Холодок (СИ)

Парень кое-как добежал до рощицы и рухнул лицом вниз, дыша хрипло, как запалённая лошадь. Но от кого же он всё-таки так удирает?

Долго страдать от неведения нам не дали, раздался гогот и пьяные крики, а потом из леса вылетела компания, численностью человек в десять – все на крепких сытых лошадях, вооружённые до зубов и явно недовольные побегом своей жертвы. Рожи у этой компании были прегнусные, а фразы, которыми они с хохотом перекидывались друг с другом, не оставляли никаких сомнений в злосчастной судьбе беглеца. Бедолагу хотели пустить по кругу, и не однажды, а затем его хотели пытать огнём, напоследок желая вспороть живот и заставить измерять длину собственных кишок. Это я так, в общих чертах. На самом деле там звучало столько креатива, что меня реально затошнило.

Вся шайка быстро разглядела в песке следы беглеца и с улюлюканьем полетела в погоню. Парень понял это и попытался встать, но ноги его не слушались, а ещё подняться явно мешала рана в правом бедре, в которой плотно засел то ли наконечник стрелы, то ли обломок ножа. Вот же уроды… И за что они так с парнем?

Между тем убегающий увидел-таки Мит-каля, его глаза расширились от ужаса, из горла вырвался даже не крик, а какой-то мышиный писк, и он ещё раз судорожно попытался встать. С тем же успехом. Нет, надо человека успокоить, не ровён час, инфаркт схватит. И мы, переглянувшись, подскочили к лежащему и, подхватив его под локти, утащили подальше в рощу. Нельзя сказать, что наш внешний вид его успокоил, но Чоуроджи он явно боялся меньше, чем Мит-каля, так что наш маневр удался.

Что же касается преследователей, то они тоже разглядели нас и радостно загоготали – бесплатный бонус в виде аж двух Чоуроджи был им явно по вкусу, а мысль о том, что от нас можно огрести нехилых люлей, в эти тупые – то ли пьяные, то ли укуренные - головушки просто не забрела. Да, привыкли гады к тому, что на рынках продают покорных и практически неразумных морских девушек в ошейниках, с вырванными клыками и когтями. Ладно, похуй, пляшем.

Что же касается парня, то он, убедившись в том, что обижать его мы не собираемся, робко прошептал:

- Бегите… Спасайтесь… Они вас в клетку посадят и на рынке рабов продадут…

- Заебутся пыль глотать! – зло сказал Антошка, и глаза его нехорошо сузились. Похоже, моего на редкость дружелюбного и не агрессивного по натуре друга слегка достали местные реалии. Ой, что будет…

А Мит-каль повернул к нам зубастую морду и прорычал:

- Я не могу идти дальше этой рощи, дети Моря, но, может быть, вы сможете заманить сюда этих гнусных разбойников и людокрадов, своими гнусными деяниями оскверняющих этот и без того несовершенный мир? Я бы им объяснил, что ведут они образ жизни воистину неправедный и заслужили наказание.

Что-то мне подсказывало, что одними объяснениями Мит-каль не обойдётся, но жалеть этих выродков я не собирался. Судя по их речам, подобное времяпровождение было для них делом насквозь знакомым и привычным, так что… хватит. Отвеселились.

Между тем нам даже напрягаться особо не пришлось. Вся шайка, видя, как мы пытаемся помочь беглецу, удвоила свои усилия, нахлёстывая несчастных лошадок, которым и без того было тяжело передвигаться по дюнам, и на полной скорости влетела в рощицу, торопясь за ценным призом. И тут-то Мит-каль, до сей поры своё присутствие особо не обнаруживавший, показал себя во всей красе – выпустил когти, оскалил зубы… в два ряда, а я и не заметил… и выпустил над головой большой чёрно-красный кожистый капюшон – точь-в-точь как рассерженная кобра, отчего стал казаться раза в три огромнее, чем на самом деле.

Лошади разбойников, не ожидавшие такой подлянки, дружно повставали на дыбы, посбрасывав большую часть своих всадников на землю. В сёдлах сумели удержаться немногие, да и те были заняты тем, чтобы заставить слушаться своих взбесившихся от ужаса скотинок. Веселья добавил я, издав несколько воплей в ультразвуковом диапазоне, который, как известно, лошади и собаки терпеть не могут и сразу начинают беситься. Лошади бешено ржали, не повинуясь седокам, те же, что освободились от всадников, задрав хвосты, понеслись подальше от этого ужасного места.

Полуоглушённые люди поднимались с земли и пытались перейти в нападение – кто-то натягивал лук, кто-то обнажал кривую саблю, кто-то пытался метнуть дротик, но… Мит-каль перешёл в стремительное движение, став похожим на зелёно-чёрно-красный вихрь, мы даже вмешаться не успели, а все, кто пытался напасть, уже лежали на траве, либо неподвижно, либо содрогаясь в жутких предсмертных судорогах, а их одежду и траву вокруг пятнали яркие мазки крови… Крови, которой было до ужаса много.

Всадникам, которые явно были в ужасе и наконец-то начали мыслить адекватно, стало понятно, что ни повеселиться, ни покуражиться не удастся, что нужно как можно быстрее удирать, спасая себя, что они и сделали. Буквально за считанные секунды, они, не обращая внимания на мёртвых и умирающих товарищей, развернули коней и понеслись во весь опор к лесу, то и дело оглядываясь с немыслимым ужасом в глазах, боясь преследования.

Преследовать их было некому – Мит-каль этого просто не мог, а нас настолько впечатлила кровавая расправа, что гнаться и добивать не было никакого желания.

Топот копыт стих вдали, а парень в ошейнике неожиданно вскочил, бухнулся перед нами на колени и стал просить:

- Прошу вас, великодушные существа, посмотрите, что там с моим Господином, его дочерью и телохранителем. Мы попали в лапы разбойников, но я сбежал и стал звать на помощь… И я их не слышу. Совсем.

А парень-то, что, владеет мысленной речью? Интересное умение для простого раба…

Мит-каль же, деловито счищающий кровь со своих когтей пучком сорванной травы, заявил:

- Дети Моря не пойдут никуда. Там опасно. Без меня опасно. А я не могу идти дальше этой рощи. Заклятие не пускает меня…

- Тогда я пойду сам! – попытался встать парень и тут же рухнул, скривившись от боли. Рана, вроде бы успокоившаяся, снова начала кровить. Что же делать-то? Надо идти, тем более, что там, по словам парнишки, осталась беззащитная девушка. И тут Антошка толкнул меня в бок:

- Приглядись! Видишь? – и показал рукой в сторону Мит-каля.

Я вгляделся, увидел силуэт бывшего мага словно опутанным какими-то толстыми полупрозрачными верёвками и догадался, что это то самое заклятие, которое много лет назад наложил Аш-Асин. Более того, я отчётливо понял, что могу эти самые верёвочки порвать с помощью магии Воды – видать, с ней у Аш-Асина были серьёзные нелады – недаром он первыми озаботился уничтожить мужчин Чоуроджи, зная, что женская магия не так сильна и не опасна ему. Я мысленно спросил Антошку:

- «Ты чувствуешь, что нужно делать?»

Друг кивнул и я подытожил:

- «Тогда попробуем!»

Затем я громко крикнул:

- Не шевелитесь, Мит-каль, мы попробуем снять заклятие!

Тот понятливо замер, и мы с Антошкой призвали силу Воды, которая, отозвавшись, материализовалась в наших руках острейшими, словно бы ледяными клинками. Теперь главное – не навредить Мит-калю.

Мы с Антошкой зашли с двух сторон и стали с осторожностью перерезать те самые полупрозрачные толстые верёвки, видимые только нам одним. Мит-калю явно было некомфортно, может быть, даже больно, но он стоически терпел, доверившись нам. Перерезанные верёвки корчились и извивались, пытаясь срастись, мы отрезали от них куски, сгоравшие отвратительным, серо-белёсым пламенем, верёвок было так много, что, казалось, этому нет конца. Но после бесконечно долгой работы последний кусок последней верёвки упал в траву, распадаясь вонючим дымом, и тут шарахнула короткая яркая вспышка, от которой мы словно ослепли. А когда проморгались… то чешуйчатого чудовища перед нами не было. На траве стоял средних лет сильный высокий мужчина с короткой бородкой и курчавыми седыми волосами, заплетёнными в косички. Из одежды на нём был только серебряный браслет на правой руке, но мужчина явно был безумно счастлив. Он подбежал к нам, начал обнимать и радостно кричал: