Маг и его Тень. Рождение Мага (СИ)

      Гарри понимал, что реликвию, скорее всего, предстоит украсть. Но никогда не думал, что Сердце мира придется доставать из гроба. Это было неправильно. Все должно было быть не так.

      — Бедный Фредерик, он всегда выглядел таким красивым в этой мантии, — старушка склонилась над гробом. — И время, и место всякому делу под небесами. Вот и ушло наше время, Фредерик. Он здесь, такой же огненный и снежный, как я и предвидела.

      — Так вы провидица, — Гарри наконец начал что—то понимать. — Настоящая провидица.

      — Нет, мальчик. Иногда я вижу, но то, что я вижу, не приносит счастья ни мне, ни людям. Сколько себя помню, знала о твоем приходе, но не разглядела нападения дементора на любимого мужа. В Сердце мира заключена могущественная магия, но и ей оказалось не под силу вернуть человеку душу. Зато пока у Фредерика был браслет, он… улыбался. И я могла надеяться, что частичка его по—прежнему со мной.

      Она сама протянула ему артефакт, упавший в неловко подставленные ладони. Дерево пахло лилиями, кость — смертью. Но магия грела руки ясным, теплым светом.

      — Я многое могла бы сказать тебе, Гарри Поттер. Но это ничего не изменит. Поэтому скажу лишь одно: не надевай браслет. Ты не справишься с его силой и станешь только несчастнее.

      — Его магия светла и отрицает тьму, — хрипло проговорил Гарри. Сердце мира разливало вокруг спокойствие и умиротворенность.

      — Да. Твои предки не понимали, насколько опасен может быть его свет. Поверь, мало что в этом мире способно сравниться в могуществе с этой реликвией, но сила ее не настолько очевидна, чтобы быть понятной всем и каждому. Не надевай браслет, — еще раз повторила провидица. — И вот, возьми еще кое—что.

      После нажатия на секретную панель в стене появилось небольшое отверстие, в котором поместился только один небольшой флакон. В свете заката грани переливались золотом, внутри колыхались серебристые нити воспоминаний.

      В отеле Гарри достал флакон из кармана. Думосброса под рукой не наблюдалось, чего—то подобного тоже. В простой стакан воспоминания не скинешь, тут же растворятся. Магия, создающая эфемерным мыслям материальную оболочку, была ему неизвестна. Конечно, можно и просто выпить, но не рекомендуется. Мозг очень обидится, поняв, что ему подсунули чужие воспоминания, и может даже усомниться в подлинности собственных.

      Крысолова такие проблемы не волновали. Скрестив ноги на кровати, он залпом вылил в себя содержимое и с готовностью принял воспоминания как свои. Раздвинул блоки, неощутимые, но от этого не менее смертоносные, чтобы Гарри мог прочесть информацию напрямую из сознания.

      Крис, видимо, решил отоспаться на две недели вперед, поэтому и вылез из подсознания ближе к полуночи. Его подопечный, отчаянно стуча зубами, брел по песчаному дну по шею в ледяной воде. Крысолов разумно скучал на берегу. Рядом, брюхом кверху, раскинулась Химера.

      «Что, та груда железа все—таки свалилась, и ты вылавливаешь уцелевшие вещи?»

      — Я купаюсь, — сквозь зубы процедил Гарри.

      «Я уже говорил, что твои идеи нравятся мне все меньше и меньше?»

      «Готовься еще к одной. Она тебе тоже не понравится».

      «Он купается, а мне, между прочим, тоже холодно, — проворчал Крис. — Чего вообще полез? Будто это твой последний шанс увидеть воду. Возвращайся на берег и рассказывай, что там с Сердцем мира».

      «Оно у меня», — нога наткнулась на камень, но из—за холода Гарри не заметил боли. Только короткое покалывание.

      Какое—то время Крис разрывался между любопытством и желанием оказаться в тепле. Любопытство в конце концов победило, и он остался с учеником, сквозь зубы костеря его за упрямство. Происходящее не было чем—то обычным даже для Гарри Поттера. Да какого гхыра он заставляет себя сидеть в ледяной воде?!

      Часом позже Гарри сидел на берегу, обняв колени руками. От горячей ванны он отказался, все равно ведь не заболеет благодаря дару единорога. Возвращаться в отель тоже не хотелось. Крысолов за все это время так и не проронил ни слова.

      «Не спрашивай, — предупредил Гарри. — Просто не спрашивай».

      Но необходимости в вопросах не было. Кто кроме Криса мог лучше знать ученика?

      «Что собираешься делать?»

      «Найду учителя. Не обижайся, ладно?»

      Вопреки ожиданиям, Крис его понял.

      «Разумно. Третий октан — совершенно другой уровень магии, я не могу учить тебя такому. Но и выбор у нас невелик. Магов такой силы в мире раз, два и обчелся, все на виду. Учиться по книгам — даже если мы их как—то, не представляю как, раздобудем, — не вариант. В случае неправильного наложения чар ты рискуешь не только собственной жизнью, но порой и хорошим куском земли, — рассуждал он. — Геллерт Гриндевальд?»

      Гарри пожал плечами. Попробовать стоило. Возможно, даже завтра. Определенно, это худшее лето в его жизни, даже несмотря на отсутствие Дурслей и Тисовой улицы. Желание провести его интересно пропало вместе с настроением и чувством свободы. Паутина дамблдоровых интриг вдруг растянулась и раскинулась на весь мир, а не только на Хогвартс.

      * * *

      Гриндевальда его визит не удивил. За прошедшие полгода они обменялись едва ли десятком писем, но старик, казалось, был рад его видеть. Сегодня Гарри пришел без боггарта, набросив лишь искажающую внешность и возраст иллюзию. Гриндевальд долго рассматривал его поверх сцепленных в замок пальцев. Светлые глаза остро сверкали из—под кустистых бровей.

      — Я не вижу причин сказать вам «нет», Гэральд. Но и не вижу причин согласиться. Думаете, вы первый, кто приходит сюда тайком и просит обучить его? Только в прошлом году меня посетили четверо магов с разных концов света. Всем им я отказал. Не потому, что не хотел иметь учеников — напротив, мне и самому было бы не так обидно уходить в мир иной, если мои знания и умения не исчезнут. Но скажите, Гэральд, есть ли смысл учить слепого живописи? Я расскажу вам о сильнейших заклинаниях нашего мира, а вы никогда не сумеете воспользоваться ни одним из них, — он медленно покачал головой. — Нет. Сперва докажите, что мои усилия не пропадут напрасно.

      — Я сильный маг, герр Гриндевальд, — заметил Гарри.

      — Разумеется. Те тоже были сильными, другие сюда и не приходят. Но они были недостаточно сильными, чтобы я тратил на них время, коего у меня не так много и осталось.

      Гарри улыбнулся. «Не так много» для волшебника вроде Геллерта Гриндевальда означало не год и даже не два, а скорее еще лет сто. Дожить до двухсот с третьим—то октаном и умением им пользоваться — легко! Тем более что за все время заточения в Нурменгарде, насколько он знал, на жизнь старика не было совершено ни одного покушения. Неудивительно, что Гриндевальд отказался бежать.