Собирай и властвуй (СИ)

   - Да, - неуверенный кивок, - кажется, да.

   Рута оборачивается осторожно, смотрит в сторону проксим. Нет, это другая Морпесса, хотя волосы тоже светлые и глаза немножко похожи. Рута и рада, и огорчена, но огорчена, наверное, всё же больше.

   - Расскажи о чём-нибудь из прежней жизни, - просит Тай, тронув за руку, - может, и я тогда вспомню.

   - Ох, даже не знаю, - Рута ёрзает в кресле, - из меня ещё та рассказчица! Ты же помнишь, что такое цирк?

   - Подожди-подожди... - Тай трёт висок, - ага, вспомнил!

   - Так вот, ты был циркачом, жонглёром и акробатом, хотя, когда впервые увидела, подумала, что клоун, до того смешные рожицы корчил.

   - Рожицы? - недоумённо переспрашивает Тай, ощупывая лицо.

   - Да, а я пришла наняться в вашу труппу танцовщицей, потому что освободилось место - прежнюю разорвали гарпии. Ты тогда ещё пошутил, что знаешь какая, самая из них главная. Сначала я ничего не поняла, но потом, глядя на Ядвигу, с трудом получалось удержаться от смеха, так и распирало!

   - Точно! - подпрыгивает в кресле Тай, - Флейта, Виола, и эта, как её, с хохолком...

   - Лира, - улыбается Рута, по зернистой, как у змеи, коже сбегает слезинка.

   - Ага, Лира! Помню, я помню!

   Тай так и сияет, так и светится, но вдруг выгибается, хрипит, а из дырочек на коже брызжет кровь.

   - Что вы сидите? - кричит Рута проксимам, - у него же приступ!

   Лурия с Морпессой на скамье, застыли в одной позе - прямая спина, руки сложены на коленях, лёгкий наклон головы. "Они же как куклы, - думает Рута, - неужели и я была когда-то такой?.." Хочет встать сама, но ничего не получается, сил нет, а кресло вдруг охватывает ремнями, прижимает, откатывается само собой в сторону.

   - Ах, ты же, курва, - рычит Рута, - отпусти!..

   Проксимы встают, как если бы за спиной покрутили ключик, к Таю не бегут, но шаг быстрый. По экрану катятся белёсые волны, будто там, на реке, разразилась метель, затем ледяной прямоугольник вспыхивает, угасает. Точно так же вспыхивает и угасает Тай.

  [3]

   Двенадцатый день месяца Стрекозы, день её рождения, начался неожиданно. После смерти Тая Рута в основном и делала, что спала, а тут пробуждение, и Лурия такая серьёзная.

   - К тебе посетитель, - сказала проксима, помогая выбраться из камеры сна. От камеры восстановления та отличалась мало, разве что игл и трубочек меньше, да устлана изнутри чем-то мягким и пористым.

   - Да, - сонно пролепетала Рута, - хорошо.

   Лурия успела облачить в пижаму, усадить в кресло-каталку, прежде чем наконец-то дошло: посетитель? Какой ещё такой посетитель? Нет, они, конечно, бывают, но исключительно у магнатов, которые эвтаназиум себе могут позволить, которые не прекращают дел даже здесь. При таких всегда свита - и проксимы, и големы, и члены семьи. А Рута? Она же совсем из другой категории, в "Ковчеге" только потому и оказалась, что цверги с ней всё никак не расстанутся.

   - Кто это? - спросила у проксимы, не на шутку разволновавшись.

   - Капитан корабля, - ответила Лурия, вкатывая кресло на телепортационный диск, - до времени попросил себя не называть.

   Колёса кресла шелестят по плитам Зелёной аллеи, с деревьев облетают последние листья, Руте не понадобилось много времени, чтобы понять, кто её ждёт. Другое дело, чтобы поверить...

   - Тарнум!..

   Он отворачивается от ледяного прямоугольника с видом излучины, смотрит на неё, смотрит. "Не смотри, - хочется выкрикнуть Руте, - не смотри на меня такую!" Однако же не выкрикивает и обезображенного лица руками не закрывает. Куртка на Тарнуме со шнуровкой, штаны со вставками из булатика, сапоги с отворотами. Очень похож на капитана Брана, только без усов, без повязки через глаз, но с бритой наголо головой.

   - Ну, вот я тебя и нашёл...

   Потом он на скамье, она по-прежнему в кресле, друг против друга, глаза в глаза.

   - Знала бы ты, что со мной было, когда и тебя Горячая у меня забрала, - рассказывает Тарнум, - обезумел, как есть обезумел!

   - Неужели не сплю, - шепчет Рута, - неужели ты и правда не сон?

   - А потом и с лесопилкой простился, и с починком, - продолжает он, - на баржу сел. А знаешь, с чем проститься было сложнее всего? С нашим Гнездом.

   - Нет нашего Гнезда больше, - тихо говорит Рута, - разрушила я его, уничтожила...

   - Ошибаешься, - качает головой Тарнум, - его не разрушить.

   - Не знаю, быть может, - голос Руты дрожит, - прости меня, если можешь, за всё прости...

   - Глупая, - Тарнум осторожно касается её щеки, - какая же ты у меня глупая...

   Молчат, долго молчат, Рута вздыхает:

   - Столько вопросов - и о семье, и о том, как искал, что и не знаю, с какого начать.

   - О семье много рассказать не получится, - отзывается Тарнум, - ведь за тобой отправился почти сразу же. Знал, что в Тёплой Гавани непременно задержишься, и настиг бы, но вышла с нашей баржей неприятность - напали пираты. Меня, как и ещё нескольких мужчин, взяли живыми, рабами на их треклятое судно. Там и сгнили бы, если бы эти выродки не попали в облаву.

   - Банда Лукана, - догадывается Рута, - пираты ничтожные, пантеону противные...

   Память послушно переносит на площадь Правосудия: три грязных человека на эшафоте, а к ним направляется смерть в образе палача с ледяной булавой.

   - Так ты слышала о той банде? - удивлённо спрашивает Тарнум, - и до сих пор помнишь?

   - Да, - смущённо улыбается Рута, - помню. Так что было дальше, когда попал в Тёплую Гавань?

   - В столице непросто пришлось, - Тарнум хмурится, потирает заросшую щетиной щёку, - город очень большой. Блуждал, блуждал, пока будто не толкнуло что-то в "Красные сапожки" заглянуть. Там посчастливилось разговориться с Розамундой, она тебя вспомнила.

   - Мы с ней дружили, - кивает Рута, - чуточку.

   - Хорошая девушка, - говорит Тарнум слегка изменившимся голосом, - она же и о Натале рассказала. Да лучше бы не рассказывала, потому что из-за Наталы и сбился. До Синглии добраться труда не составило, там не составило труда разузнать, куда она отправилась. Я и подумал, что ты тоже с ней...

   - Я хотела, - грустно говорит Рута, - мне с Наталой нравилось, но она не взяла.

   - И правильно сделала, - заверяет Тарнум. - Если бы знал, что Беллкор собой представляет, тысячу раз подумал бы, стоит ли совать туда нос. Ну, да ладно, не о том речь. За Наталой долго гонялся, догнал, но только для того, чтобы выяснить - гнался за миражом. И всё же она помогла: переговорила с капитаном, чтобы взяли в команду, а собирались они в Играгуд. Даже если сейчас там нашей вертихвосточки нет, сказала, скоро будет, верь мне.

   - А где Натала сейчас, не знаешь? - спрашивает, улыбнувшись, Рута.

   - После Играгуда собиралась в Хладу - на покой, как говорила, да только сложно такую, как она, в покое представить.

   - Это уж точно. Но кто же помог тебе с розысками здесь? Кроме цвергов, никто на ум не приходит...

   - Помогло вот это, - Тарнум достаёт из кармана куртки до боли знакомый осколок артефакта, с продетой в дырочку тесёмкой, - в соединении с чарами поиска. Кстати, надень.

   - Нет, ты что, - трясёт головой Рута, - я не могу!

   - Надень-надень, иначе я сам, - взгляд суровый, решимость в голосе, потому упирается Рута недолго.

   - Вообще, мне здесь нравится, - говорит Тарнум. - Пока тебя искал, неожиданно разбогател - и кораблик хватило приобрести, и команду нанять. Жаль, в это ваше волшебное окошко галеру мою не видать, она тебе понравилась бы.

   - А как назвал?

   - "Стрекозой", по твоему знаку в круге. Ты же не забыла, какой сегодня день? Так подгадать и старался, чтобы сегодня встретились.

   - Нет, не забыла, и я счастлива, правда счастлива.

   - Всё хорошо будет, слышишь? - Тарнум берёт её за руку, целует. - Как исцелишься, сразу же заберу, и уплывем, и всегда будем вместе.