Колесо превращений. Книга 3: Где ты, реликтовый ухоноид?.. (СИ)

- Я же говорил! Этот песок - знаменитая Дорога Скорби собирательницы душ! Когда эта Дорога пересечёт остров Хаммыц от одного берега до другого, наступит конец обитаемого мира!

- Если ты сию минуту не замолчишь, - набросился на кока Милав, - то не миру, а тебе придёт конец! И случится это много быстрее, чем ты думаешь!

Бальбад оказался понятливым. Доска-весло с такой частотой замелькала в его руках, что плот развил скорость хорошего гоночного парусника. Милаву пришлось несколько поумерить пыл моряка, иначе они могли налететь на гряду острых камней, поднимающихся со дна недалеко от берега.

Миновав опасные камни, все трое задумались. Возвращаться в бухту никто не хотел, но и в море оставаться было нельзя. Плот и на спокойной воде выглядит мечтой утопленника, а что с ним будет, когда поднимется волна? Решили плыть, пока светло. Думать о том, что с ними будет после захода солнца, никому не хотелось.

Преодолев несколько преград в виде натыканных над водой острых останцев, они увидели небольшую лагуну. Здесь ничто не напоминало о страшной гавани с жутким песком, поэтому на ночлег решили обосноваться на широкой отмели, плавно переходящей в густой лес.

Втащили на берег плот, привязали его к ближайшему дереву на случай неожиданного прилива и быстро соорудили костёр. Намокшее огниво капризничало, но Милав был настырен, и костёр запылал, стеной тепла отгородив путешественников от надвинувшегося мрака. Сидели, тесно прижавшись друг к другу. О сне никто не мечтал.

Так продолжалось до тех пор, пока Милав не представил их компанию со стороны. Вышло что-то жалкое и обидное для самолюбия росомона: сидят три нахохлившиеся фигуры у догорающего костра и боятся оторвать глаза от пламени, чтобы - не дай Бог! - не встретиться взглядом с чем-то, насмешливо взирающим на них из темноты.

Едва подобная унизительная картина встала перед мысленным взором Милава, он решил действовать. Скосив взгляд на сэра Лионеля, загипнотизированным кроликом уставившегося в огонь, он легонько толкнул его локтём в бок и задорно подмигнул. Кальконис удивлённо посмотрел на кузнеца, который нарочито громким голосом сказал:

- Пойдёмте, сэр Лионель, дров поищем.

Кальконис неуверенно поднялся, шагнул вслед кузнецу. Отойдя шагов на двадцать от костра, Милав поведал сэру Лионелю о своей задумке. Кальконис попытался отговорить росомона, посчитав затею слишком жестокой, но Милав был неумолим. Они углубились в лес на десяток шагов и приступили к выполнению задуманного.

...Бальбад, спокойно сидящий у костра, вдруг услышал страшный рёв, донёсшийся с той стороны, куда недавно ушли его друзья. В ужасе вскочив на ноги и едва не влетев в костёр, матрос стал озираться по сторонам, не понимая, что за неведомый зверь подал голос.

И тут началось!

- Держитесь, сэр Лионель! - орал Милав во всю силу своих лёгких.

Выворотив узловатую лесину, он принялся с её помощью выкашивать густой подлесок. Кальконис занимался тем, что в меру своих сил и способностей изображал рык неведомой твари. Делал он это довольно профессионально, потому что дрожащий от страха Бальбад слышал в этом рыке и боль, и ярость умирающего зверя.

- Рубите его топором, сэр Лионель! - ревел Милав. - О! Да он здесь не один!

(Бальбад в страхе присел, едва не подпалив короткие штаны.)

- Вот ещё одна тварь! - откликнулся Кальконис своим естественным голосом. - Похоже, она направляется в сторону нашего костра!

(Бальбад сглотнул ком в горле, прячась за жидковатую кучку хвороста.)

- Получай! Получай! - Росомон в азарте свалил два или три дерева, которые при падении произвели невероятный грохот. - А-а-а!.. Так вас здесь целый выводок! Сэр Лионель, оторвите голову самому маленькому, позже мы её изжарим на костре и с удовольствием полакомимся!

(Бальбада, представившего на миг вероятное жаркое из ночного демона, едва не стошнило.)

- Вон ещё парочка поползла на свет костра! - распалялся кузнец. - Нет-нет, сэр Лионель, не трогайте их! Наш юный капитан в два счёта справится с этими острозубыми щенками!

(Бальбад от страха не мог взять в толк, кого подразумевал росомон под "юным капитаном", а когда понял, то попытался забраться голыми ногами в раскалённую золу...)

- Сэр Лионель, молодняк не добивайте, - безмятежным голосом произнёс Милав, - мы их полионам продадим.

- А на чём повезём?

- Да на плоту. Наш кок будет за ними приглядывать!

Скоро до Бальбада долетел хруст веток. Причиной хруста с одинаковым успехом могли быть как его возвращающиеся после битвы друзья, так и те две неведомые твари, поспешающие на свет костра! Молодой матрос напряжённо размышлял. Если это чужестранцы, Бальбад скажет, что занимался созданием из хвороста круговой обороны. А если это страшные демоны, то...

Бальбад попытался глубже втиснуться в горячую землю. При этом он так брыкался тощими ногами, что, в конце концов, залез ими в костёр. Штаны, неоднократно политые разными соусами, жирами, винами и прочими кулинарными "изысками", вспыхнули мгновенно. Бальбад подскочил как ужаленный и, сбивая на бегу пламя, кинулся, куда глаза глядят. К сожалению, глаза его никуда не глядели, поэтому управляемый случаем он нёсся навстречу Милаву и Кальконису. Поражённый подобной прытью, кузнец едва успел перехватить молодого матроса в его беге-полёте.

С отеческой теплотой в голосе пожурил:

- Похвально ваше рвение помочь нам. Жаль, что все враги уже повержены. Осталось только это... - Милав бросил к ногам кока что-то кроваво-бесформенное. (Это "что-то" Милав нашёл, когда менял один измочаленный "битвой" ствол на новый. Судя по размерам тела, это мог быть козёл, ставший добычей ночных хищников.)

Туша упала к ногам кока. Росомон довольным голосом произнёс:

- Освежуй его, Бальбад. Сегодня у нас будет жаркое!

После ночной "битвы" настроение в лагере изменилось. Милав, вволю "наработавшись" стволом вывороченного дерева, почувствовал приятную ломоту во всём теле. Кальконис взбодрился, и его мрачные мысли сами собой улетучились. Хуже всех пришлось молодому матросу. Мало того, что он натерпелся страху до судорог в обожжённых ногах, так ещё стал свидетелем невероятной ярости двух чужеземцев, вдвоём одолевших неизвестное число ночных демонов! С такими спутниками нужно держать ухо востро. Как бы они его самого на костре не изжарили...

Свежевать останки неизвестно-чего-непонятно-откуда Бальбад не стал, сославшись на возможную несъедобность жертвы росомоновской ярости. Милав не настаивал, доверившись коку в вопросе снабжения их едой. Перекусив тем, что было, все почувствовали необоримую тягу ко сну. Однако заснуть никому не удалось, потому что лагерь неожиданно оказался атакован устрашающего вида муравьями. По всей видимости, в запале "битвы" кому-то "посчастливилось" разрушить муравейник. Муравьи вели себя агрессивно, забираясь не только в кружки и миски, но и хозяйничая по всему телу. Пришлось срочно возвращаться на плот.

Предположив, что муравьи плавать не умеют, путешественники столкнули плот в воду, отвели его шагов на двадцать на мелководье и там заякорили, воткнув по шесту с каждой стороны. Милаву подобных мер безопасности показалось мало. Он вернулся на берег и канатом привязал плот к огромному топляку, полупогребённому под слоем песка. Убедившись, что ствол надёжен, как скала, удовлетворённый Милав вернулся к друзьям и сразу же заснул, попросив Бальбада первым покараулить их сон. Засыпая, Милав хотел верить, что юный матрос по части исполнения поручений отличается от Ухони, который почти все просьбы выполнял с точностью до наоборот...

ГЛАВА 3: Одни...

Новое утро принесло новые проблемы.

Милав проснулся от чувства лёгкости и свободы. Удивившись непривычному состоянию, росомон открыл глаз. Так и есть! Бальбад, сам того не ведая, перенял все плохие привычки ухоноида. Мало того, что кок всегда лезет туда, куда его не просят, так он ещё и наплевательски относится к своим обязанностям! Его же нормальным языком просили подежурить первым, а потом по очереди разбудить кузнеца и сэра Лионеля! А что сделал хитроватый морячок? Он уснул!