Шаг к удаче

— Ну не я сам…

— Это-то понятно, имею в виду — возить там к специалисту или сюда тренера приглашать — будешь?

— Само собой!

— Это правильно. — В голосе работника звучало удовольствие, и лицо у него стало такое, будто ещё б чуть-чуть — и наверняка предложил бы школьнику в поощрение стебелек сладкой травы. — Люблю, когда ученики ответственно относятся. Когда понимают, что виверна — не кошечка какая-нибудь, не крыска. Это — серьёзный зверь. Его обучать надо.

Когда Илья поднялся уходить, Тема схватил его за рукав и долго не отпускал от себя. В результате помедитировать юноша так и не успел, и Родеран, сразу почувствовав в ответах ученика фальшь, посмотрел на него с укором.

— Давай договоримся так: не сделал что-нибудь, бывает, — только врать не надо!

Юноша неожиданно для самого себя покраснел.

— Да, конечно.

— Я вполне понимаю, что тебе тоже надо отдыхать. Периодически, если это не будет выходить за рамки приличий. Но даже если однажды выйдет — поверь, я рассержусь куда больше, если ты солжёшь мне. Если не солжёшь, постараюсь понять.

— Угу…

— Очень хорошо. А теперь садись. — Видящий опустился прямо на мягкий палас, застилавший пол в медитационной комнате. — Давай обсудим твое восприятие. Как понимаю, оно меняется, и ты вполне отдаёшь себе в этом отчёт… Хорошо. Видишь ли, по сути, работа любого Видящего напоминает работу компьютера. Манипулируя энергиями, ты принуждён держать в памяти уйму данных, сведений, цифр, схем. Конечно, плохую память можно скомпенсировать записями, таблицами, вспомогательными материалами. Но не всегда и не везде. И учти, то, что обывателями воспринимается как хорошая память, для Видящего считается плохой. Или очень плохой. Память придётся развивать. Вернее, даже не память, а рефлексы памяти.

— В смысле? Как у собачки Павлова?

— Почти. Не так уж трудно напихать в голову Целую кучу сведений, фактов и цифр. Трудно потом всё это извлечь обратно. И ни один Видящий не будет тратить силы и время и развивать память таким образом, чтоб это можно было делать сознательно. Подобное возможно, но трудно и никогда себя не оправдает. Куда разумнее выработать рефлекс, тогда данные будут поступать тебе прямо во время работы в виде готовых решений… Словом, нам с тобой предстоит много тренировок, я буду приезжать каждую субботу и каждую среду (твой мастер уже пообещал мне, что освободит в твоем расписании два-три часа).

И Родеран похлопал своего подопечного по плечу. А тот с тоской подумал, что, судя по всему, даже на сон у него не будет хватать времени, что уж говорить об изысканиях.

Перевод надписей на загадочном плане отодвигался на неопределенный срок.

Учителя принялись стращать школьников итоговыми годовыми экзаменами с первых же уроков в новом полугодии. Часть их рассуждений нельзя было не принять во внимание — с третьего года обучения в уинхалльской школе начиналось разделение групп по специализациям, и на экзамене надо было особенно хорошо показать себя в том предмете, который ты выбирал в качестве профильного, иначе о желаемой профессии в будущем можно было забыть.

Илья прекрасно понимал, что ему надо сдать системную магию как минимум на «отлично», иначе о карьере создателя магических источников можно забыть раз и навсегда. Но не так это было просто. Строгая математическая форма науки о чародейских системах, с одной стороны, упрощала понимание, а с другой — затрудняла. Надо было заучить все формулы, все схемы и основные связки, без этого нечего и мечтать о подходящей оценке. А значит, придётся сидеть и сидеть над учебниками и тетрадями. Лишний раз не погуляешь.

— С ума сойти, сколько всего наваливается, — сказал он Санджифу. — Интересно, когда я должен успевать возиться с Темой?

— Я могу поручить его заботам нашего тренера, — задумчиво ответил сын лорда. — Но тогда его придётся отослать в замок…

— Нет уж! Я тогда его буду видеть два раза в год! Он же меня забудет совсем!

— Ну вообще-то не забудет, конечно. Но я на твоем месте тоже не согласился бы расстаться с Аддиг. Мы как-нибудь справимся, я думаю. Все справляются — и мы справимся.

— Да уж… — вздохнул Илья. — А если кто-нибудь за это время найдет ту фигню, которая зашифрована в плане, останется только кусать локти.

— Думаю, тебе сейчас не стоит об этом думать. Подумай об экзаменах. Ведь их результат решит всю твою дальнейшую жизнь!

— Слушай, не уподобляйся преподам и Искре. От неё сейчас вообще свихнуться можно…

Девушка из Болгарии действительно развила самую бурную деятельность. Пренебрегая собственными занятиями, вечерами она бегала по холлам и комнатам, требуя, чтоб все делали уроки, и в результате собственные доделывала уже ночью. Продолжалось это почти неделю, пока Эрбелла, мастер женского общежития, не поймала её в коридоре и не выговорила. Судя по всему, для Искры суть претензий, предъявленных ей, осталась более чем туманной, она пребывала в уверенности, что единственная во всей школе относится к учёбе по-настоящему серьёзно. Но спорить не стала. И нарушать запрет — тоже.

После этого класс едва ли не в полном составе вздохнул с облегчением — даже те, кто учился неплохо.

Ферранайр не оставлял своих попыток наладить отношения с Ильёй, и его присутствие рядом уже становилось для юноши-ауриса привычным, не так утомляло. Всё так же Илья недоумевал, что нужно от него былому недругу, но опасался оттолкнуть его и так и не узнать, в чём же тут подвох. Он принимая его помощь, когда тот становился особенно настойчивым, но в каждую минуту их общения помнил, что всё это — только игра, в которой, как на минном поле, надо соблюдать предельную осторожность.

У петербуржца возникало ощущение, будто в душе у Ферранайра происходило приблизительно то же самое. Однако он продолжал настаивать на их общении, искал темы для разговора с ним и даже с Мирним, которая свою неприязнь к соотечественнику не скрывала. Его фальшь она чувствовала куда отчётливее, а вернее — придавала ей больше значения.

В город они теперь выбирались только для того, чтобы купить необходимые книги. Абло Динн-Бег дважды звонил, сообщал, что есть возможность посмотреть бои, но, в конце концов, его приглашением оба раза пользовались Санджиф и Маша, потому что Илье не удавалось вырваться в город даже на пару часов — занятия с Родераном отнимали уйму времени и сил, и когда учитель наконец отпускал ученика, тому уже ничего не хотелось — разве что с легким чтивом в кровати поваляться или послушать музыку.

Ранней весной учеников второй ступени начали вывозить на полигон, где ребята имели возможность опробовать на практике все те заклинания, которые изучали всё это время в теории. К своему изумлению, в группе одноклассниц Илья обнаружил Машу.

— Ты здесь? — На правах знакомца он решился всё-таки подойти к ней и недоуменно развести руками.

— Ага. — Маша жмурилась, глядя в небо. — Мне сказали, что обязательно надо полигон посещать, а поскольку я из первоклашек такая одна, меня будут возить с вами.

— А почему так — сказали?

— Ну поясняли что-то, но я не всё поняла. Илья не стал дальше расспрашивать, решив, что Санджиф справится с этим намного лучше.

Полигон располагался в некотором отдалении от школы, на плоскогорье, куда учеников доставляли в огромном автобусе на воздушной подушке, который, как оказалось, способен был двигаться не только по ровной поверхности, как знакомые Илье суда такого типа, но и карабкаться в гору, и перебираться с ступа на уступ. «Магия», — заключил для себя юноша и больше этим вопросом не задавался.

На плато было холодно. Несмотря на целую систему защитных куполов (юноша воспринимал их как полупрозрачные сетки над головой, все разных оттенков и разной фактуры), часть из которых защищала учеников от холода, а часть — окружающий мир от учеников, здесь вовсю гулял ветер, и пробирало до костей. Фредел разрешил не снимать перчаток, однако так ему было хуже видно, кто что делает, и он безостановочно ходил между отрабатывающими движения учениками, приглядываясь к их пальцам.