю тебя, Кевин, не принимать сказанное на свой счет. То были слова озлобленного существа, из-за горечи потери утратившего ясность мысли.

- Хорошо, - я кивнул, о том, как Альбин относился к людям, я знал, потому не ожидал от встречи ничего шокирующе-нового.

Однако, знакомый Альбина сумел меня удивить. Во-первых, он весьма отличался от тех представителей вампирьего народа, к которым я уже успел привыкнуть. Вампиры окружали меня ежедневно. Точнее – еженощно. С наступлением темноты дом оживал, наполняясь деловито снующими слугами – так как вампиры пробуждались одновременно с хозяевами и не могли проснуться пораньше, дабы приготовить все необходимое, им приходилось действовать быстро: натереть каминные решетки графитом, развести огонь, ежели погоды стоят прохладные, перетряхнуть постель и подмести полы, доставить зевающему Альбину завтрак – все это требовалось проделать едва ли не одновременно. Прохаживаясь по коридорам, я постоянно натыкался на спешащих слуг. Из уважения к слабому человеку вампиры всегда замедлялись при моем приближении, доброжелательно приветствовали меня, после чего, посчитав правила вежливости соблюденными, со страшной скоростью уносились по своим делам. Не считая невероятной быстроты «дети ночи», как они сами себя называют, на мой взгляд не отличались от людей.

Дуайт поразил меня резкостью движений, так не похожей на плавные жесты того же Альбина. Временами руки гостя двигались так быстро, что глаза за ними не поспевали и мне виделись лишь размытые пятна. Да, этого джентльмена с человеком спутать было бы невозможно.

Кроме неприятных манер, от гостя словно бы веяло неприкрытой злостью и готовностью к драке. Он несколько раз пытался спровоцировать Альбина, но тот оставался спокойным и столкновения не вышло. Я никак не мог постичь – это поведение обыкновенно для всех Сиров, говорил же Альбин, что они друг друга не переносят, или же сие есть особенность Дуайта?

Во-вторых, знакомец Альбина оказался весьма груб, наслушавшись его возмутительных рассуждений о природе людей и уже внутренне закипая, я понял, отчего мой любезный друг не поленился заранее обговорить этот момент.

Близилось утро, Дуайт начал собираться – его кучером был оборотень, что позволяло продолжать путешествие и днем. Я уже предвкушал, как закроется дверь за несимпатичным гостем, когда он повернулся ко мне:

- Был уверен, что кто-то поколдовал над разумом Альбина, но убедился в обратном. Так чем же ты его взял? Ладно, он притащил тебя сюда – выбора не было, но зачем нацепил на себя тирс (9)? – кровосос раздраженно помотал головой, слишком быстро – черты лица смазались, и продолжил уже обращаясь к Альбину, - дружище, ты совсем помешался. С этой побрякушкой о милых забавах с очаровательными прелестниками можно забыть – никто не решится разделить с тобой ложе, пока в ухе болтается золото. К чему эти жертвы? Человек же все равно не оценит – у них совершенно дикие представления о том, как правильно жить. Они называют это «нравственностью». Ужас! Бессмысленные ограничения и запреты, которые большинство все равно нарушает. Альбин, я тебя не узнаю! Где твое здравомыслие?

Альбин выслушал друга с каменным лицом и ровно ответил:

- Мое здравомыслие на месте.

Более он ничего не сказал, и Дуайт удалился, совершенно по-простецки поцокивая языком. Я был порядком измотан – мне пришлось собрать все свои душевные силы, для того, чтобы сохранять хладнокровие, кроме того отчаянно хотелось спать, так что мы с Альбином почти сразу после ухода Сира разошлись по своим комнатам. Я поспал немного в своей постели, а потом проснулись дети. Со свойственной всем малышам игривостью кто-то прыгнул мне прямо на живот. Я попытался угомонить непосед: уговорить их поспать еще немного или выпроводить из комнаты, но в итоге решил, что проще будет самому затаиться в каких-нибудь пустующих покоях.

Из покоев мне пришлось удалиться в сад – малыши меня нашли. Наверное, ангел-хранитель, несмотря на мое греховное поведение, все-таки не оставил меня без пригляда, только этим можно объяснить то, что я, повинуясь мимолетному капризу, повернул в дальнюю часть сада, к пруду, куда обыкновенно не наведывался.

Я шел, углубившись в собственные мысли, все размышлял, отчего же дружок Альбина глядел на меня с такой неприязнью. Неужели только оттого, что я – человек? Задумавшись, я не сразу сообразил, что человеческие голоса, звучащие вдали, совершенно незнакомы. Я остановился и прислушался. Так и есть! Это не «нянюшки» и не дети. Голоса Гретиных отпрысков я никогда ни с кем бы не перепутал – они немного странно интонировали и часть слов заменяли мышиным писком. Людей здесь быть не может. Совсем. Фамильяры никуда не отходят от своих вампиров днем, а остальных не пропускают в глубь страны. Здесь, в поместье Сира, не имели права находиться другие люди. У вампиров не было понятия «полицмейстер» или «стража», так как ночью они прекрасно могли за себя постоять, а днем вся страна погружалась в глубокий сон. Бодрствовали лишь фамильяры да оборотни. Так, может быть, это оборотни к нам забрались? Например, с целью грабежа. А что? Дело-то получается верное: оборотни сильнее, в поместье только слабые люди. Из боеспособных мужчин - только я. По крайней мере, таков может быть их расчет.