Священная охота

когда грум потряс его за плечо. Умывание, поспешный завтрак… Хорсривер снова погнал их вперед, прежде чем песок в часах пересыпался наполовину…

Холмистая равнина становилась все менее обжитой, но все же в разгар дня на дороге попадались и люди, и животные: крестьянские телеги, караваны торговцев, всадники, стада овец, коров, свиней. Хорсривер уже не гнал лошадей галопом, как прошлой ночью, чтобы не привлекать излишнего внимания; там, где дорога шла в гору или становилась совсем уж грязной, всадники ехали шагом. Тем не менее Ингри не сомневался: все было рассчитано так, чтобы заставить коней покрыть как можно большее расстояние за минимум времени. В середине дня еще в одном ветхом крестьянском доме путников ждала еда и свежие лошади. Ингри бросал на Фару внимательные взгляды. Все, что ей пришлось вынести накануне – допрос, смерть отца, потом принуждение к отчаянной скачке, – заставило бы изнемочь любую женщину, да и большинство мужчин. Поселившийся в Фаре дух кобылы, как подозревал Ингри, давал ей выносливость и физическую силу, которых она от себя не ожидала. Что касается другой силы… ею Фара, возможно, обладала и сама.

Ингри гадал, учитывая то воздействие, которое оказывала на него самого королевская аура Хорсривера, как она повлияет на женщину. Поэтому он наблюдал за Фарой, видя в ней своего двойника женского пола: она была ослеплена, поражена переменой, произошедшей в ее супруге… но счастлива Фара не была. Она уже обладала тем, о чем другие могли лишь безнадежно мечтать… и в тоже время была лишена всего. Лицо Венсела не выражало ничего, кроме холодной настороженности, как если бы она была лошадью сомнительных достоинств, которую ему навязали, и Фара ежилась под его неодобрительным взглядом. Может быть, Фара и не отличалась блестящим умом и храбростью, но предавать ее было небезопасно. Она в прошлом восставала против предполагаемой неверности Венсела, хоть и с трагическими последствиями. Так была ли на полностью в его подчинении, как он, по-видимому, думал?

А сам Ингри? Он попытался заглянуть себе в душу. Они с волком были теперь неразделимы, но Ингри показалось, что сверхъестественная составляющая его личности больше подчинялась чарам Венсела, чем рациональная часть. Его рассудок, тот, что мыслил словами, оставался относительно свободным. Ингри удалось однажды, когда он был более молод, испуган и впечатлителен, чем теперь, сковать волка, и если тот и готов лизать руку священного короля, то так ли уж безусловна власть Хорсривера над Ингри в целом?

«Он стремится быстро достичь цели. Нужно сопротивляться. Я должен организовать задержку».

Хорсривер снова пустил своего коня шагом, глядя налево. Вскоре он свернул по тропе к реке, и лошади заскользили по покрытому опавшей хвоей склону, поросшему редкими соснами. Мягкая почва сменилась у берега галькой; теперь путникам предстояло пересечь Сторк в его верхнем течении не по шаткому мостику, а преодолев брод. С хребта Ворона низвергались многочисленные ручьи, и хотя вода в реке не бурлила