Шаг к удаче

— Подразумевается, что любовница — равная. А если девица сильно ниже мужчины по рождению, то она считается наложницей.

— И твоя мать хочет, чтоб ты оказалась чем-то вроде девочки на содержании?! Нет слов!

Ну почему же. — Она слегка удивилась. — В положении наложницы знатного лорда нет ничего стыдного. Конечно, смотря в чьих глазах. В смысле, я имею в виду что лорды, как это говорят, «смотрят сквозь подобных женщин». Но они и сквозь любых других простолюдинок так же смотрят. Так что разницы нет.

— Всё равно я этого не понимаю.

— А у тебя на родине люди могут жить вместе только после заключения брака?

— Нет, ну почему же… Нормальная штука — гражданский брак. Когда люди просто живут вместе и всё такое. Конечно, есть всякие бабульки с устаревшими взглядами или повернутые на религии — ну ты понимаешь. Они всегда могут что-нибудь такое вслед сказать. Но их уже давно никто не поддерживает. — Илья помолчал, не зная, как выразить свое отношение к странным для него традициям Оборотного мира. — Только в таких семьях женщина всё равно не наложница, что это вообще такое, это же просто презрительно к женщине. Мужчина тогда наложник получается.

— Если знатная леди заводит себе мужчину из низов, его так и называют. Если вообще называют. Тут просто имеется в виду, что серьезных отношений быть не может, это просто увлечение…

— Я и сам знаю, что это такое!

— Я просто к тому, — терпеливо продолжила Мирним, — что в среде знати буквально всё — политика. Даже отношения вне брака. В смысле, если они серьезные, если любовь и какие-то возможные перспективы. А если нет перспектив, как в отношениях представителя знати и женщины из низов (или наоборот), то и вопросов нет, и никакой политики нет. Поэтому и любовниц лорды себе заводят очень осторожно и только в том случае, если этого требует ситуация. Вроде как если жениться ради блага рода на нужной женщине по каким-то причинам нельзя, то заводят с ней роман. С тем же эффектом.

— Откуда ты всё это знаешь?

— Да это все знают!

— А если вдруг лорд в кого-то влюбится?

— Лорд-то? Да ладно… Они не умеют влюбляться. Для них самое главное — власть и неколебимость чести…

— Репутация, что ли?

— При чем тут репутация?! Репутация — это то, что о тебе думают другие. Лорды плевать хотели на других. Честь — это, грубо говоря, что о них думает семья и они сами. Вот это для них вроде священной реликвии. Объект для молитвы.

— Что-то я не заметил, чтоб Саф молился на свою семью.

— Ага, только если его отец, к примеру, сочтёт тебя недостаточно родовитым, на обед с лордами своего уровня Санджиф тебя не позовет. Не потому что твой друг так уж слушается папы, а потому что честь семьи и всё такое…

— Ты о них много знаешь. Врага надо знать в лицо?

— Да нет. — Она слегка смутилась. — Просто в любом историческом романе обязательно про лордов, а я эти романы очень люблю.

— Не слишком-то там льстиво изображена знать, как я понимаю.

— Льстивый роман не может быть гениальным, он недолго проживет! — пылко бросила Мирним.

О литературе она могла говорить до бесконечности.

— Если ты так любишь романы, я могу тебе показать мамину библиотеку, — предложил ей Санджиф, когда они против обыкновения отправились прогуляться вчетвером по той части парка, которую накрывал магический купол, и там всё длилась и длилась осень, почти безлистная, но очень тёплая. — Можно хоть прямо сейчас. Только давай вдвоём, потому что к маме неудобно всей компанией являться, она не слишком хорошо себя чувствует.

— Так, может, как-нибудь попозже?

— Что же ты тогда будешь читать сегодня вечером? Пойдём, ничего. Илья, не возражаешь?

— Конечно, нет! Маш, пошли белок посмотрим. — И юноша потянул соотечественницу в глубь осенней части парка, где действительно обитало очень много белок, серых со светло-буренькой опушкой, похожих на палую листву, которая под ногами прохожих уже почти слилась с землей, но ещё сохранила какие-то намеки на былую роскошь.

Они шли, хрустя ветками, попадающимися им под ноги. Девушка задумчиво молчала, но рядом с ней Илья не чувствовал себя неудобно, как обычно со сверстницами-молчуньями. С этой можно было и помолчать с комфортом, и поболтать без опасения, что будешь понят неправильно.

— Маш, а ты откуда?

— Из деревни Кепино. Это далековато от Архангельска, если на работу добираться на попутках. А если по карте смотреть, то недалеко.

— А как ты узнала о существовании магии? Ты из магической семьи?

— Нет. Откуда у нас маги, — усмехнулась она. — Была одна ведунья, но я даже не уверена, что она по магической части. Может, просто талантливая травница.

— Так кто-то же из магов в поселке должен был быть! Кто-то же тебя углядел.

— Один приезжий родственник. Мы все там в деревне в родстве. И у нас часто бывают гости, на рыбалку, за грибами приезжают, за огурцами. Меня в тот день кое-что здорово разозлило, так у сарая крышу снесло. Все побежали смотреть, не придавило ли кого и в чём вообще дело, а он на меня уставился. А потом ещё пару раз приезжал. И в конце концов меня с собой увез. Сюда.

— Так у тебя были эти… спонтанные проявления?

— Ага. Сказали, что надо работать над тем, чтоб магия не выходила из-под контроля. Ну и сейчас меня госпожа Оринет только так шпыняет.

— Она всех шпыняет, — успокоил ее Илья. — Обычное дело. А что говорят? Способности есть?

— Вроде есть. Но надо много работать.

— А потом собираешься в университет?

— Если поступлю. Конечно. Потом вернусь обратно в Архангельск. Говорят, там есть вакансии для магов.

— Хе, будешь магическим Ломоносовым.

— Ломоносов родился в Холмогорах.

— Да какая разница, главное, что на севере. Я вот тоже собираюсь в университет. Обязательно. Но не знаю, где потом буду работать. Ещё не думал. Главное — выучиться.

— Ой, какая милая! — фыркнула Маша, присаживаясь на корточки. Одна из белок — та, что посмелее — подобралась к ней вплотную и попыталась разжать её пальцы, чтоб добыть спрятанные там орехи. От удивления девушка открыла ладонь, и добыча немедленно оказалась у белки.

— А по-моему, наглая. Обалдеть! — воскликнул поражённый юноша.

Да ладно, просто она любит орехи. Вот, держи ещё. Интересно, как думаешь, её можно забрать с собой?

— Зачем?

— Ну так… У тебя Тема, а у меня будет белка Прасковья.

— На виверне, когда он вырастет, можно будет летать. А на ней? Особо не поездишь.

Они оба посмеялись. Но Маша всё-таки подставила белке ладонь, и когда та, привлечённая орехом, забралась к ней на руку, аккуратно придержала зверька.

— Всё-таки возьму. Если Санджиф не будет против.

— Вряд ли он пожалеет тебе белку. А что, собираешься прикопить денег и усовершенствовать ей интеллект?

— Я об этом не думала. Да и правильно ли это…

— Брось, тогда от неё хоть толк будет! Тапки там принести, столбиком по команде постоять. Крошки хвостом смахнуть со стола…

Им болталось легко и просто. В холле жилого корпуса замка они столкнулись с Санджифом и Мирним, которая несла целую стопку книг. Илья поспешил перенять у неё ношу. Бледнокожая красавица из Оборотного мира с подозрением посмотрела на Машу, но архангельчанка уже демонстрировала белку сыну лорда, а тот обещал раздобыть для зверька подходящую клетку.

Предстоял общий семейный обед — единственное, чего в этом замке Илья не любил. Ему всегда страшно было попасть впросак, взять не тот прибор, положить его не так, и, хотя ему никто не делал замечаний и даже не смотрели косо, чувствовал себя стеснённо. Но и отказаться было бы немыслимо — ведь это такая грубость. Его принимают с таким радушием, а он не хочет посидеть за одним столом с хозяевами!

Зато девушки держались с неколебимым спокойствием. Маша по натуре была такой (да к тому же, как оказалось, прилично умела управляться с ножом и вилкой), а прекрасные манеры Мирним казались врожденными. Казалось, она и сама выросла в замке. Может быть, именно поэтому хозяева обращали на неё так мало внимания. Зато Маше его доставалось побольше. Если б Илья не запомнил слов подруги о том, как мало внимания уделяют представители знати связям с низкорожденными девушками, он решил бы, что родители Санджифа присматриваются к потенциальной невестке.